— Допустим, не я один замешан в этой истории.
— Кого же ты так отчаянно защищаешь? — тут мог быть только один ответ, я в ужасе спросила. — Конрад?
Судя по выражению лица, Серджиус глубоко разочаровался в моих умственных способностях. Если не Конрад, кто тогда? Кто был настолько дорог Серджиусу? Кто-то близкий Юджину. Рихард? Но он же сам отправил меня выуживать информацию. Кайла? Она совсем ещё ребёнок. Неужели Иоланда? Я никогда не думала о ней как о серьёзном игроке, и зря, наверное. Кому как ни ей, сильнейшей колдунье, приближённой короля, делать крупные ставки.
— Помоги мне.
— Но зачем, Марта?! — в его голосе послышалась истерика. — Ответь мне, пожалуйста, зачем тебе всё это нужно?
— Мне нужно, чтобы Юджин простил тебя.
— Любопытно… — Серджиус откинул голову так, чтобы смотреть на потолок. — Ты всё же не обычная девчонка, мечтавшая о принце и по недосмотру судьбы его заполучившая…
— Как раз я самая обычная девчонка, просто попала в необычные обстоятельства, но ты мне зубы не заговаривай, и комплименты мне твои не сдались.
— Будь я на твоём месте, поливал бы себя грязью, стараясь вытравить любые крохи симпатии, убить память. Лишь бы остаться единственным важным человеком…
Да, отправил меня сюда Рихард, но это не значило, что у меня нет собственного интереса.
— Типично мужская позиция. — Я пожала плечами. — К счастью для тебя, я поступлю, прости уж, умнее. Пока Юджин обижен на тебя, это предательство проедает всё большую рану в его душе. Ты разбил ему сердце, и я должна сделать всё, чтобы ты же собрал его обратно, потому что сердце Юджина принадлежит мне, а я терпеть не могу, когда мои вещи ломают.
Серджиус продолжал созерцать мутный стеклянный потолок.
— Умно… По-женски…
Опять мне зубы заговаривает.
— Кто ещё замешан в отношениях с революционерами?
— Мне сложно об этом говорить. Я давал присягу. Сама знаешь, что это такое… Хотя, пожалуй, как ты сказала, хуже уже не будет… Отец Юджина был тяжёлым человеком. После смерти родителей Юджин старался сохранить о нём память как о великом короле. Отчасти так оно и было. Даже не отчасти, король действительно был значительной фигурой, много сделал для страны, ещё больше пытался сделать, но методы его… Его методы можно было оценить по-разному. Так или иначе в личном общении он был похож на грозу — мощно, по-своему, ужасающе красиво, но страшно. — Вот уж не ожидала от Серджиуса поэтических сравнений. — Королева Луиза была красива, обаятельна, великодушна, ум острый как кинжал, занималась всеми возможными науками, но не было в ней достаточно твёрдости, чтобы повлиять на мужа. А в Юджине удивительным образом сочетаются лучшие качества родителей: величие, сила воли отца и доброта матери. Он гордый до безумия, гору головой протаранит, но лучше умрёт, чем причинит зло другому человеку. Вот и на отца он оказывал сильнейшее влияние, король даже смягчился в последние годы правления. Юджин умеет влиять на людей, оставлять в их жизни не смываемую печать. Иногда я думаю, какой ужас случился бы, достанься эта его способность плохому человеку. Так вот он сумел изменить отца, но я-то лучше многих знал, на что король способен.
У меня разболелась голова. До ужаса не хотелось услышать жалкую, мелочную историю о том, как мальчика унижали в детстве, и он решил всем отомстить.
— В восемь лет меня разлучили с семьёй, с братом… Первые пару лет я чувствовал Конрада, а потом вдруг перестал. Было страшно, как будто ноги отказали. Но речь не об этом. Я был чем-то вроде домашнего животного принца, нужного только для того, чтобы научить венценосного ребёнка ответственности. Это я теперь понимаю, тогда-то всё было совсем иначе. Я понимал, что моей семье не придётся голодать, что я живу во дворце, что когда-нибудь скорее всего стану не последним человеком в стране. Да и Юджин относился ко мне как к брату, мы были семьёй. Думаю, Конрад до сих пор мне этого не простил. Точнее не думаю, а знаю. Все знают, грязное бельё нашей семьи уже хорошенько протряхнули на всеобщем обозрении… Юджин защищал меня ото всех, особенно от отца, но тогда я присягнул на верность королю, не Юджину, и я служил безусловно. До этого момента я свято хранил верность присяге.
Что-то я совсем перестала понимать, к чему он ведёт.
— Хочу пить. В горле пересохло.
Я позвала Вадима, который отправил одного из стражников за графином с водой. Ожидая, мы молчали, разглядывая друг друга. Наглядная иллюстрация того, о чём говорила Иоланда — заключённые в одной камере, связанные по прихоти Жизни.
Пришедший с водой стражник всячески избегал смотреть на Серджиуса, всучил мне графин, почти не глядя.
— Когда мне было двенадцать, — продолжил Серджиус, когда напился, — на улице ко мне подошёл человек. Сначала я не понял опасности, у нас с Юджином только что был урок астрономии, мы рисовали звёздные карты, это было очень интересно, учитель позволял нам разговаривать, смеяться, я шёл всё ещё окрылённый уроком. Человек предложил мне посмотреть, как живут бедняки в самом страшном квартале Города, и я согласился. Из тщеславия, наверное, мне тогда казалось, что как помощник принца, я должен интересоваться жизнью граждан. Не буду рассказывать про ужасы трущоб, да это и не важно. Человек предложил помочь. Ничего дурного, только информация. Крохи информации — и людям станет лучше. Несложный выбор, не правда ли? Для меня выбор был элементарным. Я был верен королю до безумия. Я отказался. Человек сказал, где его найти, если передумаю. Следующие недели стали для меня катастрофой, я сгорал от стыда, от унижения оттого, что кто-то позволил себе мысль обо мне как о предателе. К тому же я теперь хранил секрет. Это сжирало меня изнутри. Тогда я пошёл и признался во всём королю, сказал, что он может делать со мной, что хочет, что я раскаиваюсь и готов служить верой и правдой, что сделаю всё, что нужно. Король рассмеялся, потрепал меня по голове и сказал расслабиться, однако через пару дней он вызвал меня к себе. Как ты, наверное, уже поняла, он попросил меня стать двойным агентом.
— Тебя? Двенадцатилетнего?
— Не думай, что я жертва. Я надулся от гордости, как индюк. «Мой маленький шпион», — говорил король. Как же я гордился тем, что уже сейчас реально помогаю в государственных делах, даже чувствовал своё превосходство перед Юджином, который только и мог пока, что звёздные карты рисовать. Вот так.
— А потом?
— Потом король с королевой умерли, а я остался. Меня разрывало от желания сказать Юджину правду, сделать как лучше и не шокировать Юджина. В итоге я решил промолчать. Мне не хотелось чернить память короля, да и он не давал мне новых указаний, я просто продолжил делать то, что делал.
