в придачу!
С большим усилием, но я все-такт поднялась, однако идти было больно.
– Энри, что с тобой? Тебе помочь? – сбоку подходил Свон.
Ну да, только его, Робина и Алишера мне сегодня не хватало для полного счастья.
– Все хорошо.
– Давай помогу.
– Не надо!
– Энри, Робин рассказал, что сделал Алишер. Я его не оправдываю и не понимаю, но и ссориться не могу, нам надо держаться вместе. Прости его и будем общаться вчетвером.
– Ты сам себя слышишь?
Удивительно, но предательство Алишера забылось достаточно быстро, просто последующий эпизод в спальне Фабиана его затмил. Но я все равно злилась на него и на Робина.
Свон тем временем все же взял меня под руку и помог дойти до изумрудного крыла, дальше ему было нельзя.
Именно в таком виде: хромой, грязной, с туфлями в руках, я предстала перед ректором и Фабианом, которые, судя по их лицам и резко повисшей тишине, до этого ругались в коридоре.
– А с тобой что?! – как-то удрученно спросил Ганондорф.
– Упала.
– Правда?
– Да.
Я даже не поздоровалась, просто поплелась дальше в свою комнату, желая поскорее принять душ, пусть и холодный. Но не успела закрыть дверь, как в нее постучались, и дверь, не дожидаясь моего ответа, самовольно распахнулась. Естественно, так она помогла себя повести только перед ректором, который и обнаружился с той стороны.
– Я осмотрю твою ногу, – скорее не спрашивает, а утверждает ректор и без приглашения проходит, внимательно меня разглядывая. – Мда… Ладно, садись.
Я послушно сажусь на кровать, так как стоять очень больно. Ректор присаживается рядом и аккуратно берет мою лодыжку в свои руки. Сначала медленно проводит под фалангами пальцев, а потом резко надавливает, и я вскрикиваю от боли.
– Что тут происходит? – раздается голос Фабиана, который появился в дверях со скрещенными руками и с ненавидящим все живое взглядом.
– Попытка безмагического лечения, – безэмоционально отвечает Ганондорф.
– И многим студенткам ты ноги самостоятельно массируешь? – не унимается мой напарник, а я краснею, только сейчас осознавая, что передо мной на коленях стоит сам Ганондорф Таркенсон и держит в своих руках мои грязные ноги, которыми я только что шла босиком по мокрой улице… Господи, какой позор…
– Нет, до отключения магии вообще подобным не занимался, – снова безэмоционально отвечает ректор. – Хорошо, что ты пришел, подойди.
Фабиан смотрит на нас все еще зло, но молча выполняет приказ брата и приближается.
– Встань рядом с Энрикой и положила руки ей на плечи.
– Зачем? – испуганно спрашиваю я.
– Что б не дергалась!
Произнеся последнюю фразу, Ганондорф поднимает взгляд на брата, и, видимо, получив какой-то знак понимая ситуации, резко дергает ногу и сжимает ее.
Я громко вскрикиваю и инстинктивно пытаюсь вырваться, но Фабиан не позволяет мне этого сделать.
– Все хорошо, сейчас боль станет меньше, – тем временем говорит ректор и поднимается на ноги. – Я бы мог отправить тебя к лекарю, но какой смысл? Просто попрошу передать тебе мазь, чего-то большего он все равно без магии не сделает…
– Ой, так у нас же еще и медицина в мире встала… – только сейчас с ужасом осознаю я.
– Еще и медицина, – вздыхает ректор. – А теперь рассказывай, что случилось?
– Не подумала, что дороги размоет дождем, пошла на каблуках, поскользнулась и упала.
– И куда же ты в таком виде пошла? – а это уже Фабиан.
– В один из клубов по интересам.
– И как? Интересно? – не перестает ехидничать он.
– Не очень. Я там немного не вписалась в компанию… – задумавшись, ответила я. – Что, впрочем, не удивительно.
– Ладно, нам пора, тебе скоро занесут мазь. Завтра один день без тренировок, я передам Кристиану, – вмешивается ректор и машет Фабиану рукой.
Оба брата удаляются, и я наконец могу принять душ, а когда выхожу, около двери уже стоит небольшой тюбик с чем-то вонючим, но, надеюсь, действенным.
Удивительно, но манипуляции ректора и мазь подействовали отлично, поэтому вечером я лишь немного похрамывая отправилась в кафе.
– Девочка, что с тобой? – спросила тетушка Мо с беспокойством.
– Поскользнулась, все нормально.
– Ты у лекаря была?
– Ну… – задумалась я. – Можно и так сказать. Не переживайте, ногу осмотрели, мазь выдали, от тренировки на завтра освободили.
– Ой, ну хорошо. Может тебе и сегодня дома отлежаться? Я и одна справлюсь.
– Нет! – отвечаю слишком резко, вызвав еще больше удивления тетушки.
Но не объяснять же ей, что оставаться со своими мыслями наедине мне сейчас вообще категорически противопоказано. Поэтому я нарочито бодро направляюсь на кухню.
До открытия оставалось еще пол часа, когда новый колокольчик над дверью, который недавно повесила тетушка, сообщил о первом посетителе.
– Да, она здесь! – услышала я голос тетушки и выглянула в зал.
На пороге стоял Саймон.
– Ты что тут делаешь?
– Я хотел поговорить.
– Мне некогда, я на работе.
– Ой, да мы уже закончили все приготовления. Разговаривайте, а я пока на кухне приберусь! – улыбнулась тетушка Мо и быстро удалилась, а я осознала, что не всегда доброта и радушие – хорошо.
– Энри, что с тобой? – парень только сейчас заметил, что я немного хромаю, и пошел мне навстречу. Но я жестом его остановила и села на стул, а ему ничего не осталось, кроме как сесть рядом.
– Все хорошо, поскользнулась, – в очередной раз объяснила я.
– Ты у врача была?
– Да. Так о чем ты хотел поговорить?
– А, ну так, это… Я хотел извиниться…
– За что?
– За то, что было между мной и Диеной.
– Ты свободный парень и можешь делать с кем хочешь и что хочешь, – после этой фразы я задумалась и добавила. – Ну если они не против, разумеется. Но, как я понимаю, Диена против не была.
– Пойми, я поверил Диене, потому что и сам замечал, как ты смотришь на Фабиана, ты как будто ищешь его в толпе взглядом.
– Я искала его от страха и от нежелания пересекаться. Об этом ты не думал? Да и какая теперь разница.
– Энри, я понимаю, что ты меня не особо воспринимала как парня, а, скорее, как
