Тенью Короля. Но в отличие от дяди, я не был Пленником собственной Тени. Я был её хозяином…
— Между нами много связей, Тина, — пожал я плечами. — Связь Короля и Королевы. Связь теневого мага и женщины, в которой находится частица его жизни и магии. И ещё это… — Я поднял руку, демонстрируя кольцо брачных рун вокруг указательного пальца. — Связь мужа и жены…
Тина, стараясь не встречаться со мной взглядом, осторожно сняла свою корону. Шагнула ближе к пустовавшему Трону и опустила корону на сидение.
— Прощай, Гаро.
Тина повернулась, и я успел заметить, как от сдерживаемых слёз дрожали её губы.
— Связь Короля и Королевы действует в обе стороны, — сказал я зачем-то. — Если захочешь отменить моё заточение и впустить в свою жизнь, просто позови. Я всегда буду ждать.
Она тряхнула головой, словно заранее отказываясь. Только спросила, по-прежнему не глядя на меня:
— Как мне вернуться домой?
— Подумай о конкретном месте, куда хочешь попасть. И когда увидишь его по ту сторону мира, просто иди вперёд.
Никому из тех, кто находился в мире Теней, не было дано увидеть выход в мир людей. Это могла лишь Королева — ведьма с особым даром, связанная с Королём…
Я смотрел Тине вслед и из-за нашей связи даже через защиту магической печати чувствовал, как по щекам Тины катились слёзы.
— Моя Королева. — Тина была уже за чертой мира Теней, но я знал, что она всё ещё слышала меня. — Будь счастлива и сделай счастливым Хана. Он достоин твоей любви больше чем я.
Глава 35. Возвращение в прежнюю жизнь
Хан
Отправляясь на коронацию своего долбанного дяди, Гаро, наконец-то, впервые за долгое время был откровенен со мной.
Впрочем, я ответил ему тем же. Не стесняясь выражать свои мысли, простым языком сказал всё, что думал. И о самом Гаро и о его плане, разумеется.
В первые несколько мгновений после того, как сообразил, что задумал брат, я едва не прибил его на месте.
Гаро спасло лишь обещание, что Тина очень скоро вернётся домой. Живая и невредимая. И, вернувшись, она захочет, чтобы я был рядом с ней.
Я тоже кое-что пообещал брату в ответ… в том случае, если там, в мире Теней что-то в его грёбаном плане пойдёт не так.
И вот уже чёрт знает, сколько времени я метался по пустому дому.
А Тина всё не возвращалась.
Вдали от неё меня ломало, как наркомана от нехватки дозы.
Благодаря метке мой зверь мог чувствовать её везде. На каком угодно расстоянии.
Только не теперь. Не в мире Теней…
Единственное, чем мне удавалось приглушить тоску по своей паре, это иногда заглядывать в её спальню. Там всё ещё пахло ею.
И когда я осторожно касался чего-то в комнате, мне казалось, что касаюсь Тины. И тогда ненадолго становилось легче…
С такими же мысли я и сейчас, наверное, в сотый раз за день вновь приоткрыл дверь. Стоя на пороге в коридоре, заглянул внутрь.
В комнате нашей ведьмы по-прежнему никого не было. Только тонкий, сладкий аромат желанной женщины легонько щекотал нос.
Втянув ноздрями воздух, я задержал дыхание, чтобы хоть так быть ближе.
— Кажется, я схожу с ума. — Сорвались с языка мысли, озвученные вслух.
И вдруг…
Что-то изменилось. Словно сам воздух в доме стал другим.
Острым. Густым. Опьяняюще манящим.
Одурманенный глотком этого воздуха, я не сразу понял, что происходит.
— Ненавижу! — долетел до меня звук знакомого голоса.
Я не знал даже толком, реален ли он, или звериная тоска играет со мной злую шутку.
Дёрнув головой, моргнул. Хотел избавиться от наваждения.
«Баба-ах…» — послышался глухой стук откуда-то со стороны. Как будто что-то упало.
«Дзе-еньк…» — разлетелись осколки.
Звуки, похоже, доносились из кухни.
Я рвано выдохнул, сообразив, что всё это время не дышал.
— Тина?! — Как безумец, как глупый, влюблённый мальчишка рванул по коридору к лестнице.
Ворвавшись в помещение, я замер.
Тина в этот самый момент выхватила одну из тарелок, лежавших в сушилке. Она подняла её и, оскалившись и злобно рыча, как настоящая волчица, грохнула тарелку об пол.
— Мерзавец!
Тина стояла спиной ко мне и совершенно не замечала моего присутствия. Она, кажется, вообще ничего вокруг не замечала. Была сама на себя не похожа. Какая-то взвинченная, растрёпанная. Не только внешне, но и внутренне.
На полу прямо под её ногами валялись осколки битой посуды.
Едва справившись с одной тарелкой, она тотчас схватила новую. И ту тотчас же постигла участь предыдущей.
Я не вмешивался и молча наблюдал за моей парой, представляя, что творилось сейчас у неё на душе. Ей нужно было «спустить пар», чтобы немного успокоиться.
— Обманщик! Предатель!
На пол полетела и разбилась вдребезги очередная тарелка.
Тина вновь потянулась к сушилке, но бить больше было нечего.
— Ненавижу… — всхлипнула она и закрыла лицо руками.
Решив, что сейчас самое время, я тихо подошёл к ней сзади, обнял и крепко-крепко прижал к себе.
Стоило почувствовать её нежную, беззащитную и такую близкую, и словно камень упал с души.
— Отпусти, — заворочалась она в моих объятиях. — Ненавижу вас обоих.
— Ненавидь, сколько хочешь, ведьма, — ответил я, как можно спокойнее. Стараясь не зацикливаться на том, как моё тело реагировало и отзывалось на тепло её тела, ослабил объятия. — Всё равно я не отпущу.
Тина замерла на мгновение, а затем всё-таки повернулась.
— Почему? — уставилась она на меня удивлённо.
— Потому что не протяну и пары дней без тебя.
Глядя на Тину, мне безумно хотелось целовать её губы. Целовать её всю, от макушки до кончиков пальцев.
Я провёл ладонями по спине Тины. Вниз до самых ягодиц.
— Иди ко мне, — подхватив её, легко приподнял.
Тина тихонько ойкнула и, видимо, пытаясь удержаться, обвила меня руками и ногами. А я, пройдя несколько шагов, усадил её на край стола.
— Что ты делаешь, Хан? — спросила Тина дрожащим шёпотом.
Судя по тому, как порозовели её щёки, она прекрасно понимала, что я собирался с ней делать.
Обхватив плечи Тины, мимолётным поцелуем задел губы.
— Красивое платье. — Я провёл пальцами по её груди, едва прикрытой тканью, наверняка сотканной Гарордом из магии. — Сгораю от желания снять его с тебя.
Голос предательски сипел от возбуждения. И в паху начинало сдавливать тяжестью.
Я приблизился к Тине, вжимаясь в неё всем телом. Чуть наклонился и жадным поцелуем припал к губам.
Так, наверное, припадает к живительному источнику с водой умирающий от жажды путник.
Так чувствовал себя и я. Пил и никак не мог напиться.
