Она замолчала. Взоры присутствующих всё искали её и никак не могли найти. Роар и Рэтар тоже оглядывали галерею, как и Милена, лицо которой сейчас было полно невероятной благости и надежды.
— Первое — добрая феечка не может бесконечно творить добро, — пояснила Хэла, точнее её голос, всё ещё раздовавшийся отовсюду. — К тому же для того, чтобы она была славной и милой, надо было не людей на её глазах потрошить. Так что её хватит только на одно пожелание. В отличии от меня, у которой силёнок поболе, да и уж сама могу кого хочешь выпотрошить, если доведёте. И по сему, чтобы избежать чего лишнего, бессмертный, пока постоишь на этом месте и шага отсюда не ступишь.
Кажется все взгляды в мгновение обратились на великого. Он нахмурился, лицо его стало пренебрежительным, а потом он видимо попытался двинуть ногами, но не смог и от неожиданности сел обратно на своё кресло.
— Второе, — взгляд правителя обратился наверх, куда-то на зубцы над стеной, что была за спинами Горанов, — я бы покривила душой, если бы сказала, что ты меня на тусовку не приглашал.
И голос её стал таким же как и у всех них. Роар и Рэтар обернулись и тоже посмотрели на зубцы стены.
— Хэла, — воскликнула Милена.
— Правда очень грубое приглашение. А грубость я не люблю, — и на лице у неё расцвела совершенно нечеловеческая улыбка. — Но, могу сыграть и в эту игру.
Роар наверное никогда не видел такую Хэлу. Она была вроде обычной, привычной. Дерзкая, открытая, смелая, сильная, стояла между зубцов, сложив руки на груди. Но было и что-то ещё, вот как тогда там, в лесу, когда она, защищая Милену и всех их при переходе из Трита в Зарну, уничтожила наёмников всего лишь щелчком пальцев. И осознание того, насколько Хэла страшна и сильна сейчас пронзило Роара — все могут умереть, если она всего лишь щёлкнет пальцами?
И митар вспомнил о магах Хангыри, присутствующих здесь. Он глянул на первого мага, на окружающих его служителей башни. На лицах многих был страх, а на лице первого мага застыло, словно маска, выражение изумления.
— Где мой сын? — прохрипел великий, а чёрная ведьма пренебрежительно фыркнула.
— Этот? — повела вопросительно бровью Хэла, и кивнула головой куда-то вбок.
За её спиной показалась фигура, потом она прошла дальше и в соседнем проёме зубцов они увидели старшего сына великого эла.
— Айян, — вскинулась элина, до этого момента остававшаяся бесстрастной зрительницей происходящего.
— Отпусти его, ведьма, — угрожающе прошипел эла.
— Хм, — ответила Хэла. — Я его не держу.
— Айян, иди сюда, — приказал правитель, снова вставая.
— О-о, — чёрная ведьма подняла руку. — Аккуратнее с желаниями, вашество, — они ведь могут сбыться.
— Айян, ко мне, я сказал! — взвизгнул великий.
Хэла фыркнула:
— Иди, мальчик, папа зовёт, — сказала она, не отрывая взгляда от эла.
Элинин пришёл в движение, ступил на место между зубцами, потом сделал ещё один шаг и под полный непередаваемой боли и ужаса возглас упал вниз на каменный пол площади, разбившись насмерть.
Роар обернулся на Милену. Она стояла поражённая, не шевелясь, шевелила губами, пытаясь что-то произнести и не могла отвести взгляд от мертвого тела. Увернувшись от Рэтара, который замер, как и все вокруг, митар сделал шаг по направлению к ней, протянул руку и прижал к себе, вернувшись с ней обратно к тану. Девушка вцепилась в него, обняла, до боли в повреждённых рёбрах, да и то, что он сделал, причинило страдание, но оно было ничем в сравнении с возможностью прижать её к себе.
Стоя здесь Роар потерял надежду на то, что он сможет сделать это снова. Обнимая Милену, руками закрывая её лицо, глянул на тело сына великого.
Элина было ринулась к нему, но была поймала супругом. Он грубо вернул её назад, усадил обратно на её место и она сжалась под натиском своего горя, сложилась пополам, уткнувшись в юбки платья, и зарыдала.
— Убить её, — отдал приказ правитель и Роар напрягся, как и Рэтар. Они оба словно застыли в бессмысленном порыве броситься на окружавших их, превосходящих числом, врагов, чтобы защитить Хэлу. Но никто не пошевелился.
— Кому ты это сказал, убогий? — спросила она насмехаясь.
И только сейчас пришло осознание, что ни один воин стоящий рядом не двигается. Стражники застыли, только глаза их были в движении и говорили о том, что они всё ещё живы. И глаза эти были полны безумия.
— Что за? — выдавил из себя первый советник.
— Ты будешь проклята ведьма, по высшему закону этого мира — жизнь за жизнь! — прокричал эла.
— О, правда? Ну, сорян, проблема, вашество, ты сам нарушил этот закон. И ты всё еще мне должен, а вот это, — Хэла кивнула вниз на тело элинина, — во-первых, надо слушать мудрые советы ведьм, так что ты сам его завалил, но если тебе не очень это нравится, то во-вторых, ты, — прохрипела она, становясь страшной до льда в крови, — мерзкий засранец, отплатил мне за спасение твоей дешёвой жизнёнки подземельем и кнутом, и ты забрал жизнь моего ребёнка. Так что, да — жизнь за жизнь, мразь!
Роар почувствовал, как сжалась в его руках Милена, и как дрогнул Рэтар. Хэла не смотрела на них, её полный презрения и ярости взгляд был обращён на великого эла, тогда как взгляд тана был обращён к ней и в нём была бесконечная боль.
— И раз с этим разобрались, — она хлонула в ладони и под вздох присутствующих, которых как сейчас понял Роар на галерее стало намного меньше, на стене за спиной эла, между зубцов возник второй его сын, словно появившийся ниоткуда. — Лот номер два — второй сын.
— Нет, — вскинулся великий, за ним встала и элина.
— Не дёргайся, — проговорила чёрная ведьма мёртвым, беспощадным голосом. — А то и этот нечаянно упадёт.
Второй элинин был мальчишкой, всего десяти тиров от роду. Открытый и улыбчивый, смышлённый, разговорчивый. Роару не верилось, что такая, как Хэла, способна убить ребёнка.
— Цэйг, — взревел великий, словно только сейчас вспомнил, что здесь есть маги, и обратился по имени к первому из них — главе башни Хангыри.
— Ой, не надо так страшно каркать, — чёрная ведьма усмехнулась. — Уважаемый первый маг сейчас очень занят. У него включился режим многозадачности — он понимает, что я такое. И он не хрена не может воткнуть, как умудрился меня просрать, тем более, что задачка при призыву чёрной ведьмы в Изарию была прямо противоположной. И потому сейчас от осознания всего этого настающего трындеца, готов наложить в штаны. Или уже сделал под себя и теперь пытается справится с этим. Так, уважаемый первый маг?
— Цейг, — кажется ещё немного и великий начнёт визжать.
— Простите, великий, — пробормотал первый, не отрывая от ведьмы полного благоговейного ужаса взгляда.
— Предатель, — взвился правитель, перейдя на полный истерики крик. — Слуга башни, который принесёт мне её голову, станет первым вместо него.
И это было очень плохо — в открытом противостоянии против мага Хэла не справится. Она ведьма, сильная, да. И Роар знал, что она умела творить молнии, видел, как она управляет водой, но всё равно — это ничто по сравнению с самым слабым боевым магом из башни.
Правда маги Кармии не шевелились, не спешили занять место главы башни, пытаясь убить чёрную ведьму Изарии. Митар вгляделся в их лица, нашёл хмурое, полное скорби лицо Зеура. Маг их ферната словно застыл, он смотрел куда-то перед собой, будто изучая перила галереи, замер без движения.
— Какие они у тебя, вашество, трусишки, — ухмыльнулась Хэла. — Если с этим решили, то…
Но на открытое пространство перед эла вышел один из магов, возрастом такой, наверное, как Роар.
— Галат, — выдавил первый, словно разочаровываясь, глухо и невзрачно. — Нет.
— Ещё один сын? — фыркнула чёрная ведьма. — Серьёзно? Мне сегодня детей ваших валить что ли?
И она посмотрела с вопросом на первого мага. Роар поверить не мог, что подразумевает, что маг был сыном главы башни. Магам нельзя иметь детей. Но первый дрогнул, встретившись с ней взглядом.
