Змеи решили изменить свой курс, но не успели они пройти и несколько футов, как снова врезались в магию волхва. Рептилии наваливались одна на другую, вытягивая свои головы, и в неистовстве начали кусать друг друга.
У меня осталось пять стрел.
Четыре.
Клубок змей был предоставлен сам себе. Укушенные змеи разрывались на части, у них отрастали новые головы и хвосты. Они множились с невероятной скоростью.
Роман толкнул трехфутовый узел змей обратно к другому колдуну.
Тот сильнее разорвал рану на груди и залил змей своей кровью, подталкивая их двигаться назад.
Две стрелы.
— Ты не пройдешь! — прогремел Роман.
Отлично. Теперь он возомнил себя Гэндальфом.
Пятифутовый рой змей устремился к волхву. Они просто продолжали толкать змей туда и сюда своей магией, меряясь силами. А тем временем рой становился все больше и больше. Теперь это уже была целая башня, ползающая, кишащая рептилиями, башня из плоти змей.
— Я съем твои кишки! — закричал колдун. Змеиная башня снова повернулась к Роману.
Последняя стрела. Стоит хорошенько рассчитать.
— Если я скажу, что у тебя больше, ты уже убьешь его? — прорычала я.
— Я пытаюсь, — выдавил Роман слова сквозь зубы. Из его носа хлынула кровь.
Я развернулась к куче копошившихся змей, побежала в сторону моста и запрыгнула на деревянные перила, балансируя на носочках. Змеиная башня раскачивалась из стороны в сторону, и сквозь щель я увидела напряженное лицо мага и выстрелила.
Стрела пробила левую половину его груди. Он вскрикнул, прижимая пальцы к древку стрелы.
Роман еще сильнее напрягся, застонав от бессилия, и змеиная башня рухнула, похоронив своего колдуна под собой.
Я обернулась. На мосту было семь человек, и они остановились, уставившись на извивающийся узел тел рептилий.
Рой не подавал признаков уменьшения. На самом деле он становился все больше, расширяясь, как змеиный смерч.
— Ух-ху, — выдохнул Роман.
— Что значит «ух-ху»?
Он взглянул на меня.
— Бежим! — А затем он повернулся и побежал по мосту, ведя свою лошадь за поводья.
Ничего хорошего не может произойти, если черный волхв говорит «ух-ху» а затем бежит, спасая свою жизнь. Я бросилась за ним, не обращая внимания на черные точки, порхающие у меня перед глазами, и на боль, возвращающуюся в мышцы.
Мы пробежали мимо нападавших. Мгновение спустя они сообразили и последовали за нами. Мы спустились по мосту. Позади меня что-то взревело. Я не оглядывалась.
Воздух в легких горел. У меня скрутило живот. Подступила тошнота, за которой последовало головокружение.
Мы преодолели мост. Роман упал на одно колено, дыша, словно с наковальней на груди. Я обернулась.
Позади нас возвышалась тридцатифутовая башня из змей. Она зашаталась, раскачиваясь взад и вперед, с неё полетели извивающиеся змеиные тела. А в следующее мгновение она взорвалась. Рептилии хлынули на руины, оставив посередине одно единственное существо. Его длинное змеевидное тело сжалось в тугую пружину.
Треугольная змеиная голова обрамлялась сверкающими золотыми и янтарными перьями. Я и раньше видела крылатых змей. Но они были крошечными. Три фута считались довольно крупным экземплярами.
Змей поднял к небу свою клыкастую пасть. Алые крылья распахнулись вдоль его груди. Он вспорхнул, раскручивая свое десятифутовое тело и устремился в небо.
— Так, ну это уже не хорошо, — сказала женщина позади меня.
— Мартинес превратился в это, или оно его поглотило? — спросил мужчина.
— Откуда мне знать? Он был жрецом.
Я обернулась. Девять человек переглянулись между собой. Роман оттолкнулся от земли.
Не осталось ни одной стрелы, я чувствовала себя полумертвой, и все силы моего волхва были израсходованы. У меня оставалось только одно.
Крупная светловолосая женщина вскинула меч и бросилась на меня. Я встретила ее на полпути, меняя форму по ходу движения. Мои когти вонзились в ее живот, разрезая хрупкую мышцу. Скользкие внутренности сочились по моим пальцам. Я схватила горсть кишок, вырвала мокрую массу и швырнула в остальную часть ее команды. Из моего зубастого черногубого рта вырвался леденящий кровь безумный гогот гиены. Я бросилась вперед.
На моем пути встал мужчина. Его лезвие рассекло мой бок, но мне было все равно. Я схватила его правую руку, выбила ее из сустава и оторвала.
Кровавый туман воцарился в этом месте, как экзотический чарующий аромат. Я двигалась в нем, словно опьяненная, но кристально ясно все осознающая: я калечила, убивала, разрывала податливую плоть на горячие, сочные куски. Они падали передо мной, и мне это нравилось. Ярость текла по моим венам, подпитывая мой внутренний ад. Внутри меня раздался тихий, предупреждающий сигнал: я истратила последние хрупкие резервы, но это было так хорошо, что я не хотела останавливаться.
Другой мужчина встал передо мной. Я отшвырнула его одной рукой. Он пролетел несколько метров и упал. Весело! Я погналась за ним и прижала к земле. Мои зубы сомкнулись на волосок от его глотки. Привет, добыча!
Знакомый запах пронзил мой нос. Я знаю этот запах. Я попыталась поразмышлять над этим, продолжая удерживать человека на земле.
В моей памяти всплыло имя: Роман.
Реальность обрушилась на меня внезапной силой, оттаскивая с края пропасти. Мой разум уловил напряженное выражение лица Романа и мои когти, врезавшиеся в его плечи.
О Боже.
Я качнулась назад, отпустив его, поскользнулась на чем-то и рухнула на обломки разрушенного здания. Улица была заполнена телами. Кровь скапливалась в углублениях неровного тротуара, ее запах ощущался, как порез бритвы на моем языке. То, что раньше было женщиной, лежало всего в нескольких футах от меня. Половина ее живота отсутствовала, а череп представлял собой беспорядок из раздробленных костей. И все это сделала я.
— Ты в порядке? — тихо спросила я. Мой голос хрипел.
— Ага. — Роман медленно подошёл ко мне. — Что это, черт возьми, было?
— Гнев буды. Иногда такое случается, когда мы находимся на пределе возможностей. На несколько минут мы впадаем в ярость берсерка. — Мой последний защитный механизм тела. — Сегодня меня укусила гадюка. Медмаг Стаи накачал меня противоядием. Это сделало меня слабее, поэтому, когда я обернулась, мое тело так отреагировало. Я не хотела тебя ранить.
Роман отряхнул робу и встал.
— Не волнуйся. На чёрном не видно крови.
— Мне очень жаль. — Он и понятия не имел, насколько я была близка к тому, чтобы убить его.
— Не волнуйся. Погляди. — Он поднял руки, указывая на сцену с расчлененными телами, кровью и его черной лошадью у начала моста. — Все наши враги мертвы, а мы выжили, лошадь выжила, посох выжил. Я даже могу процитировать лучшую строчку из моей любимой книги. «Все было хорошо». [“All is well” строчка из «Гарри Поттер и Дары смерти»]
Я оттолкнулась от руин. Роман открыл рот, чтобы что-то сказать, но не закрыл его.
— Что такое?
— Грудь.
— О, ради всего святого!
Роман зажмурился и отвернулся от меня:
— У меня в сумке есть плащ.
— Мне комфортно с моим телом таким, какое оно есть, — прорычала я.
Он немного повернулся ко мне и приоткрыл один глаз, затем развернулся полностью и уставился на меня. Точнее на мою грудь.
— Не пялься!
— Ты сказала, что тебе комфортно.
Комфортно — это одно. Другое дело — попасть под прицел очень мужского взгляда.
— Как насчет того, чтобы раздобыть марлю и перевязать тебе плечо, — предложила я.
— Это, действительно, неплохая идея.
Мы подошли к лошади.
— Как ты вообще оказался передо мной? — Спросила я.
— Ты схватила ту темноволосую сучку за горло и продолжала бить ее головой о стену почти три минуты, — сказал он. — Я забеспокоился. .
С неба упал красно-золотой силуэт. Он кинулся к лошади, схватил в пасть Костяной посох, дёрнул его и взмыл обратно в облака.
Срань господня.
Роман упал на колени, открыл рот и издал бессловесный крик чистой ярости:
