она солгала тебе?
— Солгала мне?
— Чтобы ты отравила себя.
— Она не хочет моей смерти.
— Откуда ты это знаешь?
— Август, ты сейчас ведёшь себя совершенно нерационально.
— Потому что мне не всё равно! Мне не всё равно, что с тобой случится, несмотря на то, что всем остальным в этой дурацкой стае, похоже, плевать.
Между нами повисла тишина, густая, как снег, отчего воздух, казалось, потерял несколько градусов тепла.
— Грег сказал, что худший сценарий развития событий — это повреждение моего гена на неопределённый срок.
Я не хотела стать полуволком, но это было лучше, чем дать Лиаму умереть, потому что, хотя никто и не говорил об этом вслух, если бы у Морган было преимущество перед нами, полученное обманным путём, и мы бы не выяснили, что это было, она выиграла бы дуэль.
— Не совсем так, Несс. Я сказал, что не знаю. Это может необратимо повредить твой ген, твои чувства, твою парную связь.
На его последней фразе лицо Августа исказила боль. Он пытался скрыть это, отвернувшись от меня, но я это заметила.
— Тот побочный эффект, из-за которого ты превратишься в полуволка, может сохраниться навсегда, — добавил Грег.
— Я понимаю, — сказала я, и в то же время Август сказал:
— Я сделаю это, — а затем добавил. — Мне понадобится такая же дозировка?
Мои руки соскользнули с моих бёдер.
— Август, нет.
— Не совсем, но, честно говоря, — сказал Грег, — я бы предпочёл вколоть эту дозу тебе, а не ей. Это всё равно повлияет на тебя, но ты, скорее всего, переработаешь её быстрее.
— Нет!
Когда Август направился к стулу, я ухватилась пальцами за его предплечье.
— Я не согласна с этим! Я не хочу, чтобы ты экспериментировал на себе, — мой голос прозвучал так слабо.
Его губы изогнулись, но он не произнёс ни слова в течение целых десяти ударов сердца.
— Каждый должен внести свой вклад в жизнь стаи. Это мой вклад.
Он по одному убрал мои пальцы со своей руки, затем сел, закатал рукав своей тёмно-синей кофты с пятнами пота и положил руку на стол.
— Готов? — спросил Грег.
Август посмотрел в окно.
— Коли.
Я скрестила руки на груди, чтобы они перестали дрожать. Когда это не сработало, я пошла налить себе стакан воды. Когда я поднесла его к губам, вода выплеснулась через край и потекла по моему запястью.
Раздался звук всасывания — вероятно, это был холодильник, — а затем ножки стула заскрежетали по полу.
— Старайся перевоплощаться каждый день, — сказал Грег. — Как только у тебя это получится, позвони мне, я приеду и возьму образец крови, чтобы посмотреть, остались ли там следы лекарства.
Я слышала, как он подошёл к двери, хотя и стояла к нему спиной.
— У тебя не должно быть ни лихорадки, ни каких-либо припадков, но я бы чувствовал себя лучше, если бы кто-нибудь побыл с тобой сегодня вечером. Может быть, тебе стоит пойти спать к своим родителям?
Озноб зигзагами пробежал по моему телу, охладив мои и без того холодные конечности.
— И, Несс, я оставил тебе немного мази для твоей руки. Она поможет убрать шрамы.
Когда дверь захлопнулась, из моего стакана выплеснулось ещё больше воды. Я поставила его на стол, затем оторвала от рулона несколько бумажных полотенец, чтобы промокнуть свою кожу, столешницу и пол.
— Несс…
— Я так зла на тебя, — прошипела я.
— Я это уже понял, но всё уже сделано, и я не упал замертво, так что…
— По-твоему, это должно заставить меня почувствовать себя лучше? — закричала я, разворачиваясь. — Грег только что упомянул о припадках. Припадках!
Он фыркнул.
— Ты понимаешь, что это могла быть ты?
— Я-то понимаю!
Я тяжело дышала.
— Но если бы это причинило мне боль, это была бы моя вина. Если это причинит боль тебе…
Мой голос сорвался.
— Я никогда не прощу себя, если это причинит тебе боль.
— Ш-ш-ш. Всё будет хорошо. Я позвоню Коулу. Уговорю его переночевать у меня.
— Нет, я сделаю это. Нет никакой необходимости втягивать ещё одного человека в мои безрассудные планы.
Теперь я уже не чувствовала себя заледеневшей, вместо этого моё тело наполнилось огнём. Я была готова поклясться, что из моих ноздрей даже валил дым.
— Тебе не обязательно…
— После того, что ты только что сделал, ты не имеешь права указывать мне, что делать. Я переночую у тебя, или ты переночуешь у меня. Выбирай.
Один уголок его рта приподнялся в улыбке.
— Если бы я знал, что мне надо сделать это, чтобы заставить тебя провести со мной ещё одну ночь, я, вероятно, укололся бы гораздо раньше.
Я уставилась на него. Не потому, что я злилась на то, что он только что сказал, а потому, что я была в ярости из-за того, что он только что сделал.
Его улыбка исчезла.
— Собери сумку. Я вызову такси.
ГЛАВА 31
— Ты видела этот фильм?
— Как называется?
С тех пор как я покинула свою квартиру, я не сводила глаз с Августа, даже для того, чтобы взглянуть на экран его огромного телевизора.
Он вздохнул и положил пульт дистанционного управления на подлокотник дивана. Мы сидели в разных концах дивана: я, поджав под себя ноги, а он, закинув ногу на колено.
— Пожалуйста, перестань смотреть на меня так, как будто ты хочешь меня придушить.
Его нога беспокойно дёргалась с тех самых пор, как он сел.
— Всё уже сделано. Расслабься.
— Расслабиться? Серьёзно?
Я сощурила глаза.
— Пока ты не перевоплотишься, полностью не перевоплотишься… я не собираюсь расслабляться.
Он обхватил рукой спинку дивана.
— Ты собираешься злиться на меня несколько недель?
— Возможно, даже несколько месяцев.
Он вздрогнул так внезапно, что моё сердце чуть не остановилось.
Когда он пальцами коснулся висков, я подскочила к нему, едва не приземлившись ему на колени, и провела рукой по его по лбу.
— Что такое? Что случилось?
Его лоб разгладился, и на его чувственных губах появилась улыбка.
— Ты сидела слишком далеко.
Я моргнула, а затем сильно ударила его в грудь.
— Это не смешно, Август Ватт.
Когда я попыталась отползти на свою сторону, он обхватил пальцами моё запястье и удержал меня на месте. Выражение его лица было мягким, но серьёзным.
— Я не хочу, чтобы ты злилась на меня даже минуту.
— Я не сержусь. Мне страшно.
— Я знаю, Ямочки, но отложи на секунду свой гнев и посмотри на меня. Я в порядке.
Я осмотрела его от макушки до груди. И хотя я не сидела у него на коленях, я находилась довольно близко от
