этот раз неприятно резанул по ушам. Я с трудом открыла тяжёлые веки и уставилась на свою дуэнью. — Вам нужно переодеться, а я должна успеть собрать ваши волосы в модную нынче причёску.
Поднялась с кровати с трудом, и к столу подошла на ватных ногах, в голове стоял туман, не плотный, но достаточный, чтобы информация доходила до меня с неким опозданием. Я всё понимала, даже думала о чём-то, вот только мысли перескакивали с одной на другую, не задерживаясь и не давая мне сделать какие-то выводы.
Начищенная до зеркального блеска медная пластина отражала меня, и выглядела я вполне нормально, вот только если всмотреться в глаза, то можно было заметить в них некую осоловелость и заторможенность.
Стук в дверь раздался ровно через два часа, к этому моменту я была полностью готова: пышное платье со множеством тяжёлых подъюбников, благо до корсетов здесь пока не додумались, придавали моему образу схожесть с колоколом, а высокая причёска, искусно сделанная Лореттой, превратила меня в даму второй половины восемнадцатого века из моей земной истории, не хватало белой пудры на лице.
Дверь открыла дуэнья, и в комнату вошёл Джером. В глубине души я была так рада его видеть, что всё же на миг смогла растянуть губы в счастливую улыбку.
Муж нахмурился, явно догадавшись, что со мной что-то не так:
— Лоретта, оставьте нас наедине!
Женщина хотела было возразить, но заметив непреклонное выражение на лице Холстена, кивнула и, присев в реверансе, вышла из помещения.
— Дали убойную дозу успокоительного? — в два шага преодолев разделявшее нас расстояние, он заглянул в мои глаза и сразу же обо всём догадался. — Понятно. Джош сомневался, что они так поступят, но всё же выдал мне кое-что, что поможет тебе прийти в себя. Вот, выпей.
И Джерри лично влил мне в рот что-то из небольшого пузырька.
— Пойдём, нельзя опаздывать. В этом успокоительном нет ничего опасного, скорее это некая мера предосторожности, чтобы ты не кинулась в окно или ещё что-то в этом духе. Но мне претит подобное обращение, ты человек, а не животное. И должна всё понимать и правильно на всё реагировать. И ещё, он остановился у самых дверей: помни, я с тобой. Даже если ты магиня, я не оставлю тебя здесь.
Мы шли под конвоем, иначе сопровождение из четырёх дюжих гвардейцев я назвать не могла: двое вышагивали впереди нас, двое позади. При всём при этом их ладони сжимали эфесы, и, думаю, если бы кто-то из нас с мужем дёрнулся бы, то непременно пожалел об этом. Лица охранников наполовину были скрыты надвинутыми на лоб металлическими шлемами, обитыми какими-то кожаными вставками — явно чтобы не натирали.
Вот таким составом нас вели по коридорам дворца, скорее всего, в сторону тронного зала.
И чем ближе мы подходили к пункту назначения, тем больше людей встречалось нам по пути: нарядно одетые, обвешанные драгоценностями, как новогодние ёлки игрушками.
Постепенно ко мне вернулась ясность сознания: я ощутила яркий контраст между заторможенностью и способностью всё понимать и адекватно реагировать. И как с глаз спала мутная пелена, я начала размышлять и делать выводы. Не очень для меня приятные. Во-первых, король не желал меня отпускать, даже если во мне нет магии — судя по всем его действиям, во-вторых, Джером пообещал не оставлять меня здесь и помочь в случае чего, и это обстоятельство вызывало глубоко во мне странные, непривычные чувства: благодарность и ещё что-то, доселе неведомое. Я была не одна в этом холодном здании, здесь находился как минимум ещё один человек, готовый ради меня совершить некий поступок. В-третьих, как бы то ни было, на некоторое время мне придётся прикусить язычок и не дерзить Его Величеству — вести себя, как мышка, потупив глазки, поскольку тем самым я выдам мужа и его могут наказать за причинение препятствий решению правителя. А это последнее, чего бы мне хотелось. За столь короткое время молодой градоправитель стал мне невероятно дорог. Хотя между нами, по сути, пока ничего серьёзного не было.
Наконец-то нас подвели к белоснежным двустворчатым высоким дверям, по бокам которой замерли ещё два стража, только в их руках оказались длинные острозаточенные пики.
Из неприметного алькова откуда-то сбоку к нам выскочил невысокий пухлый человек и, чуть суетливо улыбаясь, заявил:
— Уважаемое семейство Холстенов, прошу подождать здесь. Вас объявят. И как только двери начнут распахиваться, приготовьтесь войти внутрь приёмной залы, где вас уже ожидают придворные и Его Величество Моторг Первый.
Вот так. Здесь уже всем было известно, что мы поженились. Разведка короля работает на совесть.
Долго ждать не пришлось: с другой стороны дверей до нас глухо донёсся чей-то басовитый и очень громкий голос, объявивший фамилию моего супруга и створки медленно поползли в разные стороны. Джером, ободряюще сжав мою ладонь, поднёс её к своим губам и нежно поцеловал:
— Ничего не бойся, помни, я с тобой, Мия, — и потянул меня внутрь соседнего помещения.
Людей в тронную залу набилось немерено. Я даже на секунду сбилась с шага. Кстати, наш конвой остался снаружи, что не могло не радовать.
Лестеры и лессы, нисколько не стесняясь, оценивающе на нас уставились: секунду и вот они уже что-то негромко обсуждают. Интересно, что именно? Мой наряд? Так он вроде по фасону ничуть не хуже тех, что надеты на них самих, мою причёску? И тут придраться не к чему, цвет моих волос и глаз? Почему бы и нет? Ведь ни у кого из присутствующих нет такого яркого оттенка, как у меня. А ещё они могли гадать, кому достанется частичка моей крови, чтобы стать красивее и здоровее. Какая гадость! Но, впрочем, сейчас совершенно неважно, о чём судачат все эти незнакомые мне люди — во все времена хватало сплетников.
Толпа расступилась перед нами, и я смогла рассмотреть невысокий помост, на котором стоял трон, а в нём сидел ничем не примечательный обрюзгший мужчина средних лет. Чем ближе мы подходили, тем больше деталей я смогла рассмотреть: нависшие мешки под глазами, двойной подбородок, пухлые плечи и руки, с нанизанными на пальцы многочисленными перстнями, в волосах много серебряных нитей (среди которых блестел золотой обод власти), так же как и в гладко уложенной бороде.
Глаза блёкло-голубые, их взор прочесть не представлялось возможным: монарх умело скрывал свои мысли и эмоции.
— Ваше Величество! — и супруг преклонил одно колено, я же, чуть помешкав, изображая вялую куклу, всё же присела в неловком реверансе, при
