понимал, что эти слухи на ровном месте не берутся.
Да, конечно, многое было явно преувеличено и выдумано, но были истории, от которых кровь стыла в жилах даже у прожженного опытом полицейского, вроде самого Борзова.
Например о том, что Камилу продавала мужчинам собственная мать с малолетнего возраста.
Она не была из разряда тех, кого называют элитными девочками по вызову, и говорили, что не отличалась красотой и чистоплотностью, готовая ублажать кого угодно и за сколько угодно, лишь бы ей платили деньги.
Кто был отцом Камилы едва ли она сама знала.
Но дочка родилась хорошенькая, словно картинка, и мать быстро увидела, что ее клиенты стали заглядываться на девочку.
Жуткая история. Омерзительная.
Но что-то внутри Борзова всегда подсказывало что было правдой, а что ложью.
Называй это инстинктом или внутренним голосом, но этой штуке Борзов доверял, потому что она никогда не ошибалась.
И сейчас он знал, что этой шикарной стройной женщине с холодным умным взглядом прошлось в своей жизни пройти через такое, что другим было просто не пережить и за десяток жизней.
Нервы у Камилы были явно стальные, потому что выглядеть, словно королева, и не показывать даже вида, что было в ее прошлом – это нужно было уметь!
Она вызывала у Борзова только уважение и наверное даже восхищение тем, что никакие сложности ее не могли сломать.
Ведь еще вчера все ее девочки и она сама были на волосок от смерти. Еще вчера мир мог разделиться на страшное ДО и ПОСЛЕ, а уже сегодня она выглядела все так же холодно и величественно как всегда, заставляя оборачиваться себе вслед каждого, кто ее видел.
- Доброго утра, - проговорила женщина, останавливаясь у стола Борзова, и он поднялся, жестом указывая на единственный стул в его кабинете, который стоял прямо напротив его через письменный стол.
- Прошу, присаживайтесь.
Утро для него было ни хрена не добрым!
И он уже понимал, что добрым не будет и день, и вечер, и тем более ночь.
Борзый в принципе не представлял, что в его чертовой жизни теперь может быть хоть капельку добрым, потому что всё катилось куда-то в самый ад!
А ведь еще вчера еще была надежда на то, что Лия увидит в нем своего защитника и просто хорошего парня, на которого можно было бы обратить внимание.
Как же быстро и жестко все могло измениться.
Камила села на стул, словно это был трон, закинув изящную ногу на ногу в лучших традициях Шэрон Стоун, и обратила мудрый, чуть уставший, но пытливый взгляд на Борзова.
Ему казалось, что женщина видит его насквозь. И не ошибался в этом.
Она точно знала, что Лия давно не дает покоя этому полицейскому.
Но если раньше он присматривался и не переходил черту, то сейчас в его глазах разгорался плохой огонь, который сжигал изнутри, и толкал на дурные мысли и поступки.
Камила хотела понять, на что способен Борзов в своей ревности.
Для этого она пришла.
И теперь видела, что дела совсем плохо.
На своем веку она видела достаточно одержимых мужчин.
Некоторых можно было смело назвать маньяками.
И Борзов был готов переступить черту, к которой нормальный здравомыслящий человек никогда не подойдет. Сейчас его нужно было выслушать и попытаться понять. Не наиграно, а по-настоящему. Проникнуться его черной болью и злобой на девушку, которая выбрала другого - не такого хорошего, как Борзов по его мнению.
Такая черная боль ломала судьбы.
Нельзя было, чтобы это коснулось Лию сейчас, когда ее глаза горели настоящим счастьем и желанием жить. Впервые за долгие мучительные месяцы, когда она открыла глаза и не узнала никого вокруг.
- Полагаю, вы хотели поговорить о Лие, - начала Камила как всегда деликатно и спокойно, но без лишней воды, которая могла только раздражать.
Борзов заметно дернулся, словно имя девушки било током.
- Верно полагаете.
Мужчина поджал губы, потому что наружу рвалось слишком много, но пока он отчаянно сдерживал себя.
- Боюсь, что я рассказала вам всё, что знаю в прошлые допросы. Никакой новой информации не добавилось.
- Вы говорили, что Лия была девственницей до пропажи и не являлась….работницей в вашем заведении!
Камила даже бровью не повела, спокойно кивнув в ответ:
- Я говорила правду.
- Тогда как она стала ублажать того мужчину? Бородоча.
Голос Борзового изменился, зазвенев яростью и истеричными нотками, когда речь зашла о том, что его задевало слишком глубоко.
- Когда этот мужчина пришел к нам в клуб, он заявил, что хочет именно Лию. Возможно, он видел ее где-то. По-другому я не могу объяснить его желание быть только с ней.
Борзов нахмурился, тут же переваривая информацию.
- И Лия согласилась?
- Да.
Камила не стала говорить, что это было не без шантажа со стороны бородача.
Как и то, что она пыталась убить его, чтобы защитить свою девочку.
Просто сейчас это было уже не важно.
Камила видела счастливые глаза своей Лии, когда Бородач появился в самый трудный и страшный момент их жизни, и понимала, что именно в нём она нашла свое счастье.
Да, пусть он был странным и пугающим, но ради Лии он был готов убивать - а это было ценно и важно.
Борзов же недовольно поджал губы, сверля женщину тяжелым взглядом.
Если Лия согласилась на связь так легко, то чем она была лучше шлюх, рядом с которыми жила?
И разве это не было главной причиной, по которой ее нужно было выкинуть из головы и сердца?
Проблема была в том, что внутри истерично и злобно билась тонким пульсом только одна мысль - если она не будет его, то она не достанется больше никому.
- Я знаю, что сейчас это прозвучит грубо и обидит вас, но, поверьте моему опыту - пройдет время, и вы встретите девушку, которая залечит все ваши раны и станет той самой половинкой, о которой все мечтают. Лия не ваша. И вашей уже не станет.
Камила говорила мягко и выглядела такой понимающей и мудрой, что хотелось заорать и перевернуть стол.
На лице Борзова появилась злобная циничная улыбка.
- О какой такой любви мне может говорить женщина, которая с малолетства была шлюхой?
Камила не изменилась в лице, и в душе ничего не дрогнуло.
Ей и не такое говорили, и не так оскорбляли, пытаясь задеть за живое.
Она понимала, что когда человеку больно и горько, то он хочет сделать больно другим.
Ничего личного. Всего
