он вызовет тебя на аудиенцию, а не отправится по темным улицам лишь с советником за компанию.
— А когда ты узнал, что я не совсем та, за кого себя выдаю? — я отвела взгляд в сторону. Было неловко перед мужчиной, словно я ему врала.
— Мне рассказал об этом король. О том, что он не из нашего мира, я узнал не так давно, когда стал выполнять его особые поручения, — мужчина смотрел на меня с нежностью и любовью. — Когда ты не сразу подала мне руку там, в толпе, я испугался, — признался, вызвав мою улыбку.
— Почему? — мне было приятно, что мужчина не был настолько самоуверен в себе и уверен, что я ему не откажу.
— Ты не ответила мне тогда, — Винченцо снова поцеловал мне руки. — Утром я увидел Брунхильду, когда она приходила подавать прошение о внесении ее имени и имени твоего отца в список. Я рассказал ей о своем плане и передал это платье для тебя, но я взял с нее клятву, что она ничего не скажет тебе и выдаст платье за свой подарок.
— Вот же интриганка! — второй раз за день я поражаюсь Брунхильде Петеголла.
— Не сердись на нее, она искренне полюбила тебя с сестрой и, самое главное, твоего отца, — заступается за женщину Винченцо, полагая, что я не в восторге от ее поведения.
— Я не сержусь. Уверена, если бы она могла мне что-то рассказать, то рассказала бы об этом, — и в самом деле не сердилась на нее. Ну кто будет сердиться в таком случае? Уж точно не я. — А как же подеста со своей дочерью?
— Она думала, что отец подаст прошение об аннулировании брака и ее разведут с Микаэлем. Но сеньор Карнацца рассудил иначе. Он согласился на ее брак, и уже на днях они сыграют свадьбу. Так сеньорита Карнацца станет сеньорой Карадорре и переедет в дом каретника, — Винченцо усмехнулся.
— Она просчиталась, — я тоже усмехнулась.
— Да, он лишь попытался замять скандал и посоветовал Микаэлю позаботиться о том, чтобы как можно скорее у Симоны не было времени на глупости, — продолжил мужчина.
— И что должен сделать Микаэль? — я растерянно посмотрела на мужчину.
— Полагаю, что ребенка, — и посмотрел на мои губы так, что я поняла: он тоже не прочь. Мужчина приблизился и накрыл мои губы своими, а я закрыла глаза, растворяясь в ощущениях и доверяясь мужчине душой и телом.
Эпилог
— Приличные сеньоры на таком сроке дома сидят, — ворчит Винченцо мне на ухо, поглаживая мой округлый живот.
— Ты забыл, насколько я неприличная? — и я поиграла бровями. — Сейчас я, конечно, чуток не в форме, но вот как рожу, обязательно напомню.
Муж от моих недвусмысленных намеков смутился и с опаской посмотрел на Хильду с отцом. Они нас не слышали, потому что отец тоже ворчал на жену за эту прогулку. Не пойму, что они устроили панику на ровном месте?! По моим подсчетам мне еще ходить минимум две, а то и три недели. И Хильде тоже. А когда родится малыш или малышка, то о подобных пикниках можно забыть. Я уверена, я буду очень тревожной мамочкой, которая будет трястись над своим чадом. С уровнем местной медицины оно и немудрено.
Король все-таки наградил Винченцо имением, и я с радостью уехала из города в деревню. Хотя какая это деревня. Пригород, но вокруг особняка были подаренные королем земли. В общем, я оказалась нерадушной хозяйкой и не привечала мимо проезжающих, которые пытались заехать на огонек под любыми предлогами. Так, из любопытства. То гроза застала, хотя до города было столько же езды, как и до имения от большой дороги. То колесо на карете сломалось. Первых я отправляла восвояси со словами, что мы не принимаем, потому что болеем и боимся заразить гостей. Вторым ремонтировали, если оно, конечно, действительно было сломано, и отправляли дальше. Хильда говорила, что про меня ходят слухи, один страннее другого, но я перестала на них обращать внимания. Я обустроила имение так, чтобы мне было комфортно. А памятуя слова короля, не хотела привлекать к этим новшествам излишнее внимание. Так про меня говорят, что я зарвавшаяся чудачка, и меня это вполне устраивало.
Хильда вместе с отцом держат пекарню и кафе. Они выкупили дом по соседству и соединили дворы. Получилось большое уличное кафе. А в доме на первом этаже сделали обычное, скажем так, зимнее кафе. Второй этаж оборудован под жилые комнаты. Там жили две официантки и две кухарки. В общем, расширили штат работников. Дядюшка перебрался окончательно в пекарню и одну из кладовок сделал плотницкой мастерской. Марко так и спал в комнате, что когда-то оборудовали для отца, когда он со сломанной ногой не мог подниматься на второй этаж. Его все устраивало, и переезжать он не хотел. Он даже начал ухаживать за одной из официанток. Но та воротила нос от дурачка, пока он ее от грабителей-насильников не спас. Только тогда она по достоинству оценила и присмотрелась к доброму и безобидному пареньку. Если обидит мне Марко, уговорю Хильду и отца уволить ее. Будет знать, как нос воротить от хороших мужчин.
— Ты о чем таком воинственном думаешь? — муж отвлек меня от мысли о мести еще ни в чем не виноватой девушке, которая, может, и не собиралась никого обижать.
— Ни о чем, — я поняла, что, оказывается, сжимала в руках веер, который можно смело было теперь отправлять в утиль. Деревянное основание обуглилось. — А долго нам еще ехать?
— Ну ты сама ж захотела красивое место, вот я тебя как раз туда и везу,- — отвечает Винченцо, понукая лошадей. Мы сегодня едем на пикник без кучера, только вчетвером. Сабрина почему-то не захотела. Хотя почему это “почему-то”? Ее же оставили за главную на пекарне и кафе, так что она предпочла остаться.
С нашей свадьбы прошло уже пять лет. И да, за это время я
