обе молчали.
- Вы и ваш ребенок должны жить, - наконец продолжила говорить графиня. - Не только из-за моего обещания, но и потому, что если наши враги победят, в стране воцарится хаос, начнется полномасштабная гражданская война, улицы будут залиты кровью. С народа уже хватит страданий, хватит воин. Люди Иврии достойны мира, нуждаются в нем. Потому вы и ваш ребенок должны жить. Стране нужен законный продолжатель королевской династии! Появление на свет вашего ребенка станет аргументом для тех, кто сейчас держит нейтралитет, то поверил слухам, что род его величества проклят северными шаманами и обречен прерваться на нем. Весть о наследнике или наследнице побудит их встать под знамена Лестуса Иврийского, защитить его законное право на трон.
- Хорошо, - тяжко вздохнув, ответила королева, сняла со своей головы инкрустированный драгоценными камнями венец и принялась расшнуровывать корсет на платье.
Через несколько минут женщины поменялись нарядами, и королева сняла со своей руки браслет, вложила в его камни заклятие личины и отдала графине. Как только тот коснулся ее запястья, Стааф уже было не отличить от королевы, а сама Кларида подогнала свою внешность под внешность фрейлину настолько насколько смогла: точной копии не получилось, чужой образ скопировать сложнее, чем свой собственный.
Шли томительные минуты, снаружи доносились крики, стоны, свист и взрывы, стены храма то и дело вздрагивали от попадающих в них хлестких ударов магии. В какой-то момент Кларида не выдержала и бросилась к одному из витражных окошек, затянутому искрящейся пленкой магического щита, желая понять, близко ли враги, живы ли их защитники.
Она была в полушаге от своей цели, когда очередной, особенно сильный, прицельный магический удар, словно гигантский молот, ударил по куполу храма. Каменные стены загудели, затряслись. Сверху что-то оглушительно хрустнуло, и кусок купола обрушился, срываясь вниз грудой камней, ломая центральную балку.
Я, абсолютно забыв, что сейчас бесплотна, а значит никакие камни не могут мне навредить, закрыла руками голову, зажмурилась и присела.
Грохот камней стих, но из-за устоявших стен по-прежнему доносились звуки сражения. Я открыла глаза, махнула полупрозрачной рукой, пытаясь разогнать наполнившую помещение пыль. Это не помогло, но пелена была не такой уж плотной. Моему взору открылась такая картина, которую я никому не пожелала бы увидеть. Кровавая и жуткая до тошнотворности.
Графиня Стааф лежала на полу. Ее правая рука, плечо и голова были придавлены несколькими крупными кусками камня, рухнувшими с высоты, еще несколько секунд назад являвшимися частью храмового купола. Хотя придавлены - не совсем подходящее слово, правильнее, наверное, было бы сказать, раздавлены. Вокруг них растекалась ужасающая кровавая лужа, а из-под одного белели прорвавшиеся сквозь плоть обломки кости руки. Зрелище оказалось нестерпимо пугающим, показалось чем-то нереальным. Как? Как такое могло случиться? За стенами храма враги, жаждущие смерти королевы и ее фрейлины, но графиня погибла случайно, оказавшись частично погребенной под каменными обломками.
Оторваться от ужасающей картины меня заставил странный звук, который издала королева. Я бросила на нее быстрый встревоженный взгляд. Женщина тяжело дышала, была мертвецки бледна и не по-королевски утирала рот рукавом платья. Кажется, Клариду Иврийскую только что стошнило. И могу поклясться, что от увиденного вывернуло бы и меня, не будь я сейчас бесплотным духом. Накинутая королевой на себя магическая личина зарябила, спадая, обнажая настоящее лицо женщины. Ее лоб и щека были все в крови, их пересекала огромная рваная рана, глаз заплыл и не открывался. Похоже, ей тоже досталось при обрушении.
Трясущейся рукой Кларида коснулась своего лица, скривилась от боли, судорожно вздохнула, но будто бы плюнув на собственную травму, бросилась к графине. Первым порывом королевы была попытка откатить камень, но тот был слишком тяжел, а смерть фрейлины - очевидна.
- Графиня, графиня… - позвала королева, присаживаясь рядом с ней, давясь рыданиями. - Великие стихии! Графиня! Нет, нет…
Новый магический удар сотряс храм, с потолка с внушительным грохотом сорвалась еще пара мелких булыжников. Кларида передернула плечами, будто очнулась.
- Ребенок! - произнесла она, говоря сама с собой. - Ее ребенок!
Она ощупала круглый животик мертвой, быстро задрала свою юбку и вынула спрятанный на бедре кинжал. Наличие оружия меня ничуть не удивило. Вполне логично носить с собой что-то для защиты, когда на тебя охотятся повстанцы, а ты не владеешь боевой магией.
- У меня получится, - снова сбивчиво зашептала королева. - Получится! Я несколько раз видела, как подобное делали в госпитале. А шить мне не надо… Не надо… Графиня все равно уже мертва… Хуже не сделаю. Я должна попытаться! Вдруг малыш еще жив… Я справлюсь.
Мне казалось, что я и сама ощущаю нервное напряжение и болезненную решимость этой молодой женщины, ее отрешенность от собственных ран, которые не способен будет полностью исцелить ни один лекарь, потому что они были получены под личиной, а значит пропитались магией, будут отторгать другую, лечебную.
Кларида глубоко вдохнула и вспорола кинжалом надетое на графине королевское платье, обнажая живот. Тяжелый выдох, еще один вдох, и она, приставив кончик оружия к коже несчастной, сделала уверенный надрез, взвыв при этом, словно бы резали ее саму.
Подошла ближе, аккуратно и опасливо выглядывая из-за плеча Клариды. Увиденное было далеко не самым приятным зрелищем, и я отвернулась, зажмурившись и борясь с приступом тошноты. Не знаю, сколько я так стояла, сжавшись, зажмурившись, зябко обнимая собственные плечи. То ли секунду, то ли целый час.
- Ну же малыш, давай, дыши, - в какой-то момент сказал королева.
Эти слова заставили меня снова взглянуть на Клариду. Теперь женщина держала в руках маленького ребеночка, перепачканного кровью и еще стихии знают чем. Он безвольным комочком лежал грудью на одной ее ладони, свесив вниз ручки и ножки, не подавая признаков жизни, а королева аккуратно постукивала его по спинке. Мне показалось, что малыш мертв, но он как-то странно закряхтел, потом захныкал и наконец огласил своды храма громким плачем.
- Слава великим стихиям! - на выдохе произнесла королева, быстро завернула кроху в обрывок платья и прижала к себе. - Тише, тише.
Она покачало крошечный сверток, протянула “ши-ши-ши”, и ребенок притих, очаровательно причмокивая малюсенькими губками.
- Вот так, вот так, - шептала королева. - Какой ты славный, какой хороший мальчик!
Мальчик?! Но как же? Как такое возможно!
Наблюдая за происходящим, я уже начала строить догадки. Предположила, что женщина, которую я знала как свою мать, могла ей и не быть, могла выйти замуж за моего отца, когда я уже
