о запахах. — Надень это сегодня же.
— Угу, — буркнула, снова уставившись на будущую мать мышиного семейства. Мышь суетилась, перетаскивая зёрна из кормушки в домик.
— Самый верный способ — отвлечься, даже если совсем не хочется думать ни о чём другом.
Ой, да. Для меня сейчас весь мир будто в тумане, а в голове, как бесконечный диафильм, крутятся воспоминания о нашей жаркой ночи.
Эти чёртовы чувства зомбируют меня. С Ромери и близко такого не было. А тут… как будто я заболела.
Чтобы ответить папе, мне пришлось проделать над собой усилие.
— Да всё в порядке, пап. Спасибо за артефакт.
Он подошёл, приобнял.
— Хоть что-то тебе известно об этом человеке?
— Только то, что он человек, маг… И что нам нельзя встречаться вживую, — о том, что Наир заражён тьмой, говорить не стану. Во-первых, не моя тайна. Во-вторых, пожалею папу.
— Почему нельзя?
— Он так сказал. Я не знаю.
— Судьба редко ошибается. Почти никогда.
— Я не верю в судьбу!
Папа снисходительно улыбнулся и озвучил то, что я и так уже знаю:
— Твоя аура краснеет. По идее, окончательная привязка должна произойти лишь при личной встрече, но, признаюсь, твой случай меня озадачил.
— Во сколько с тобой это произошло? — спросила про его чувства к маме.
— В четырнадцать.
— У-у-у…
— Мой случай был безнадёжен. Но, как видишь, любовь-судьба дала силы пройти испытания.
— Хочешь сказать, я должна броситься на поиски неизвестного мужика и завоёвывать его?
— Нет, — он кивнул на подвеску. — Поэтому я принёс тебе это. Зелье ты в состоянии сварить себе сама.
— Можешь не волноваться. Я пока ещё в своём уме. И вообще, во мне лишь четверть эльфийской крови. С чего ты взял, что это любовь-судьба?
— По всем признакам ты полукровка, Лидия. И главный из них — это доступная тебе эльфийская магия. А по поводу твоих чувств — хотел бы я ошибаться, но стремительные перемены в твоей ауре очень похожи на любовь-судьбу.
— У этих чувств в любом случае нет шансов, так что прорвёмся, — выдавила я из себя улыбку и встала, чтобы отправить в котёл порошок тивы, избавляющей от болезненных чувств, а затем выдавить из уколотого пальца десять капель своей крови. — Через полчаса будет готово.
Папа подошёл, обнял меня и поцеловал в щёку:
— Непоседа ты моя. Если понадобится помощь — зови. Хорошо?
— Ладно, пап. Обязательно, — а про себя подумала: «Со всем справлюсь сама».
Лидия
Я закупорила бутылку с зельем равнодушия и погрузила её в стазис. Не отпила ни глотка. Не смогла.
Может, завтра я буду ненавидеть себя и ругаться последними словами, но хочу попрощаться с Наиром, остро чувствуя каждую грань себя. Позволить себе такую слабость и риск.
Если мы не встретимся сегодня, значит, не судьба.
Судьба… Как-то подозрительно часто я стала произносить это слово. Непорядок!
— Лидия? Привет, — на пороге топтался Эмиль, невесело улыбаясь мне.
— Привет. Заходи.
— Если ты занята, мы можем поговорить потом…
— Я уже закончила, — устало растёрла лицо и посмотрела на своего дядюшку. — О чём хотел поговорить?
— О том, что я подумал над твоими словами и понял, что ты права.
— Оу! Ты едешь с нами в Северную академию?
— Нет, — он покачал головой. — Меня берёт к себе в ученики сам Лионель аль Мариолли!
Муж тёти Санты.
— Ого! — воскликнула я. — Как?!
Новость для меня невероятная. Потому что дядя Лионель даже чистокровных эльфов-целителей не брал себе в ученики. А Эмиль — полукровка, причём эльфийская кровь в нём пока ещё не пробудилась в полную силу.
Признаюсь, удивлена. Приятно удивлена и рада за Эмиля.
— Он сказал, что ему не повезло с сыновьями в том плане, что все они демоны, и он не может передать своё ремесло по наследству, — ответил Эмиль.
— «Не повезло с сыновьями», — повторила я. — М-да…
Когда-то с дядей Лионелем вопреки его воле приключилась любовь-судьба к той, кого он презирал всей душой, — демонице Сантане де Грет. Видимо, ему в кошмарном сне не снилось, что все три его сына родятся пусть остроухими, но демонами. Увы, любовь зла. Дядя Лионель наступил на горло своей гордости и сдался на волю любви-судьбы. Но в его речи нет-нет да проскальзывает сожаление о том, что его дети — не эльфы.
— Меня заберут в закрытое пространство, куда могут попасть только хозяева, — поделился Эмиль.
Об этом я знала. Тётя Санта сделала всё, чтобы обезопасить и скрыть свою семью ото всех.
— Как надолго?
— Примерно так же, как это было в Лорендейле: пара недель отдыха на новогодних праздниках и месяц летом. Ну, может, изредка меня будут отпускать на праздники.
— Ты хочешь?
— Да! — не задумываясь, радостно воскликнул он.
Хочет. Действительно хочет.
— Я рада, Эмиль, — обняла его долговязое худое тельце. — И буду скучать.
— И я.
— А кого вы там будете лечить? — поинтересовалась. Ведь в закрытом, отделённом от основного мира пространстве семья тёти Санты живёт одна, даже без слуг.
— Сначала дядя будет лечить меня, — в очередной раз огорошил Эмиль.
— От чего?
— Он же врачеватель душ, — улыбнулся он. — Я и сам понимаю, что со мной что-то не так. Не отрицай. Ты тоже это видишь.
— Мне кажется, твоё «что-то не так» элементарно лечится взрослением.
— Спасибо, Лидия, — тут Эмиль как-то странно, смущаясь, посмотрел на меня. — Твоя аура сильно поменялась. Я кончиком уха слышал, что случилось.
— Ерунда. У меня есть зелье, которое всё исправит, и артефакт, который не впустит никого в мои сны, — надеюсь, моя улыбка вышла не жалкой, а вполне убедительной.
— А хочешь поехать со мной к дяде? Он и про тебя тоже спрашивал. Вместе нам будет веселее учиться.
А что? Это мысль!
* * *
Признаться, предложение Эмиля было более чем заманчивое. Во-первых, хотелось скрыться подальше от Наира, чтобы точно-точно не встретиться с ним и избавиться от болезненной тяги. Во-вторых, у тёти Санты тоже семейка интересная, и я вряд ли там заскучаю. В-третьих, дядя Лионель действительно легендарный и единственный в своём роде врачеватель душ и, хотя целительство — вторая моя специализация после зельеварения, поучиться есть чему.
Но! Как всегда, есть веские «но».
На кого я оставлю Кэт? У меня вообще такое чувство, что она оживает только рядом со мной. Без меня она была бы этакой тихой пай-девочкой, а со мной такая же тихая, но уже преступница! Самореализация будущего артефактора, знаете ли, никогда не проходит по букве закона.
Кроме того, сыновья у тёти Санты мелкие, не по-демонически спокойные и вымуштрованные. А я как-то привыкла нежиться
