Через пять минут в общей спальне поднялся гам. Лилия проснулась и заплакала. Кейл завопила, она всегда шумела уставшая. Король опустил Азалию на кровать, а девочки зажгли свечи и лампы и столпились возле новоприбывших. По коже Азалии до сих пор бегали холодные мурашки, и она тяжело дышала.
— Что стряслось? — спросила Кловия, смачивая в тазике салфетку и вытирая Азалии лоб и щеки.
— Похоже на припадок, — предположил Король. — Может, ее исподнее чересчур туго зашнуровано?
Все девочки, не исключая Азалию, заметно покраснели.
— Сударь, — обратилась к нему Ева, — предполагается, что вам не известно слово на И!
— Разве? Прошу прощения.
Когда к Азалии вернулся здоровый цвет лица, сестры вытолкнули обеспокоенного Короля из комнаты и принялись раздевать старшую сестру. Азалия надеялась, что как только снимут корсет, она сможет отдышаться, однако, она почувствовала себя лучше только спустя два часа и две чашки обжигающего чая. Как бы то ни было страх от безысходности положения остался, и спала Азалия на редкость беспокойно.
На следующий день Азалия едва проснулась к ужину. Она влетела в столовую, стряхивая сонное оцепенение, и застала накрывающих на стол сестер, чьи щечки горели румянцем после игр под открытым небом. Девочки щебетали о текущих мероприятиях, а Кловия выглядела особенно прелестно — волосы подобраны, фигуру подчеркивает корсет, — настоящая леди, хотя ей всего пятнадцать. Пятнадцать! Сегодня же день рождения Кловии, а Азалия чуть всё не проспала, она уже пропустила Главное надевание корсета и праздничную кадриль. Невзирая на подступающую дурноту, она стиснула руки Кловии и, попытавшись улыбнуться, произнесла:
— C днем рождения! Неужели я столько всего проспала?
— Тебе нездоровилось, — сказала Кловия, ответно сжимая пальцы Азалии.
— Я искуплю свою вину. Даю слово. Тебе нравится корсет?
Кловия попыталась сдержать улыбку, но лицо залилось краской.
— Я… в животе чувствую как стучит сердце!
— А то! Вот что значит быть леди! — выкрикнула Брэмбл из всеобщей сутолоки. — Потрясно, да? Обожаю корсеты.
За ужином Азалия без аппетита отхлебнула картофельного супа. Беспокоясь о времени, рука ее все время тянулась к карману с ранее лежавшими там часами. Она боялась, что Хранитель с каждой минутой, которую они проводят не с ним, злится все сильнее и сильнее.
Король, напротив, наблюдая Азалию за столом, выглядел довольным, а лорд Тедди казался более чем довольным, потому что таков он был, этот лорд Тедди. Младшенькие сражались за ближайшие к нему места и требовали его внимания.
— Ну хоть Азалия вспомнила, — прошептала Дельфиния. В этот момент Азалия кормила Лилию. — Король ничего не сказал. Ни словечка!
— Он забыл. Я так и знала, — процедила Ева.
— Святые камзолы, Кловия! — Азалия метнула взгляд на сидящего во главе стола. — Ты ему не напомнила?
— Мы… мы же в трауре, — пролепетала Кловия, разглаживая на коленях салфетку. — И… он расстроится, если поймет, что забыл.
— Будь для него это важно, — чопорно отозвалась Дельфиния, — он бы вспомнил.
На противоположной стороне стола царило безудержное веселье — лорд Тедди болтал без умолку, а девочки повизгивали от смеха. Гость уплетал за обе щеки суп и печенье — удивительно, как при этом он оставался худощавым, — и читал «Путеводитель по Исбери», который он специально привез из Делчестра.
— Целый раздел посвящен одним садам! Фонтанам, статуям и прочим садовым штучкам, — восклицал он, а девочки карабкались друг на друга, разглядывая гравюры. — Здесь написано, что, если вам очень повезет, то предоставится возможность увидеть редкие цветы Исбери!
Девочки буйно захихикали, а Холли даже подавилась супом.
— Это мы! — закричала она, откашлявшись. — Мы — цветы Исбери!
— Да! Вы все прекрасные бутончики! — сияя, провозгласил Лорд Тедди. Он оглядел Брэмбл, чьи ярко рыжие волосы украшала веточка остролиста, и улыбнулся.
— Кловия, — заговорил Король. Весь вечер он бросал на Кловию растерянные взгляды, и Азалия знала почему. Сейчас Кловия особенно походила на золотистую копию Матушки: волосы собраны в высокую прическу, глаза сияют и та же озаряющая улыбка.
После неловкого молчания, Король, запинаясь, продолжил:
— Кловия… ты сегодня… очень красивая.
Синие глаза Кловии заблестели.
— Вы правда так считаете? — спросила она.
Король еще раз растерянно взглянул на нее, потом на Азалию, которая одними губами беззвучно проговорила «день рождения».
Король смутился пуще прежнего. Азалия снова повторила попытку. Король открыл рот, но, нахмурившись, тут же закрыл.
— У нее сегодня день рождения, — выпалила Дельфиния, не в силах больше сдерживаться. — Уже целый день у нее главный день рождения, и она ждет, что вы вот-вот вспомните, а вы все никак!
Король замер, так и не успев поднести бокал к губам, на его лице застыло непроницаемое выражение.
— День рождения?
— Ее совершеннолетие, — пояснила Азалия.
— А вы забыли, — пискнула Холли.
Король вышел из оцепенения, поставил бокал на стол и задумчиво произнес:
— Да уж. Я… я не очень-то помню, когда мой собственный день рождения.
— Мое совершеннолетие было в январе, — сжимая бокал, вставила Брэмбл. — Вы тоже забыли. Вас даже не было здесь.
— Весной мне исполнилось восемь, — хныкнула Холли, — и мне не подарили ни одного подарка!
Тут в разговор вступили все девочки.
— В апреле мне стукнуло тринадцать, весь день лил дождь, а у меня даже не было праздничного наряда…
— А нам стукнуло десять… всего два месяца назад…
— Обычно на день рождения я получаю книгу… но… в этом году…
— Вы и о моем дне рождения позабыли…
— И о моем…
Девочки понурились. Король хотел что-то сказать, но не смог подобрать слов.
— Сударь! — жалобно заскулил Лорд Тедди. — Вы и о моем дне рождения запямятовали!
У Брэмбл вырвался изумленный смешок, и сама не ожидавшая этого, она шлепнула себя по губам. Напряженность испарилась. Девочки застенчиво засмеялись, чему лорд Тедди заметно обрадовался. Вероятно, ему нечасто встречались барышни, находящие его забавным. Скорее всего, наградой его часто были одни оплеухи.
— Достаточно, — изрек Король с явным облегчением.
Еву послали за вином, и после откупоривания Королем бутылки повеяло некой торжественностью. Примечательно, что Кловия перевернула бокал вверх дном.
— Я бы предпочла воздержаться, — решительно заявила она.
— Да ну? Как Фейрвеллер, что ли? — съехидничала Брэмбл.
