– Если я увезу детей? Уедем отсюда на рассвете… Что тогда будет? – спросила дрогнувшим голосом.
Ответ Амелиста дала не сразу, и пока она молчала, я уже успела вся известись.
«Ваша жизнь будет размеренной. Но Энкель уже не будет прежним. Установка в его голове, не даст ему жизни. Мальчик будет мучиться и в конец концов… И я не говорю про то, что герцог так и останется безнаказанным и будет дальше оплетать своей черной паутиной это государство…»
– Что меня ждет, если я попаду к нему в лапы? – нервно сглотнула я.
«На этот вопрос я тебе уже отвечала ранее – все будет хорошо. Все останутся… живы, но дастся тебе победа не самым легким путем. Выбор за тобой. Либо вынести мучения и искоренить зло, не потеряв при этом никого, кто дорог твоему сердцу, либо сбежать и наблюдать со стороны, как чернота расползается все дальше…»
- Ты мне поможешь? – спросила, едва шевеля губами и ощущая неимоверный ужас от принятого решения.
«Именно для этого я здесь, Вика…»
69. Ай да молодец…
Виктория
– Никуда не выходи из дома, хорошо? – Кристиан заглядывал мне в глаза, стоя у входных дверей. – И надо же было этому мальчонке сарай поджечь… – мой супруг нервно взлохматил волосы, выражая беспокойство.
– Езжай, – улыбнулась я, вкладывая все силы, чтобы не выдать своего состояния от предстоящего. – Может… Самиру с собой возьмешь? – спросила, замечая, как бровь Криса взлетела вверх.
– А она хочет? – спросил граф.
– Самира, поедешь с отцом? – крикнула я, зная, что дети находятся в гостиной.
Девочка радостно выбежала в холл, довольно кивая.
– Так может и Энкеля взять тогда? – хмыкнул Кристиан, а я чуть не ляпнула, что он откажется от этой поездки.
– Энкель? Ты хочешь поехать вместе с папой и сестрой? – вновь крикнула я, заранее зная, что ответит ребенок.
– Нет, – выглянул он. – Что-то не хочется.
– Не хочется, – повторила я, пожимая плечом и внушая себе не смотреть так жалобно на супруга, иначе он заподозрит что-то неладное и не уедет. А мне нужно было, чтобы граф покинул особняк, чтобы своим отъездом запустил это чертово колесо, в котором я представляла роль жертвы, а герцог – мучителя и злодея.
Поцеловав своего мужчину, жадно вдыхая его аромат парфюма, я прижала Самиру к себе, целуя ее в макушку. Никак не могла заставить себя разжать руки и выпустить малышку из плена объятий. Мне было страшно от предстоящего, безумно страшно, ведь я не знала, что именно меня там ждало.
– Все хорошо? – шепнул Кристиан, начиная что-то подозревать.
– Да, – кивнула я, лучезарно улыбаясь. – Просто люблю вас!
– И мы тебя любим, – ответил Крис. – Примерно через часа два вернемся. Будьте дома, никуда не выходите.
В горле стоял слезный ком, но я не позволяла эмоциями прорваться наружу. Топила их в себе, не давая возможности показать мои переживания, да и не нужно это. Лишнее…
Подошла к окну, наблюдая, как Кристиан забирается в экипаж. Провожала взглядом удаляющуюся городскую карету, удерживая себя от того, чтобы не кинуться следом за ней.
«Я все делаю правильно… я все делаю правильно… нужно немного потерпеть…» – повторяла себе раз за разом, но успокоение не приходило.
Я не смогла уснуть этой ночью. Волнение зашкаливало. Так и просидела на кровати, наблюдая за спящим Кристианом, запоминая каждую его черточку, каждую морщинку возле глаз. Этот мужчина стал для меня очень дорог, и я надеялась, что граф сможет понять меня. Не станет судить, когда узнает на что я пошла…
Когда первые лучи солнца тронули землю, пробуждая природу от сна, Амелиста подала голос, говоря мне, чтобы я не говорила ничего своему супругу, иначе ход времени изменится и что-то может пойти не так. Единственное, что она изменила из своего напутствия на мои подвиги – Самиру нельзя было брать с собой на рынок. Она не сказала почему, уклончиво объяснила, что совсем скоро придет ее время и в это самое время она должна быть рядом с Кристианом, а не со мной.
Все это было странно, волнительно и очень переживательно, но с другой стороны хоть за Самиру я была спокойна.
Когда Кристиану позвонили по магическому зеркалу и сказали, что один из его приемышей сжег сарай, то мое сердце больно сжалось, а в голове набатом звучала одна и та же мысль – НАЧАЛОСЬ. Ведь я сразу поняла, что поджог просто очередная ступень в коварном плане герцога.
И вот сейчас я смотрела вдаль на пустую дорогу и молилась богам, чтобы они дали мне сил вынести столь сложное испытание.
– Тетя…
Вздрогнула, не ожидая появления Энкеля.
– Да, милый? – повернулась к мальчику, сдерживая рвущиеся наружу слезы, ведь я знала, зачем он ко мне подошел.
– Хочу тех пирожных. Давай съездим? – улыбнулся он, цепляясь за мою ладонь и чуть сжимая ее. – Чего дома сидеть? Прогуляемся…
Горько улыбнулась в ответ, кивая. Не могла ничего сказать. Чувствовала, что стоит произнести хоть слово, как разревусь. Разрыдаюсь на глазах у Энкеля и слуг, а я не могла вызвать подозрения. Не могла…
Не стала ничего и никому говорить. Амелиста сказала, что не нужно этого делать, временные пласты по ее словам очень хрупкая вещь и что-то в них допустимо, а что-то нет. Оповещение о нашем отъезде недопустимо, поэтому я постаралась все сделать как можно менее заметно.
Это странно, но я верила богине. Каждому ее слову. Сильно тревожило как меня найдет Кристиан, но Амелиста вновь повторила, что все, кто мне дорог, останутся в живых.
Вышли за ворота через калитку для слуг. На наше счастье охраны не было поблизости, поэтому покинуть особняк не составило особого труда. Только сейчас я смогла заметить, как сияли глаза мальчугана. Нездоровый, пугающий, маниакальный блеск, который не предвещал мне ничего хорошего.
Сжав его руку посильнее, поймала свободную городскую карету и отправились в сторону рынка.
Нас встретил гул голосов, запахи выпечки и древесной стружки. Шла едва переставляя ноги. Энкель упорно тянул меня за руку вперед, ведя именно туда, где меня ждали мучения. Все тело словно было ватным, дышать становилось все тяжелее, паника грозилась накрыть с головой, но я упорно шла вперед, внушая себе, что эта гниющая гнусь, герцог Брандербург, не останется в победителях.
– Тетя, сюда… сюда… – подпрыгивал от нетерпения ребенок, подводя меня к незаметному магазинчику в котором пирожными и не пахло вовсе.
– Милый, а ты уверен, что нам точно сюда? – спросила я, ругая себя, что мой голос дрогнул, проявляя все те эмоции, которые ураганом носились внутри меня.
– Конечно! – закивал мальчик. – Пошли…
Шагнула на первую ступень, чувствуя, как дико колотится мое сердце. Шаг… еще… и еще… Скрип двери, и я стою в тусклом помещении, где окна закрашены краской изнутри, не пропуская солнечного света.
– Привел… ай да ты мой молодец! – раздался леденящий душу голос за спиной.
Не успела даже обернуться, как к носу прижали что-то вонючее, и я потеряла сознание…
70. Ты то еще трепло, Морти!
Виктория
Приходила в себя очень тяжело. На задворках сознания слышались мужские голоса и чей-то жалобный скулеж. Пыталась разлепить веки, но у меня не получалось. Вообще шевельнуться не получалось. Чувствовала, как затекло все тело, и сильно ломят мышцы рук, причиняя нестерпимую боль.
«Вика… Слушай меня! Только молчи, не произноси ни звука!»
«Амелиста… – прошептала мысленно, за мгновение вспоминая, что именно со мной произошло. – Энкель!» – всполошилась я, боясь всем сердцем за мальчика.
«Оказалось, что герцог то еще животное», – печально вздохнула богиня.
«Что он сделал?! – паника накрыла с головой. – Амелиста, что с моим ребенком?! Ну почему ты молчишь?!»
Старалась не выдать взволнованного дыхания, но давалось это с огромным трудом. Сердце колотилось в груди и мне стало наплевать на свое безвыходное состояние, ведь где-то там находился Энкель, маленький, беззащитный, который и отпор то толком дать не мог.
