картинки, но и ощущения, которые он дарит мне этими пальцами.
Сделала глубокий вдох и расплылась в улыбке. Как же хорошо. В воздухе стоял запах жареной еды, едва уловимый запах дыма от костра и моего ликана.
— Ты в порядке, милая? — спрашивает он не поднимая головы и вижу, что улыбается.
— В порядке, — отзываюсь я и поднимаюсь.
Хочу помочь ему и поучаствовать в процессе, но только потому, что точно знаю, он будет касаться мне и целовать. А сейчас это единственное чего я хочу.
Подхожу к нему, и он обнимает за талию. Дарит глубокий, медленный поцелуй, а затем усаживает на столешницу.
Отходит, чтобы помешать наш ужин, а затем удобно устраивается у меня между ног и кладёт руку на щеку. Проводит большим пальцем по линии скул, а затем по нижней губе.
Кусаю его палец, и он поднимает на меня взгляд. В его глазах жидкий огонь.
Как отец может считать его недостойным, когда в ликане, что рядом со мной столько огня, огромная сила и сумасшедшая выдержка.
На протяжении нескольких недель он поддерживает меня и помогает справиться с эмоциями. Только теперь, когда пришло понимание многих вещей и событий с уверенностью могу сказать, что понимаю, почему мой зверь выбрал Константинаю.
Этот ликан идеальная пара для меня.
А Джойс на днях сказал, что находит удивительным наблюдать за нами и каждый раз отмечать, как идеально мы дополняем друг друга.
До ужина у нас дело не доходит, к сожалению, потому что в такой обстановке после его поцелуев и прикосновений еда это последнее о чём я могу думать.
Мой ликан умелый любовник и я снова и снова жажду близости с ним. Мой наркотик.
Вырываюсь из рук Константина, спрыгиваю со столешницы и делаю шаг назад. Смотрю на него снизу вверх и чувствую, как оживает мой зверь. Царапает невидимую клетку.
Как же Константин прекрасен.
Судорожно вдыхаю, когда он делает шаг мне навстречу и его глаза заплывают чёрным.
Ему понравилась игра, поэтому я разворачиваюсь и бегу. У стеклянной двери рядом с камином, он ловит меня и с рыком прижимает к себе.
Пытается поцеловать, а я вырываюсь, смеюсь и когда мне удаётся, закрываю дверь перед самым его носом.
Теперь между нами стеклянная дверь.
Я на улице, а он внутри дома.
Улыбаюсь ему и чувствую, как дрожь окутывает моё тело, щёки горят, а прохладный песок охлаждает.
Делаю глубокий вдох, потому что даже так способна учуять его интенсивные эмоции.
Ещё немного беготни и я рискую получить зверя, вместо нежного и заботливого Константина.
Протягиваю руку и медленно провожу по стеклу, словно ласкаю шею и грудь моего ликана, опускаюсь ниже, а затем подаюсь вперёд и оставляю на стекле, что разделяет нас поцелуй.
Медленно отступаю и с восхищением наблюдаю за тем, как глаза Константина заплывают чёрным.
Бросаюсь прочь и слышу, как он бежит следом. Даёт мне несколько шагов форы, затем нагоняет.
Хватает меня и силой прижимает к себе, впивается в мой рот и целует.
На этот раз ничего нежного.
Его руки на мне, разрывает одежду. Отстраняется и стягивает с себя футболку, а затем снова ловит меня и прижимает к себе. Присаживается и устраивает меня у себя на коленях.
Я отключаюсь и окончательно теряю контроль.
Константин снова нападает на мои губы, пожирает меня. Целует так, как будто не касался меня целую вечность и так сильно истосковался по мне и моему вкусу.
Отвечаю ему с такой же страстью, обнимаю за шею, стону, когда его руки блуждают по моему телу, а язык проникает в мой в рот, лаская, отмечая как свою.
Если мы не остановимся, то он возьмёт меня прямо здесь, на берегу.
Как хорошо, что это частный пляж, а вокруг никого.
Константин устраиваю удобно у себя на коленях, стягивает оставшуюся одежду, а потом замирает. Смотрит на меня так, что я теряюсь. Как будто я самое красивое, что он когда-либо видел.
Его восхищение становится ощутимым, окутывает нас приятно ласкает и щекочет мою кожу.
Двигается и утыкается в шею, стонет и я вместе с ним оттого, что меня накрывает чистый кайф, целует мою шею, облизываю, покусываю, а я кусаю плечи, царапаю спину.
Константин опускается к моей груди, обхватываю губами, ласкает меня. Выгибаюсь и начинает ёрзать, прерывисто дышу, притягивая его голову сильнее к своей груди.
Отрывается от меня и наши взгляды сталкиваются, мы оба смотрим друг на друга голодными и возбуждёнными взглядами, какое-то время, а потом Константин толкает меня, и я валюсь спиной на мягкий прохладный песок.
Мой ликан освобождает себя от штанов, стягивая небрежно эту ткань и бросает в сторону.
Зависает на какое-то время, разглядывая моё лицо, пока волна жара проходит по телу, уверена в моём взгляде жажда и нетерпение.
шумно втягиваю воздух и кусаю его за плечо, когда наполняет меня собой.
Начинает медленно, а потом наращивает темп.
Поднимает меня и снова усаживает на колени, а затем помогает его объезжать. Опускает руки на талию, поддерживает и наполняет резкими, медленными толчками.
Обнимаю его за шею и подстраиваюсь под ритм моего ликана, а затем меня накрывает волна удовольствия. Окутывает, отключает от реальности и утягивает с собой в пучину наслаждения. Вижу перед глазами белое и на какое-то мгновение, кажется, теряю сознание, когда Константин кусает меня, делая своей парой, соединяя нас навсегда.
Меня будто ударяет током, а через тело проходит какой-то импульс, когда его зубы смыкаются на плече. Какая-то часть его проникает в мою кровь, растекается по венам и становится частью меня.
Открываю глаза, чтобы посмотреть на моего ликана и прикладывает руку к укусу, чувствую, как в этот момент всё меняется, и мы действительно становимся одним целым.
— Моя.. — рычит Константин и снова целует.
— Мы можем поговорить там, где нас никто не будет слышать? — спрашивает отец, а я смотрю на Константина. Он медлит, а затем кивает
— Можете воспользоваться кабинетом, — отвечает и дарит мне полуулыбку, но вижу, что визит моего отца его не радует. Подхожу к своему ликану, обнимаю за шею и дарю быстрый поцелуй в губы, а после прохожу вперёд, и отец двигается вместе со мной.
— Ты хорошо выглядишь, — говорит, когда мы оказываемся в кабинете и я закрываю дверь.
— Спасибо, — отзываюсь я и смотрю на него, пытаясь понять, о чём пойдёт наш сегодняшний разговор.
— Ты так изменилась. — вдруг говорит он и улыбается. На первый взгляд, кажется, будто смирился, но я так волнуюсь,
