«Какая же она жуткая, будто из самой Бездны вылезла», — обязательно шептала одна из служанок, когда Садако покидала кухню. Остальные кивали, возвращались к работе и ещё долго молчали, позабыл про шутки.
«Не вздумай её злить, — однажды доверительно сказала Мико служанка. — Натравит на тебя мамашу и не посмотрит, что ты ойран. Эта демоница — глаза и уши госпожи».
Несколько раз Мико встречала в коридорах Сан, но та упорно не замечала ученицу и торопилась скрыться или сделать вид, что очень уж увлечена беседой со своими служанками. Ни, если оказывалась в этот момент рядом с Мико, злорадно хихикала.
Танцам Мико учила Ичи. Она выбрала танец с веерами и большая часть движений, которые Ичи показывала, скрывали лицо или отвлекали внимание. Мико, стиснув зубы, повторяла шаги и взмахи за грациозной ойран и выглядела на её фоне неловкой деревянной куклой, отчего Ичи недовольно морщилась, но терпеливо объясняла, как сделать движения более плавными и точными. В свободные минуты, оставшись одной в комнате, Мико пыталась переложить это на танец для церемонии, которому её научила госпожа Кацуми. Репетируя снова и снова, чтобы ничего не забыть и не опозориться, когда взойдёт Красная луна.
Ни от Акиры, ни от Рэйдена вестей не было, и Мико лишь надеялась, что в назначенную ночь всё пойдёт по плану. Укус уже зажил, как и татуировка на спине, а от ран на рёбрах остался только розовый уродливый шрам.
Когда до побега оставалось меньше недели, Мико решила прогуляться по рёкану, чтобы напомнить себе маршрут, которым убегала в прошлый раз. Ей придётся уходить быстро и надеяться, что рёкану не вздумается изменить расположение коридоров. У служанок Мико выведала, что такое происходит только тогда, когда госпожа Рей в рёкане, когда же она отлучается, магия гостевого дома ослабевает и коридоры остаются на прежних местах. Выходит, хитрец-Рэйден и об этом знал?
Мико брела в сторону кабинета госпожи Рей, делая вид, что прогуливается после плотного обеда и разглядывает расписанные соснами и облаками стены. Выглянула в окно, ведущее во двор и заметила госпожу Рей — она стояла на мосту через пруд и курила трубку. Мико оглянулась на коридор за спиной — может быть, пробраться в её кабинет? Мико помнила, где лежал контракт, но не заметила, был ли в комнате её меч? Она потопталась на месте в нерешительности — просто быстро заглянуть, найти меч глазами и выйти. Если верить Рэйдену без катаны побегу не бывать — только она сможет уничтожить контракт, и если его там нет…
— Что же делать? — Мико боролась с желанием проверить и страхом попасться.
Она быстро двинулась в сторону кабинета. Обошла через соседнюю комнату стражников и остановилась у двери. Руки дрожали, а сердце молотило в рёбра. Пальцы коснулись шершавой поверхности двери.
— Что ты тут забыла, ойран? — ледяной голос ударил хлыстом. Мико вздрогнула и обернулась, встретившись взглядом со змеиными глазами.
Садако смотрела на неё не мигая. В руках она держала поднос с чаем.
— Я… — Мико судорожно придумывала ответ. — Я хотела узнать у госпожи, когда же меня покажут первому гостю.
Лицо Садако не изменилось, глаза так и не моргнули.
— Ойран здесь не место. Я передам твои слова госпоже Рей, — сказала она, не отводя взгляда от Мико, явно ожидая, когда та уйдёт.
— Могу я её подождать в кабинете? Хотела бы лично…
— Ойран не могут приходить без приглашения, — отрезала Садако. — Возвращайся в комнату, девочка с кухни.
Слова «девочка с кухни» она буквально выплюнула.
— Но я…
Садако стремительно приблизилась, и Мико увидела её фиолетовый раздвоенный язык.
— Ты вынюхиваешь, — зашипела она. — Думаешь, я не вижу? Шушукаешься с кухонными девками за моей спиной, а они только и говорят гадос-сти про меня. Они думают, что я не слышу, но я слышу. Когда придёт время, я обо всём расскажу госпоже Рей, и они поплатятся за свой длинный язык. Если не хочешь платить с ними, прекрати вынюхивать.
— Я не псина, чтобы вынюхивать! — огрызнулась Мико. Слова Садако не вызвали ничего, кроме раздражения. Да, в мрачном молчании она казалась жуткой, то теперь выглядела жалко. Ни клыки, ни змеиные глаза, ни раздвоенный язык не придавали ей веса. Возможно, дело было в том, что от постоянного приёма яда Садако выглядела немощной и тонкой, будто тростинка. И если у Ни хрупкость тела подчёркивала его изящество и становилась чем-то вроде маскировки, обмана, то Садако же просто напоминала ходячий скелет.
— Ты всегда чуть что бежишь жаловаться мамочке? — продолжила Мико, видя замешательство Садако, которая не ожидала резкого ответа. — Если не нравится, что болтают служанки, поговори с ними сама, глаза в глаза.
Ни оказалась права — ёкаи терялись, когда их кусали в ответ. Садако растерялась, открыла рот и выпучила и без того круглые глаза, не зная, что ответить. Мико сразу «укусила» побольнее, пока бешеный ритм сердца и быстрая кровь придавали храбрости.
— Что смотришь? Думаешь, что теперь и на меня нажалуешься? — Мико ткнула Садако пальцем в грудь и та чуть не уронила поднос. — Жалуйся, вот и посмотрим, кто ей дороже, дочь, которую она с рождения пичкает ядом, или ойран, которая скоро её озолотит?
Поднос полетел на пол, на ноги Мико брызнул горячий чай, но она даже не вскрикнула, уворачиваясь от когтей Садако. Та с визгом кинулась на неё, и клацнула зубами у самой щеки Мико. Садако пахла миндалём, и только теперь Мико подумала, что её змеиные клыки и когти могут быть ядовиты. Но удача оказалась на её стороне — Садако была слаба — Мико легко повалила её на пол и наотмашь ударила по лицу, не столько желая причинить боль, сколько остудить её пыл.
Садако завопила, задёргалась и всё же сумела сбросить с себя Мико, которой мешали двигаться тугой пояс и плотная одежда. Когти попытались достать лицо, но Мико успела закрыться, и они вспороли рукав кимоно. Один удар она всё же пропустила — кулак Садако прилетел точно в челюсть. Мико нагнулась и, обхватив Садако поперёк талии, впечатала в одну из дверей-стен. Дверь не выдержала, и они обе рухнули на татами. Мико принялась впечатывается в противницу кулаки наугад — в лицо, в грудь в живот. Она била зажмурившись, как всегда дралась с соседскими мальчишками — яростно, с воплем, но боясь отхватить в ответ, а оттого била, куда придётся, почти не открывая глаз.
Садако скулила, и уже не пыталась нападать, только закрывалась руками от града ударов. Мико успела ударить ещё несколько раз, прежде чем влажные лапы стражника оттащили её в сторону.
— Что здесь происходит? — от разгневанного голоса госпожи Рей Мико прошиб холодный пот, запал тут же улетучился, и она испуганно уставилась на хозяйку рёкана. Что теперь будет?
— Она вынюхивала тут! — захныкала Садако поднимаясь. Из носа хлестала кровь, под глазом расплывался синяк.
— Я пришла к госпоже! — Мико забилась в руках стражника, но тот встряхнул её, приводя в чувство.
Золотые глаза госпожи Рей обратились к ней. Она нахмурилась, ухватила Мико, заставляя повернуть голову.
— Это ещё что? — Пальцы надавили на челюсть и месте удара, и Мико охнула, должно быть, у неё тоже не обошлось без синяков.
Госпожа Рей отпустила Мико и посмотрела на избитую дочь.
— Она сказала мне… — начала было Садако, но тут мощная пощёчина госпожи чуть не сбила её с ног. Садако всхлипнула и схватилась за щёку, сгорбилась, вжав голову в плечи, и спрятала взгляд, с губ закапала кровавая слюна.
— Вздумала портить мой товар, мерзавка?! — гаркнула госпожа Рей. — Никчёмная дура!
Удар трубкой прилетел точно в висок, и Садако упала, заскулила, свернувшись калачиком и закрыв голову руками. Госпожа Рей швырнула в неё трубку, и тлеющий пепел рассыпался по юката Садако.
— Когда же ты уже сдохнешь, — зашипела госпожа, глядя на дочь с отвращением. Мико даже показалось, что она вот-вот в неё плюнет, но госпожа Рей поправила рукава кимоно, обернулась к Мико и спокойнопродолжила. — Чего ты хотела, девочка?
У Мико сдавило горло — ей сейчас тоже достанется? Бить по лицу вряд ли будут, но обещанная порка или какие ещё способы есть у госпожи Рей наказывать непослушный ойран?
