Я итак знала, слышала, что он не дышит, словно боясь что вздохнет — и проснется, разрушит и навсегда потеряет светлый образ.
— Сударыня Мари, — произнес он. Голос его был тих и вкрадчив. — Вы сегодня… просто обворожительны.
Сказал — и засмеялся, потому что выдал свои чувства при всех, не смог удержат лица.
Я несмело подняла взгляд и встретилась с его глазами, смеющимися и ласковыми.
Да, теперь все видели, и мэр, и лендлорд, и все, кто стоял рядом, что Эван влюблен. Что ему доставляет удовольствие стоять рядом со мной, просто стоять и смотреть, не смея протянуть руки и коснуться так, как ему очень хотелось.
— У вас какое-то дело ко мне? — произнес он, и я ощутила его руку на своей талии.
Он приобнял меня. Как он оказался рядом, так близко, я не заметила. Видно, снова переместился, так, как умеют только инквизиторы.
Его душа не вынесла разлуки.
Он сделал это безотчетно. Телу он мог приказать не двигаться, но не душе.
— Да, да, — прошептала я.
— Наверное, это касается вашей помощницы, Ханны? — уточнил он, неспешно отводя меня чуть дальше от оставшихся позади мэра и лендлорда.
— Ханны?.. — удивилась я, позволяя увлечь себя дальше.
С удивлением я обнаружила, что мы стоим уже не у входа, где мэр приветствовал публику, а в танцевальном зале. Инквизитор сделал шаг — Быстрый Шаг, — и увлек меня с собой наверх.
Полы, натертые до блеска, отражали нас, меня, светлую и тонкую, и его, черного, зловещего, налитого силой.
«Колоритная пара!» — подумала я, изумленно оглядываясь, рассматривая наше отражение и окружающих нас людей.
— Ну, не мог же я сказать при свидетелях об истинной цели вашего визита ко мне, — небрежно ответил Эван, привлекая меня к себе. — Так что там увидела ваша личная ручная ведьма?
— Что это такое вы собираетесь делать, инквизитор?! — изумилась я, когда он очень ловко и непринужденно крутанул меня, да так, что моя юбка закрутилась колоколом.
Танцевать же, — ответил он беспечно. — Мне говорили, вы специально для праздника взяли несколько уроков танцев. Так любезно с вашей стороны. Хочу удостовериться, правда ли это?
Музыка играла, казалось, в моем сердце.
А Эван вел и кружил меня в танце, и все, что я видела, это его смеющиеся прекрасные глаза, глядящие на меня совершенно влюбленным взглядом.
Мы танцевали.
Кружились и раскланивались друг перед другом, плавно соединяли наши руки, и Эван снова вел меня по залу.
Казалось, что мои ноги не касаются пола. А в зале кроме нас двоих будто бы никого не было. По крайней мере, я не видела и не ощущала никого. Этот танец словно был только для нас двоих.
— Так что там с Ханной? — напомнил мне Эван, в очередной раз привлекая меня к себе.
Он обнял меня, я слышала, как за моей спиной громко бьется его сердце. А его дыхание касается моих волос, кожи за ушком.
— Что она увидела?
Он склонился еще ниже, будто слушая мой ответ.
А на самом деле прижался щекой к моей щеке.
Он льнул ко мне, млея от того, что я в его руках.
И если б музыка не велела нам расстаться и снова заскользить по блестящему полу, танцуя, он мог бы стоят так вечность!
— Она указала на Ганса, — шепнула в ответ я. — Сказала, что он следит за мной. Стоп, что?! Откуда… откуда вы знаете, что именно она его раскусила?!
Его глаза смеялись.
— Ну, это моя работа — знать, — беспечно ответил он.
— Так я могу и вовсе вам ничего не говорить! — рассердилась я. — Если вы итак знаете! К чему эти тайны! Пустите! Я вовсе не собиралась с вами танцевать, я просто хотела поговорить!
— Но разве танцевать вам не хочется?
— Нисколько.
— Ага! И именно поэтому вы ходили к учителю танцев и тратили там свои кровно заработанные денежки? Просто так? Не из желания потанцевать сегодня со мной?
— С вами? Почему именно с вами? Кандидатов в партнеры хоть отбавляй! Я и не думала к вам приставать с подобными глупостями! Просто хотела сказать вам важную, как мне казалось, вещь. И думала, что танец — это безопасный способ обменяться информацией! А вы итак все знаете!
Он тряхнул головой.
— Все не так просто, — ответил он. — Я лишь почувствовал ее беспокойство. Ее знание. Ее страх. Сама она ко мне не смогла бы подойти, а вот вы…
***
— Вы же не накажете ее? — с тревогой спросила я. — За то, что она снова… что-то делает с магией?
Инквизитор улыбнулся.
Такими ясными, спокойными улыбками улыбаются утром, в постели, подставляя лицо первым солнечным лучам. Но никак не в разговоре о ведьмах!
— Она же ведьма, — нехотя ответил он. — Она может ничего не делать, но магия от этого ее не покинет. Так что за нее можете не беспокоиться. Я не караю людей только за то, что они… существуют.
— Благодарю, — выдохнула я с облегчение.
Он кружил меня, кружил, держа за руку и чуть касаясь моей талии. И я одновременно наслаждалась красотой нашего танца и умирала от беспокойства за мою Ханну.
— Снова милосердие? — произнес он, наконец. — Никак не можете научиться жить без его, без этого глупого и разрушительного чувства?
— Милосердие созидает, — возразила я.
— Созидает проблемы, — фыркнул инквизитор. — Вот сейчас вы готовы просить за Ганса, чтоб я не был с ним слишком… жесток. И все потому, что он пару раз прокатил вас на своей тележке. Хотя боитесь его и верите своей ведьме.
— Он помог мне в трудный
