– Помнится, ты упоминала об ошибках, которые непременно будешь совершать здесь. А что прикажешь делать мне, если кто-нибудь спросит меня о бывших президентах или известных изобретениях? А как я буду зарабатывать себе на жизнь? Сомневаюсь, что твои современники нуждаются в кавалерийском офицере, который только и умеет, что бороться с индейцами.
Либби склонила голову ему на грудь и вздохнула.
– О, Джон, ведь должен быть какой-то выход. Должно же где-то существовать время, в котором мы оба можем жить.
– Это «где-то» здесь, – прошептал он, приподняв ее и глядя ей в глаза. – Оно здесь, в этом доме, в этой комнате, в этой постели. Здесь нет различий. Здесь только ты и я. И наша любовь, вне времени.
Вне времени не значит всегда, подумала Либби, запихивая леггинсы и футболку в огромную сумку, которую дал ей Джон.
Время, отведенное для их любви, подходило к концу, и Либби казалось, что внутри у нее все умерло. Она надела светлое веселенькое платье, отделанное вышивкой, и повязала белоснежный пояс. Ее туалет дополнила соломенная шляпка с голубой лентой в тон шляпы. Либби не могла ничего поделать со своими волосами и в конце концов решила просто заколоть их в узел. Но вот что делать с печальной улыбкой, застывшей на ее губах, и пустотой во взгляде?
– Готова, счастье мое? – Джон подошел сзади и обхватил руками ее талию. Она закрыла глаза и прислонилась к его груди, чтобы он мог теснее прижаться к ней. Она пыталась зарядиться энергией, идущей от его теплого тела.
– Нет, – призналась она. – Не думаю, что буду когда-либо готова оставить тебя.
– Ты еще можешь передумать и остаться.
Она моргнула, так как слезы застилали ей глаза, и встретилась с ним взглядом в зеркале напротив.
– Ты тоже можешь передумать и пойти со мной, – с вызовом ответила Либби.
Он держал ее так крепко, что она едва дышала. Но Либби даже не пошевельнулась. Она жаждала его прикосновений все время. Дни, которые они провели вместе, были сказкой, но теперь пришла пора расстаться. Еще немного, и она уйдет навсегда. Ей надо запомнить все, каждую мелочь, чтобы потом, когда начнется ее одинокая жизнь, вспомнить любую подробность. Она повернулась в кольце его рук, обняла его крепко-крепко и застыла.
– Ты чудесно выглядишь, – заметил Джон.
Либби улыбнулась, поняв, что он сменил тему.
Либби отступила на шаг и улыбнулась.
– Спасибо. – Это все, что она сумела выдавить из себя.
– Пошли?
Она кивнула, прижала кончики пальцев к его щекам и проглотила слезы.
Пристань кишела людьми. Кого здесь только не было! Ветхое деревянное сооружение грозило рухнуть от такого количества людей, но энергичные туристы, видимо, не замечали этого или им было наплевать. Они смеялись и шутили, женщины обмахивались шелковыми веерами, мужчины курили сигары или трубки. Неподалеку Либби увидела пассажирское судно.
– Неужели оно возьмет на борт всех этих людей? – на ее лице читалось беспокойство.
– Да, не волнуйся. Кроме этого, будут еще рейсы. Сегодня перевозят туристов три судна, которые курсируют между островом и фортом.
– Сколько же там будет народу?
– Мы выписали более пятисот пропусков, не считая газетчиков и тех, кто прибудет на своих лодках.
– Как же мы будем следить за человеком при таком скопище народу?
– Не мы, а я. Я хочу, чтобы ты уехала до того, как Ленгдон и я займемся заговорщиком или заговорщиками.
– Нетушки, Джон. – Она придержала шляпу рукой и подняла голову. Солнечные блики играли в его пшеничных волосах, которые Джон расчесал и собрал на затылке. Однако она увезет в своем сердце другой его портрет: с разметавшимися волосами и горящим страстью взглядом. Таким она запомнит его на всю жизнь – смотрящим на нее так, будто готов отдать ей свою душу и сердце.
С трудом подавив желание, от которого подкашивались ноги, она покачала головой.
– Я не двинусь с места, пока не буду уверена, что тебе ничего не грозит. Не возражай, – предвосхитила Либби реакцию Джона, – я не смогу уехать, если эта история не закончится. Мне надо своими глазами убедиться, что ты в порядке.
– Повторяю, я не намерен подвергать твою жизнь опасности.
– Я не собираюсь вмешиваться в твои дела с полковником. Обещаю.
Гудок оповестил пассажиров о прибытии судна. Швартуясь, корабль ударился о деревянные сваи, и испуганные чайки с криком поднялись с насиженных мест. Люди засуетились. Либби и Джон, подхваченные людским потоком, оказались у самой воды.
– Пойдем. – Он взял ее за руку, и они двинулись к сходням, терпеливо ожидая своей очереди.
Перед тем как подняться на борт, Либби посмотрела вниз: вода рябила, небольшие волны набегали на берег. Морские водоросли, как поплавок, покачивались на волнах, вытягивая свои щупальца в поисках новой добычи. Она отвернулась: у нее перехватило дыхание.
– Все в порядке, – успокаивал ее Джон, поднимаясь на судно. – Я здесь, тебе нечего бояться.
– Я не боюсь, – покривила душой Либби, – мне просто непривычно пересекать залив по воде.
– Знаю, знаю, – засмеялся Джон. – Однако боюсь, что строительство моста, о котором ты мне рассказала, будет через много лет. Придется тебе еще раз проделать этот путь по морю.
Его улыбка придала ей уверенности, и она поймала себя на том, что улыбнулась ему в ответ.
– Что ж, надеюсь, это в последний раз, – произнесла она бездумно.
Когда до них дошел смысл сказанного ею, их словно пригвоздили к месту. Перестав улыбаться, они, не отрываясь, глядели друг на друга, пока судно не заполнилось и матросы не убрали трап.
Каждый миг, проведенный вместе, был последним. Она беспрерывно думала: «В последний раз я вижу, как он прикрывает рукой глаза от солнца. А ведь он в последний раз поправляет мою шляпу, чтобы у меня не обгорел нос».
Джон, должно быть, чувствовал то же самое.
Протяжный гудок прервал ее сладостные размышления, и Либби посмотрела вниз. Раздался еще один гудок, а она все смотрела, как мимо проплывали экскурсионные лодки, забитые до отказа туристами. На буксире тоже негде было яблоку упасть.
Задев бортом о причал, судно возвестило о прибытии на остров. Толпа пришла в движение. Либби различала туристов, которые собирались группами в разных концах форта.
Она поискала глазами старый дуб, и ее сердце затрепыхалось. Получится ли все так, как она думала? Сумеет ли она вскарабкаться на дерево, когда придет время? Либби отвела глаза – пока она не в состоянии думать об этом.
Она увидела Джеронимо в окружении смеющихся женщин. Он продавал им пуговицы со своей рубахи. Джон объяснил ей, что хитрый старик пришивал множество пуговиц, чтобы заработать на туристах лишний грош. Полная женщина затолкала свой носовой платок в карман целителя. А когда он поклонился ей, смущенно прикрыла рот ладонью.
