— Чуваки... Фигово! Ну кто пишет такую ерунду?! — воскликнула Дэни, читавшая через мое плечо.
Джо фыркнула.
— Я сделала, что смогла. В написании одного и того же слова эта женщина всякий раз делала новые ошибки.
— Ну вот что ей стоило выражать свои мысли малость точнее? — проворчала Дэни.
— Наверное, она думала, что пишет точно, — сказала я. Нюансы языка, особенно его диалектов, постоянно менялись. — Дэни, ну кто сможет через тысячу лет перевести слова «чуваки» и «фигово»?
Но дело было не только в языке. Сложность была в том, чтобы пересказать сон. В средней школе меня так беспокоили сны о Холодном Месте, что я решилась поговорить с папой о повторяющемся кошмаре. Он посоветовал мне записать его, чтобы мы вдвоем попытались понять, что он значит.
Логичный и прагматичный Джек Лейн считал мозг большим компьютером, а сны — всего лишь способом, с помощью которого подсознание копирует и располагает события дня, разбирает воспоминания и анализирует полученные уроки. Мой папа верил, что если сон повторяется, то разум или сердце не могут с чем-то справиться и сигнализируют о проблеме.
Он предположил, что сон отражал мой детский страх потерять маму, но даже когда мне было десять, этот ответ не был похож на правду. Теперь я думала, что папа волновался о том, что сон был связан с моей биологической матерью, которую я потеряла.
До недавнего визита в Белый Особняк я тоже так думала, но, увидев Короля и фаворитку, я опознала в ней женщину из своего сна. А в последнем сне, глядя на ее смерть, я чувствовала, что сама умираю. И теперь меня беспокоила совершенно иная возможность. Когда я пыталась записать сон о Холодном Месте, запись вышла очень похожей на это пророчество: смутной, странной и сбивающей с толку.
— К тому же мы думаем, что разобрались, — сказала Джо. — Слово «Келтар» означает «волшебная мантия». Клан Келтаров... МакКелтары были друидами и служили Туата де Данаан тысячи лет назад, когда Фейри еще жили среди нас. Когда был подписан Договор и Фейри ушли из нашего мира, Келтары остались на страже Договора и присягнули хранить древнее знание.
— А мы узнали, что сейчас живы пять друидов Келтаров, — сказала Мэри.
— Дэйгис, Драстен, Кейон, Кристиан и Кристофер, — перечислила Джо. — Мы уже отправили им сообщение, попросив присоединиться к нам.
К сожалению, с Кристианом будут проблемы.
— Ты сказала, что знаешь, где камни, — сказала Кэт.
Я кивнула.
— Итак, нам нужно только, чтобы ты определила, где Книга. Один из Келтаров подберет ее и принесет сюда. Четыре камня лягут вокруг нее, пятеро друидов прочитают связывающее заклятие или что там им известно, чтобы запереть ее здесь. Кажется, один из них поймет, что нужно делать. Я говорила с его женой, и она, похоже, знает, что такое «захваченный или одержимый».
— Запереть ее где?
Я внимательно наблюдала за Ровеной. Кажется, мне отводилась роль ищейки. Все это время я думала, что мне придется делать все самой, но в пророчестве обо мне почти не говорилось. И не было ни слова о том, что я плохая. Только упоминалось, что Алина может погибнуть, а я буду искать смерти — это уже было. С моих плеч словно свалился огромный груз. За большую часть работы будут отвечать пятеро других людей. Я едва сдержалась, чтобы не вскинуть кулак к потолку и не завопить: «Да!»
— Там, где Книга была ранее, — холодно сказала Грандмистрис.
— И где же?
— В конце того коридора, который, по словам Дэни, ты не смогла пройти, — ответила Джо.
Ровена прожгла ее взглядом.
— Ты можешь пройти мимо женщины, которая его охраняет? — спросила я у Ровены.
— Пусть тебя не беспокоят мои возможности, девочка. Я делаю свою часть работы. Ты — свою.
— В'лейн тоже не смог пройти, — забросила я наживку.
— Ни одному Фейри это не удастся. — Слова Ровены сочились высокомерием, и я поняла, что она приложила к этому руку.
— А кто та женщина в холле?
— Последняя глава Хевена, — ответила Джо.
Кто входил в состав нынешнего Хевена Ровены, для меня оставалось загадкой.
— То есть моя мать?
— Исла тебе не мать! У нее был только один ребенок, — отрезала Ровена.
— Тогда кто же я?
— Вот именно. — В эти два слова она вложила и обвинение, и приговор.
— Пророчество гласит, что нас было две. Одна умерла молодой, вторая искала смерти. — Если бы мы были одни, не знаю, как далеко я зашла бы в поисках ответа. Но знаю, что после этого я бы себе не нравилась.
— Вполне возможно, что посудомойка наелась несвежей рыбы, увидела пару кошмаров и объявила себя пророчицей. Там говорится о родах. Во множественном числе.
— Она писала с ошибками, — сказала Джо, — и во многих словах есть лишние буквы.
— Придется убрать защитные чары, — холодно произнесла я.
— Ни один Фейри не будет присутствовать при заточении мерзости!
— В'лейн не отдаст мне камень. Он ни за что не отступится.
— Ну так раздвинь ноги перед очередным Фейри и отработай, — сухо сказала Ровена. — Затем можешь пожаловаться на нас. Для выполнения ритуала твое присутствие нам не нужно.
Я покраснела и разозлилась. Эта старуха могла меня достать, как никто. Интересно, моя мать — Исла, быстро поправила себя я — чувствовала то же самое? Я так радовалась, что нашла свою биологическую маму, а теперь, когда все говорят мне о ее единственном ребенке, я чувствую себя так, словно у меня украли не только маму, но и сестру. Я никогда еще не испытывала такого одиночества.
— Пошла на хрен, старуха, — ответила я.
— Не мне туда нужно идти, — огрызнулась она. — Я не смогу добыть камень таким образом.
— Как ты мне однажды сказала? А, помню. — Я вложила в Глас всю силу: — Придержи язык, Ровена.
— Мак, — укорила Кэт.
— Она позволяет себе обзываться, а я не могу сказать, чтобы она заткнулась?
— Можешь, но на равных, без принуждения. Ты слишком полагаешься на силу там, где в ней нет необходимости, и рискуешь потерять человечность. У тебя взрывной характер и горячее сердце. Нужно научиться их контролировать.
— Можешь говорить, Ровена. — В исполнении Бэрронса Глас никогда не звучал так сердито.
— Ты прежде всего должна быть предана нам, ши-видящим, — тут же выпалила Грандмистрис.
— Ты хочешь восстановить стены, Ровена?
— Ох, ну конечно, хочу!
— Тогда нам нужно подключить Видимых. Как только Книга будет запечатана, Королеве нужно будет просмотреть ее в поисках Песни Творения...
— В «Синсар Дабх» спрятана Песнь Творения?! — воскликнула Ровена.
— Королева считает, что там есть ее фрагменты и с их помощью она может воссоздать Песнь целиком.
— Ты настолько в этом уверена, что готова рискнуть?
— Так ты не хочешь, чтобы Невидимые снова были запечатаны?
— Айе, хочу. Но они жили без Песни Творения задолго до нашей с ними встречи. Если Фейри вернут древнюю мелодию, их сила вновь станет безграничной. Ты хоть понимаешь, к чему это может привести? Ты уверена, что человеческая раса это переживет?
Я моргнула. Я настолько сосредоточилась на том, что Невидимых нужно вернуть в тюрьму, а Видимых отправить обратно к их Двору, что не задумывалась над возможными осложнениями, которыми грозит возврат Песни Творения. Наверное, это отразилось на моем лице, поскольку тон Ровены смягчился, когда она сказала:
— О, так ты не полная дура.
Я покосилась на нее.
— Я разносторонняя личность. И Гласу научилась быстро, не так ли? Но у нас есть другие, более срочные дела. Я знаю Кристиана МакКелтара. Он пропал. С самого Хеллоуина он застрял в Зеркалах. И пока мы его не найдем, мы ничего не сможем сделать.
— В Зеркалах?! — воскликнула Кэт. — Но мы не можем войти в Зеркала! Никто этого не может!
— Я недавно там была. В них можно войти.
Ровена оценивающе взглянула на меня.
— Ты была в Зеркалах?
— И стояла в Холле Всех Дней, — сказала я, с удивлением отметив нотку гордости в своем голосе. Я наконец позволила себе задать вопрос, который грыз меня с тех пор, как я узнала о двух пророчествах и о том, что, согласно одному из них, я стану погибелью мира. Речь действительно шла обо мне? Или пророчество было таким же расплывчатым, как это? — Я слышала, что есть два пророчества. Где второе?
