мы с каиром, Шрамом и отцом Лайса. В другой – сопровождающая нас охрана. Каир, облегченно выдохнув, снимает свою маску и бросает ее на небольшой столик перед ним. Теперь-то я могу разглядеть ее поближе, с удовлетворением замечая хитрое крепление сверху, куда пристегнута, доставившая мне столько головной боли, коса.
С неким трепетом поднимаю глаза, чтобы окунуться в спокойную синеву взгляда, наблюдающего за мной, правителя. Честный, открытый взгляд. На этот раз, в нем нет никакой властности или подавления своей силой. Просто мужчина. Просто смотрит на женщину. Спокойно и уверенно, хоть и с заметным мужским интересом. Но без пошлости и пугающей страсти в глазах. Его взгляд обещает защиту и поддержку всегда и во всем. Такому хочется, одновременно, и верить, и страшно довериться полностью. Ведь полная открытость грозит и полной беззащитностью перед тем, кому ты доверяешь.
Обмен взглядами длится буквально полминуты, но меня заметно отпускает. Чрезмерное волнение куда-то испаряется, а в груди разливается приятное тепло, словно кто-то ласково гладит ладошкой. Я даже решаюсь задать вопрос, чтобы прервать затянувшееся молчание. Ведь и Шрам и дор Ин старший соблюдают тишину и что-то, с серьезными лицами, изучают в своих комах.
- Долго нам лететь? – и только потом спохватываюсь, что не добавляю привычного обращения «даи райн каир», словно предлагая более близкий круг общения. Все это нарушает все существующие правила и нормы этикета, но каира это, похоже, совсем не смущает. Он как будто и не заметил моей оплошности.
- Около цикла, - отвечает он, как ни в чем не бывало.
В голове вертится еще куча вопросов, но задавать их я теперь не решаюсь.
- Ну же, исса, спрашивайте. Я же вижу, что у вас много вопросов, - решает он меня приободрить, немного сжимая ладонь, которую я так и забываю у него отобрать.
Как-то неправильно все это. Не должен он так себя вести со мной, и я не должна так на него реагировать. Ни к чему хорошему это не приведет. Поэтому, с внутренним разочарованием, возвращаю себе свою конечность и решаю замаскировать свои действия словесной атакой.
- Мне нужно будет заверить какие-нибудь документы о неразглашении, даи райн каир? Ведь я видела ваше лицо, а это значит…
- Не нужно. Я доверяю вашей порядочности, исса Алес. Поверьте, никто случайно не видит меня без маски, - улыбается он в ответ.
- А с планеты меня потом выпустят? Или я теперь, как и Лайс, не выездная?
Каир хмурится на мои слова и словно через силу отвечает:
- Вы свободны в своих передвижениях. Вам уже хочется покинуть Рай? Я думал, ваша работа…
- Пока совсем не хочется, даи райн каир, - торопливо перебиваю его я. Не хватало еще мне обиды со стороны правителя.
- Я просто уточняю. На будущее…
- Хотелось бы, чтобы вы свое будущее связывали с этой планетой. У вас здесь много возможностей проявить себя и близкий круг уже начинает формироваться. Было бы глупо упускать такой шанс. Согласитесь со мной, исса Алес, - каир, как настоящий дипломат, умеет уговаривать, так что мне сразу захотелось с ним согласиться. И вообще признать за ним право решать за меня все мои судьбоносные вопросы, потому что…
Ой, куда это меня занесло?
- Я подумаю над вашими словами, - осторожно отвечаю, сдерживая свою реакцию.
- Подумайте, - тут же благосклонно он мне разрешает.
И снова наклоняется к моему уху, медленно отводит в сторону длинные пряди и буквально щекочет меня своими губами.
- Очень хорошо подумайте…
О чем это он? После такого думалка попросту отключается. Я только и могу, что пытаться унять, бешено колотящееся в груди, сердце, да, стараться контролировать, уверенно подбирающийся к щекам, румянец.
Делаю вид, что меня увлек пейзаж за окном, а сама судорожно пытаюсь взять себя в руки. Ну, что же ты, Сашка, совсем растеклась тут расплавленной лужицей. Уговариваю сама себя. Пару раз мужчина ласково посмотрел, по руке погладил, и все… пропала девка… А ведь его мотивы тебе так до конца не ясны. Темнит что-то уважаемый товарищ правитель. Ох, темнит…
Откровенности хочется и ясности, для начала.
- Как вы относитесь к снегу, исса Алес? – вдруг уточняет объект моих дум.
- Кхм… Нормально вроде отношусь. А это важно, даи райн каир? Мое отношение…- после недавнего аутотренинга, почти спокойно могу повернуться и ответить. Меня-то снегом не удивишь, но вдруг это для них такая же аномалия, как моя любовь к сладкому, поэтому осторожничаю.
- Вы очень сдержаны в суждениях, но это хорошо, что у вас нет неприязни к низким температурам. Там куда мы направляемся, совсем недавно прошли сильные снегопады. Для альтэй - это диковинка, поэтому они заинтересовались. Но, насколько я знаю, снег и мороз не у всех вызывают воодушевление. Не хотелось, чтобы вы разочаровались в прогулке.
- Не думаю, что я разочаруюсь. Давно не видела снега. На Орше это направление не сильно пользовалось спросом, - задумчиво смотрю на белые вершины вдали.
- Это как… это как в детство вернуться, - неожиданно выскакивает у меня признание.
Каир заинтересовано поднимает брови, но, понимающе, держит паузу и я благодарна ему за отсутствие, ненужных сейчас, вопросов. Не хотелось бы думать о грустном. Это как ковырять не до конца зажившую рану – пользы никакой, но довольно болезненно.
- А здесь кто-нибудь живет? В смысле, поселения какие-то, - решаюсь я продолжить беседу.
- Да, небольшие поселки есть, но местные жители достаточно закрыты в плане общения. Чужаков не любят. Но мы летим на одну из гостевых баз. Там все оборудовано для приема посетителей.
Дальше разговор протекает в том же светском ключе. Правитель словно забыл о своих попытках вывести меня из равновесия, и невозмутимо поддерживает невинный характер нашей беседы. Или это я все себе надумала и вообразила невесть что?
Должна признать, что меня затянуло наше обсуждение. Каир оказался очень интересным собеседником, и он ни разу, даже намеком не показал, разницу между его статусом и моим. Подробно отвечал на все мои вопросы, уточнял, повторял, если требовалось, интересовался моим мнением. Я и не заметила, как мы долетели.
Мы снижаемся. Правитель, без лишних слов, протягивает мне руку, уже привычно предлагая свою помощь. А я что? Ух, аж загордилась собой в этот момент! Даже сердце не екнуло. Невозмутимо принимаю помощь и вручаю ему свою ладонь. Глазами не вижу, так как он
