дополнительное освещение на крыльце обычно не включала. Только со стороны внутреннего двора, если выходила туда по вечерам.
— Как погуляли? — спросила шепотом, присев на подоконник.
— Отлично, — тихонько рассмеялся он. — Она на редкость забавная. Где ты достала такое удивительное существо?
— Получила в качестве обременения к дому, — улыбнулась я.
— Они вымерли, и последнюю горгулью встречали пару столетий назад.
— Знаешь, думаю, все немного сложнее. Когда мне вручили горгулью, я думала, это обычная статуя. Она была в каменном состоянии. Ни проблеска жизненных сил или магической энергии.
— Думаешь, где-то в горах могут оказаться спящие в камне ее соплеменники?
— Кто знает? — пожала я плечами. — Я в горах никогда не бывала.
Мы разговаривали вполголоса, чтобы не разбудить спящую Заразу. Светила луна. Ветерок шевелил наши волосы. Пахло морем, цветами, фруктами и почему-то вишневым табаком. На улице уже было практически пусто, лишь изредка запоздавшие прохожие спешили по домам.
— Хочешь, я покажу их тебе? Только нужно теплую одежду. Там всегда снег. У тебя есть?
— Снег?
— Одежда.
— А. Да. Я же из Эстарина, там холоднее, чем у вас тут.
— У нас, — исправил меня дракон. — Ты теперь одна из местных.
Мы помолчали. Ирден, закинув голову, смотрел на небо. А я на него, изучая, насколько это возможно в темноте. В дом я его не приглашала, но и не спешила прощаться. Было что-то приятное вот в таком общении, когда я в окошке второго этажа, а он снизу.
— Куда ты желаешь завтра сходить, ягодка? — спросил он.
— Не знаю. Я ведь не местная. У тебя есть предложения?
— Множество! Может, в театр, в оперу?
— Ой нет! Пожалуйста, только не в оперу! — взмолилась я. — Это неаристократично, признаю, но я совсем не понимаю и не люблю ее.
— Боги! Какое облегчение! — хохотнул Ирден. — Я боялся, что ты согласишься! Мне стыдно, но в опере я почти всегда засыпаю. Приходится просить соседей, чтобы толкали меня, если вдруг начну храпеть.
Я прыснула от смеха и зажала рот ладонью, чтобы не будить Заразу.
— А оперетта? — спросил Ирден. — У меня постоянный доступ в ложу во всех театрах. Завтра будет какая-то веселая постановка. Пойдем?
— Ладно. Оперетта мне по душе, она забавная, и я в состоянии разобрать, что они говорят и поют. И балет нравится. Там красиво.
— Хорошо, — с улыбкой смотрел на меня дракон. — Ягодка, ты милая. Знаешь об этом?
— Знаю, — не стала я скромничать.
Ирден прислушался к чему-то, повернул голову в сторону калитки и позвал:
— Выходи. Я тебя по запаху учуял.
Там кто-то с досадой цыкнул, и из глубокой тени выступил Джерзог. Хмуро покосившись на сидящего на крыльце дракона, отсалютовал мне:
— Вождь!
— Добрый вечер, Джерзог. Что-то случилось? Вы два дня не появлялись, — спросила я орка.
— Все нормально, вождь. Мы охраняем.
— Кого? — опередив меня, поинтересовался дракон.
— Вождя, — буркнул зеленокожий парень.
— От кого? — настойчиво уточнил Ирден.
Я не вмешивалась, но слушала внимательно.
— От всех. От тебя. Ты не тот, кто надел нашему вождю в храме браслет. Не муж.
— Ты ошибаешься, следопыт, — расслабленно ответил Ирден. — Я признал этот брак. Сказал слова крови и магии. Я ее муж. Она мне жена.
Джерзог вздрогнул и метнул изумленный взгляд на дракона.
— Вы вместе? — не поверил он.
— Мы вместе.
— И вы — сила? — настойчиво допытывался парень.
— Разумеется, следопыт. Вы ведь не думали, что я упущу ее?
Вот тут я немного потеряла нить разговора. Кого «ее»? Силу? Это как? Как можно упустить силу?
Джерзог промолчал, переступил с ноги на ногу. Потом почесал затылок и кивнул.
— Мы тоже не упустим, дракон. Она наша. На то воля небес.
— Я понял. И принял. Скажите духам предков, что я не стану мешать.
— Уважаемые риаты, — громким шепотом позвала я. — А вы не хотите мне ничего пояснить?
— Нет, ягодка. Это мужские разговоры. Не беспокойся.
— Вождь! — стукнул себя кулаком в грудь Джерзог и растворился в темноте.
— Вот поганец! — шикнула я недовольно. — Сбежал!
— Ты знала, что кто-то из них постоянно присматривает за домом и за тобой? — лениво поинтересовался Ирден.
— Да, — вздохнула я. — Они боятся, что я опять вляпаюсь в какую-нибудь авантюру и возьму под свою руку еще кого-то. А они тогда не дождутся своего вождя.
— Я их понимаю, — хохотнул мужчина.
— О! — оживилась я. — Хочешь стать их вождем? Я проиграю тебе топор. Избавлюсь от этой головной боли.
Из темноты донеслось возмущенное гортанное:
— Не выйдет, вождь! Мы не позволим!
Ирден рассмеялся и встал с крыльца.
— До завтра, малинка. Пойдем слушать и смотреть оперетту. А потом поужинаем где-нибудь. Согласна?
— Согласна, — улыбнулась я. — Только прекрати называть меня ягодкой и малинкой.
Дракон послал мне воздушный поцелуй, подпрыгнул на месте, и в небо от моего крыльца аккуратно взлетел красный ящер с длинным хвостом и гребнем по хребту.
— Позер! — пробормотала я.
С кровати всхрапнула утомленная Зараза. А кстати! Надо завтра сказать Ирдену, чтобы он не спаивал нечисть. И узнать у нее, что она пила.
Утром моя питомица страдала от похмелья. Я стоически молчала, никак не комментируя и не предлагая помощь. Ждала, пока она сама дозреет до общения.
— Ну лядно, лядно... Лугайся. Но потом лекалство, — не выдержала она и легла на спину, распластав крылья и раскинув три лапы в стороны, а правую переднюю положив на лоб. Эдакая дама с мигренью.
— Что пила? — негромко спросила я.
— Медовуху, — помолчав, призналась нечисть.
— Зачем?
— Сладинькая.
— Это тебе Ирден предложил?
— Неть, он заднисял. Ни лазлесал.
— Но...?
— Но он отвлекся. И я выпиля.
— Из его кружки?
— Дя. И сьто? Я тозе хотю вкусьно.
— В следующий раз закажи себе просто медовый напиток, но без алкоголя.
— Вот и музь тозе так сказял.
