Я обогнула стойку, побежала вдоль центрального ряда полочек, через двойную дверь, в коридор и в конце концов на улицу. Ночь была холодной, такой холодной, что воздух жёг мои лёгкие. Ночной мороз уже лёг на весь верхний двор и окутал всё зловещем, тенистым серебром.
Площадь была безлюдной, и, не считая мороза, темноты и статуй, я была совершенно одна. Даже сейчас у меня было такое чувство, что каменные существа наблюдали за мной из тени и следили за каждым движением.
Но я могла смотреть только на статую грифона, на ту, что сидела с правой стороны лестницы. Я склонилась вперёд, чтобы разглядеть её более внимательно и сравнить с левой. Именно так, как на фотографии и на рисунке моей мамы правая статуя стояла на пьедестале, в то время как у левой его не было.
Я какое-то время просто стояла там, смотрела на статую, спрашивала себя, была ли я права и следует ли мне действительно что-то предпринять. У меня всегда было такое чувство, что под камнем статуй таиться сила, особенно у грифонов перед библиотекой. Что, если я коснусь их, и статуи оживут? На площади никого не было. Никто не услышит мои крики. Даже если Никамедес каким-то чудом что-то услышит в библиотеке и пойдёт проверять ... что же, пока он дойдёт, от меня, скорее всего ничего не останется.
Но я должна была сделать это. По словам Ники, найти кинжал и спрятать его в новом, безопасном месте, было единственной возможностью, удержать Локи в его тюрьме. Защита кинжала предотвратит то, что злой бог начнёт собирать свою армию из Жнецов и пытаться снова завладеть миром.
На этой недели я уже видела, как умирали люди, подростки, с которыми я ходила в школу, студенты моего возраста, которые не заслужили умереть в таком юном возрасте.
Я видела слёзы и страх других студентов и учителей в кампусе, я лишь могла себе представить, что приходилось переживать семьям убитых, в то время как в их сердцах поселился траур. Я не хотела, чтобы ещё кого-то ранили. Я не хотела, чтобы кому-то когда-либо ещё приходилось выносить такую боль.
Я подумала о моей маме и о том, как умно и смело она спрятала кинжал. Хотя она умерла, я хотела, чтобы она мной гордилась. Она и бабушка Фрост, и все мои другие предки, которые служили Ники в течение столетий. Я хотела быть достойной той магии, которую подарила мне богиня. А защитить кинжал от Жнецов был именно тот способ, как я могла достичь этого.
Но сначала мне нужно было найти кинжал. Статуя была пока моим лучшим следом - и возможно мой последний шанс. Я должна была только наклониться вперёд и коснуться камня и тогда получу ответы на мои вопросы - тем или иным способом.
Со стучащим сердцем я глубоко вздохнула, положила пальцы на холодный камень и стала ждать, что моя магия проснётся - а с ней возможно и грифоны.
Сразу мой разум затопили образы и воспоминания, как приливная волна, которая смывает всё остальное.
Я почувствовала, что грифон был старым, даже древним, таким же, как Вик.
И как у Вика существовала ... искра в статуе, какой-то вид силы или разума. Я чувствовала, как он смотрел на меня из глубин камня. Сила напоминала мне горящие красные глаза - глаза Локи, которые наблюдали за мной, когда бы я не использовала мою психометрию, чтобы проникнуть в разум Престона.
Но статуя не излучала туже подлость, как Жнец и алые глаза. Вместо этого я чувствовала ... бдительное присутствие. Как будто грифон охранял не только библиотеку, но также и всех студентов, которые ежедневно проходили мимо него и даже академию в целом, именно так, как сказала Метис. Это привело к тому, что во мне распространилось чувство покоя и защищённости.
Я стояла с закрытыми глазами, рука прижата к холодному камню и пыталась разобрать все эти образы, которые проносились через мою голову.
Это были тысячи лет, которые уходили далеко в прошлое. Времена года приходили и уходили за одни момент. Тающий снег вёл к весне, летнее солнце светило с неба, осенние листья пролетали мимо, а потом возвращался снег.
Через все времена года, в течение этих всех долгих лет, студенты облокачивались на статую и проходили мимо. Некоторые даже прилепляли свои жевательные резинки на неё. Фу.
После нескольких секунд первый поток воспоминаний и чувств побледнел и превратился в постоянное течение. Теперь я могла рассортировать образы и найти один определённый момент с одним определённым человеком.
Я игнорировала любою вспышку с парнями, которые касались грифона, облокачивались или сидели на нём, а вместо этого сосредоточилась на всех девушках, которые в течение всех этих лет находились вблизи от грифона. Не эта или эта, или эта ... но вот эта!
Ещё чуть-чуть, и воспоминание пронеслось бы мимо, но я ещё вовремя ухватилась за него, прежде чем оно исчезло бы в глубинах моего разума. Я игнорировала другие мчащиеся мимо образы и полностью сосредоточилась на этом одном, которое искала.
Я увидела холодный вечер, который напоминал сегодняшний. Девушка моего возраста стояла перед статуей грифона. Коричневые волосы, фиолетовые глаза, покрытая веснушками светлая кожа. Её лицо было так мне знакомо, как моё собственное, даже если я никогда не стану такой красивой, как она.
- Мама, - прошептала я, хотя она не могла меня слышать, и была только лишь воспоминанием.
Моя мама смотрела на пустой двор и разглядывала каждую тень. Фиолетовые глаза - это улыбающиеся глаза. Это она всегда говорила шутя, но в этот вечер она не улыбалась.
Вместо этого её губы были сжаты в тонкую линию, а всё тело натянутым от напряжения и страха - страха, что Жнецы найдут её, прежде чем она сможет выполнить свою миссию для Ники. У моей мамы было такое чувство, что время уходит. Всё же она одно мгновение колебалась и оглядывалась по сторонам. Она хотела быть настолько осторожной, насколько это возможно.
Когда она убедилась в том, что была одна, и никто не наблюдал за ней, моя мама вытащила из рюкзака завёрнутый в чёрную материю свёрток. Она положила материю на ступеньки библиотеки и что-то, что немного выглядывало из-под неё, поцарапало камень. Моя мама замерла, а её неуверенный взгляд метался по сторонам, как будто этот крошечный звук мог тут же привести к ней Жнецов.
Но никто не выпрыгнул из тени и через некоторое время её напряжение спало и она снова повернулась к статуе. Она провела руками по грифону туда и сюда, как будто что-то искала. В конце концов, она это нашла. Моя мама повернула кисточку в конце хвоста грифона. Одну секунду спустя основание статуи сдвинулось вперёд, как будто ехало по рельсам и открыло под собой полость.
Снова моя мама заколебалась и огляделась вокруг, потому что хотела во второй раз убедиться в том, что за ней никто не наблюдал. Потом она подняла чёрный свёрток, затянула материю ещё раз покрепче вокруг предмета находящегося в нём, засунула его в тайник и повернула кисточку назад в другую сторону. Основание статуи сдвинулось и спрятало свёрток.
