Мелисса Марр - Коварная красота

...Искать его, однако, не пришлось. Он сидел в коридоре у двери ее квартиры, невидимый для соседей.

— Что ты тут делаешь? — спросила Айслинн скорее сердито, чем испуганно.

— Нам нужно поговорить.

Вид у Кинана был усталый, словно он всю ночь не спал.

— Конечно, но не здесь. — Она схватила его за руку. — Уходи.

Он поднялся на ноги. Посмотрел на нее печально.

— Я ждал почти всю ночь, Айслинн. Не уйду, пока не поговорим.

Она оттащила его подальше от двери и скрестила руки на груди.

— Поговорим, но не здесь, — повторила она. — Это дом моей бабушки. И тебе тут делать нечего.

— Тогда пойдем куда-нибудь, — сказал он тихо, с той безнадежностью в голосе, которую она уже слышала в «Холме и руинах».

Айслинн боялась, что из-за ее побега Кинан разозлится и не захочет идти на компромисс. Но он выглядел совершенно подавленным. Даже медное сияние волос потускнело.

— Ты должна понять. После вчерашнего...

Тут открылась дверь, и в коридор выглянула бабушка.

— Айслинн? С кем ты разговариваешь?

В следующий миг она увидела Кинана. Со всей быстротой, на какую была способна, бабушка метнулась к Айслинн и толкнула ее к двери в квартиру.

— Ты!..

— Элина? — Кинан широко раскрыл глаза, развел руки в знак миролюбия. — Я никого не собираюсь обижать.

— Тебе здесь не рады.

Голос у бабушки дрожал от гнева. Глаза сверкали. Кинан, наоборот, был почти испуган.

— Бабушка... — начала Айслинн, ничего не понимая.

Та впихнула ее в квартиру, нырнула туда сама и попыталась захлопнуть дверь.

Но Кинан подставил ногу и не дал ей это сделать.

Шагнул следом через порог и закрыл за собой дверь.

— Я сожалею о Мойре. Давно хотел сказать.

— Не надо. Даже имени ее не смей произносить. Никогда! — Бабушка повысила голос и указала на дверь. — Убирайся! Вон из моего дома!

— Во все века я ни за кого так не сражался, как за нее. Мойра — единственная. Я предлагал ей жизнь. — Кинан потянулся к бабушкиной руке.

Бабушка его оттолкнула.

— Ты убил мою дочь.

Айслинн оцепенела. Как он мог убить маму? Ведь та умерла во время родов...

— Нет, — ответил он низким чарующим голосом, каким говорил при первой встрече с Айслинн в магазине и потом, в школе. Положил руку бабушке на плечо. — Я не делал этого. Она сбежала от меня, она спала со смертными. Я пытался ее остановить, пытался...

Бабушка с размаху ударила его по щеке.

Айслинн ахнула, схватила ее за руку, оттащила от Кинана.

Тот даже не вздрогнул.

— Когда смертная девушка избрана, Элина, она не может отвергнуть это. Я собирался заботиться о ней и после рождения ребенка. Ждал, не беспокоил ее, пока она носила дитя.

По бабушкиным щекам покатились слезы.

— Знаю.

— Стало быть, знаешь и то, что я ее не убивал. — Кинан повернулся к Айслинн. В глазах его была мольба. — Она предпочла наложить на себя руки, лишь бы не стать летней девой.

Бабушка перевела взгляд на стену, где висело несколько фотографий Мойры и Айслинн.

— Если бы ты не преследовал ее, она была бы жива.

Айслинн повернулась к Кинану. Сказала сдавленным голосом:

— Уходи.

Подчиниться он и не подумал. Подошел к ней, даже не взглянув по пути на фотографии матери. Приподнял за подбородок ее голову, заставил посмотреть на себя.

— Ты моя королева, Айслинн. Мы оба знаем это. Можем поговорить сейчас или позже, но я не позволю тебе отвернуться от меня.

— Позже. — Голос у нее дрожал так, что самой было тошно.

— Значит, вечером. Мы встретимся с Донией, решим вопрос с твоей охраной и... — Он окинул взглядом комнату. — И с переездом. Где тебе хотелось бы жить? На свете много мест куда красивей этого, мы можем поселиться в любом.

С быстротой молнии он преобразился в того фэйри, который ее преследовал, уверенного и властного. Уже не просил — приказывал.

Айслинн шагнула за спинку бабушкиного кресла, подальше от него.

— Я живу с бабушкой.

Кинан со счастливой улыбкой опустился перед старухой на колени.

— Если хочешь жить с нами, я велю перевезти твои вещи. Это честь для меня.

Бабушка не ответила.

— Мне очень жаль. Напрасно Мойра меня боялась. Я ждал так долго, почти сдался. Знай я тогда, что она станет матерью нашей королевы... — Кинан покачал головой. — Увы, я понимал только, что она особенная. Она притягивала меня, как ни одна другая.

Пока он говорил это, бабушка не шевелилась. Сердито смотрела на него, положив на колени крепко стиснутые руки.

Айслинн подошла к Кинану.

— Сейчас тебе лучше уйти.

Он поднялся на ноги. Выражение его лица ее ужаснуло: от печали и доброты не осталось и следа — лишь непоколебимая решимость.

— Сегодня вечером ты уйдешь со мной. Иначе я найду тебя, найду твоего Сета. Не скажу, что мне хочется это делать, но выбора у меня нет.

Когда смысл сказанного дошел до нее, Айслинн уставилась на него во все глаза. Она-то собиралась сказать, что готова договориться, готова принять неизбежное — а он ей угрожает? Угрожает Сету?

Самым холодным тоном она произнесла:

— Ты не пойдешь к нему, Кинан.

Он упрямо поднял подбородок.

— Я и сам не хочу, но...

— Уходи, — перебила Айслинн. Схватила его за руку и новела к двери. — Мы, конечно, поговорим позже, но если ты думаешь, что угрозы помогут делу... — Она замолчала, подавляя гнев. — Ты же не хочешь мне угрожать?

— Не хочу, — сказал он тихо. — Но буду, если должен.

Айслинн вытолкнула его за дверь и закрыла ее. Сделала несколько глубоких вдохов, повернулась к бабушке.

— Ба, я...

— Беги, пока он не вернулся. Я не смогу тебя защитить. Забирай своего Сета, бегите вместе, как можно дальше.

Она подошла к книжным полкам, вытащила какую-то пыльную книгу, открыла. Страницы внутри были вырезаны, и бабушка вынула из переплета солидную пачку купюр.

— Вот деньги на побег. Я копила их с тех пор, как умерла Мойра. Возьми.

— Ба, я...

— Беги, пока есть время. У нее не было денег, когда она пыталась убежать. А тебе, возможно, удастся.

С этими словами бабушка поспешила в комнату Айслинн, схватила рюкзак и торопливо принялась запихивать в него внучкины вещи, не слушая, что та пытается сказать.

Говорят, у них есть своя аристократия, правители и законы, но нет какой-то определенной религии.

Роберт Кирк и Эндрю Лэнг.

Тайная страна(1893).

Все, что говорила Элина, Кинан слышал так же ясно, как если бы оставался в квартире. Но задерживаться у двери он не стал. Что толку? Войти он все равно не мог.