я не обладаю терпением бессмертного и готов сделать что угодно, лишь бы прекратить его страдания. Вообще что угодно. В конце концов, все сводится к одному — я охочусь. Охота — моя самая сильная сторона. Охотиться я умею лучше, чем любить».
Алексия закрыла дневник. По щекам у нее текли слезы.
— Он пишет о вас. Вы — тот, с кем жестоко обращались.
Профессор Лайалл ничего не ответил. Да этого и не требовалось. Алексия ведь не задавала вопросов. Она отвела взгляд, неожиданно заинтригованная ближайшей парчовой портьерой.
— Предыдущий альфа и вправду был совершенно безумен.
Чаннинг широкими шагами подошел к профессору Лайаллу и положил руку ему на плечо. Вот и все сочувствие, но и этого казалось достаточно.
— Рэндольф даже не рассказал Сэнди худшего, — проговорил он.
Профессор Лайалл тихо отозвался:
— Альфа был слишком стар. Когда они стареют, у них мутится в голове.
— Да, но он…
Лайалл вскинул взгляд.
— Незачем, Чаннинг. Леди Маккон все же дама, вспомни о манерах.
Алексия крутила в руках тонкую записную книжку с описанием последних дней жизни отца.
— А что с ним случилось в конце концов?
— Он напал на нашего альфу, — профессор Лайалл снял очки, будто чтобы протереть, но, кажется, забыл это сделать. Они остались в его руке, поблескивая в газовом освещении.
Чаннинг, похоже, счел, что объяснения нужно продолжить.
— Ваш отец был хорошим бойцом, очень хорошим. Тамплиеры готовили его к одной и только одной цели — выслеживать и убивать сверхъестественных. Но даже он не смог справиться с альфой. Пусть лорд Вулси стал безумным садистом и негодяем, он тем не менее оставался альфой с целой стаей за спиной.
Профессор Лайалл положил очки на столик и потер ладонью лоб.
— Конечно, я просил его остановиться. Такая бессмыслица! Но он всегда очень избирательно ко мне прислушивался. В нем самом было слишком много от альфы.
Алексия впервые подумала, что в манерах профессора Лайалла и лорда Акелдамы есть нечто общее. Оба они отлично умели скрывать свои чувства. До известной степени такого можно ожидать от вампиров, но чтобы оборотни… Отстраненность Лайалла была практически безупречной. Потом леди Маккон задумалась, не сродни ли эта его тихая сдержанность сдержанности забравшегося в горячую воду ребенка, опасающегося, что от малейшего шевеления обжигающее ощущение боли усилится.
Профессор Лайалл сказал:
— Смерть вашего отца открыла мне одну истину — с нашим альфой необходимо что-то делать. И если для этого придется погубить другую стаю, значит, так тому и быть. В ту пору лишь двое волков в Англии могли убить лорда Вулси: деван и…
Алексия договорила за него:
— И Коналл Маккон, лорд Кингэйра. Выходит, вы не просто пытались сменить вожака стаи, это была самозащита.
Уголок рта Лайалла дернулся кверху.
— Это была месть. Никогда не забывайте, миледи, что я оборотень. На составление плана ушло почти четыре года. Признаю, это скорее в вампирском стиле, но у меня все получилось.
— Вы любили моего отца, не так ли, профессор?
— Он был не слишком хорошим человеком.
Возникла пауза. Алексия листала маленький блокнот, края страниц которого стали потрепанными из-за бесконечного перечитывания.
Профессор Лайалл тихонько вздохнул.
— Вы знаете, сколько мне лет, миледи? — Алексия мотнула головой. — Достаточно много, чтобы соображать, что к чему. Если бессмертные влюбляются, из этого никогда не получается ничего хорошего. Смертные в конце концов так или иначе умирают, а мы снова остаемся одни. Почему, по-вашему, так важна стая? Или рой, раз уж на то пошло. Общество себе подобных не только обеспечивает безопасность, но и помогает остаться в здравом рассудке и избежать одиночества. Мы не доверяем одиночкам и отщепенцам не только в силу обычаев, такое отношение базируется на фактах.
В голове Алексии гудело от этих откровений, но она наконец смогла вычленить из них один вывод:
— Батюшки-светы! Флут. Он знал.
— Кое-что — да. В то время он был камердинером Сэнди.
— Это вы заставили его молчать?
Профессор Лайалл покачал головой.
— Ваш дворецкий никогда не был обязан подчиняться моим приказам.
Алексия снова посмотрела на блокнотик, погладила обложку и вернула его Лайаллу.
— Вы когда-нибудь разрешите мне прочесть все записи?
Бета сощурился и поморщился, будто мог вот-вот заплакать, а потом сглотнул, кивнул и убрал дневник в жилетный карман.
Алексия глубоко вздохнула.
— Итак, вернемся к нынешнему кризису. Полагаю, на этот раз ни один из вас не планирует убить королеву Викторию даже понарошку?
Ответом ей стало почти одновременное покачивание двух голов.
— Значит, вы хотите сказать, что я все время шла по ложному следу?
Оборотни переглянулись: ни одному не хотелось навлечь на себя ее гнев. Алексия вздохнула и извлекла из ридикюля кипу бумаг, которые передала ей мадам Лефу.
— Выходит, все это совершенно бесполезно? И никакой связи между прошлым и нынешним покушением нет? А то, что отравительница, которую вы, профессор, собирались использовать, умерла, будучи на службе ОМО, и возможно, стала призраком, который умудрился меня предупредить, — чистой воды совпадение?
— Судя по всему, так оно и есть, миледи.
— Я не люблю совпадений.
— Тут, миледи, я ничем не могу вам помочь.
Алексия вздохнула и встала, используя парасоль в качестве подпорки.
— Полагаю, ничего не поделаешь, придется вернуться к началу. Нужно отдать эти бумаги мадам Лефу, — от одной этой мысли ребенок внутри у нее сильно взбрыкнул. — Наверно, завтра вечером. Вначале нужно поспать.
— Весьма разумная идея, миледи.
— Вот только не надо этого, профессор, спасибо вам большое. Я все еще вне себя. Мне понятно, почему вы сделали то, что сделали, но я все равно злюсь, — и Алексия медленно двинулась к двери, готовясь карабкаться по лестнице и переходить по мостику между балконами туда, где ее ждала спальня в гардеробной.
Ни один из оборотней не попытался ей помочь. Определенно, она была не в том настроении, чтобы позволить с собой нянчиться. Когда Алексия проходила мимо Лайалла, тот коснулся ее руки. Это на мгновение превратило его в обычного человека. Раньше у леди Маккон никогда не было возможности увидеть его смертным. Он выглядел при этом почти так же, как всегда — разве что прибавилось морщинок в уголках глаз и вокруг рта, однако оставался все тем же бледным, смахивающим на лисицу человеком с рыжеватыми волосами, совершенно непримечательным.
— Вы намереваетесь рассказать Коналлу?
Алексия медленно обернулась и смерила его лишенным колебаний сердитым взглядом.
— Нет, я ему не скажу, прах вас побери.
А потом со всем возможным в ее положении достоинством захромала прочь из комнаты, похожая на перегруженный галеон под всеми парусами…
* * *
…Лишь для того, чтобы набрести
