Мужчина долго молчал, глядя на потрепанный томик в руках. Эйлин уже думала, что снова не дождется ответа, когда прозвучало:
˗ Госпожа, что со мной будет дальше? Я теперь останусь здесь? — в глаза по˗прежнему не смотрит, но напряженно ждет ответа.
˗ Здесь лежат только больные. Как только поправишься, тебя выпишут. Студенты обычно живут в общежитии при академии, но это только осенью, когда начнешь здесь учиться. А пока поживешь со мной. Комнатка, конечно, не очень удобная, но матрас на кровать я уже купила. К тому же я смогу помочь тебе подготовиться к учебе. ˗ Эйлин задумалась, что может его волновать сильнее всего, ˗ Дани, твои документы скоро будут готовы. Нотариус обещал сам все оформить. Но отпустить тебя на все четыре стороны пока не могу. Ты же ничего здесь не знаешь, куда ты пойдешь? Потерпи полгода до начала учебы.
Дани неожиданно светло улыбнулся:
˗ Я не хочу уходить. Я боюсь, что больше вам не нужен, и вы оставите меня здесь, от меня же одни проблемы.
˗ Ты из˗за этого так извелся?
˗ Не совсем, ˗ парень снова потупился, но в этот раз отмалчиваться не стал.
Оказалось, причина его состояния — ночные кошмары. Большая комната, наполненная по ночам храпом и бормотанием, разбудила воспоминания о рабском бараке. Они заставляли бывшего раба просыпаться среди ночи в холодном поту и дальше лежать без сна до рассвета. А днем не дают заснуть бесконечные визитеры и болтовня соседей. Ну, и неопределенность положения не добавила спокойствия, но это уже девушка додумала про себя.
После этого разговора Эйлин пошла договариваться о выписке своего подопечного. Мэтр Ланти настаивал, что больному необходимо побыть в лечебнице еще не меньше недели, но после долгих убеждений согласился выписать на следующий день, пообещав выдать особую мазь для удаления шрамов.
˗ Пока аура не стабилизируется, ему противопоказаны любые магические воздействия, ˗ предупредил лекарь. — Постарайтесь даже магические светильники при нем не зажигать. Из упражнений только медитация. Все равно резерв у него пока пустой и будет весь уходить на восстановление. Сделаю пока мазь от шрамов без магии, натирайте дважды в день. Через две недели приведете его на прием. Там назначу дальнейшее лечение.
На следующий день Эйлин забрала у ассистента обещанную мазь и пошла в палату. Там она застала прелюбопытную картину: Дани забился в угол кровати и обеими руками держал одеяло, которое пыталась с него сдернуть молоденькая магичка. Остальные пациенты с азартом наблюдали за противостоянием.
˗ Ну, же, больной, раздевайся! У меня приказ обработать тебе спину, ˗ при этом выражение лица у нее было столь хищное и предвкушающее, что на месте Дани любой бы начал сопротивляться.
˗ Что здесь происходит? Дани, вот твоя одежда, ˗ парень отпустил одеяло и радостно схватил сверток.
Девушка с трофейным одеялом в руках возмущенно повернулась к Эйлин:
˗ Мы еще не закончили назначенные на сегодня процедуры! Посторонних попрошу покинуть помещение!
˗ Ничего, процедуры мы закончим дома, мэтр Ланти дал мне подробную инструкцию, ˗ Эйлин взяла с тумбочки большую банку, резко пахнущую эфирными маслами, и нахмурилась. — А вот вы, похоже, не удосужились прочитать рекомендации лекаря, иначе знали бы, что мазь с магией ему противопоказана.
Девушка независимо фыркнула и попыталась отобрать банку.
˗ Вы ничего в этом не понимаете! Это очень хорошая мазь! Мы ее специально всей группой готовили!
˗ Может и хорошая, но не для этого пациента, ˗ Эйлин добавила в голос строгих ноток. ˗ Кто ваш куратор, и кто вас сюда пустил?
На шум в палату заглянула дежурный лекарь. Разобравшись в ситуации, она забрала спорное зелье и увела сникшую студентку к себе в кабинет.
В это время Дани быстро натянул теплую уличную одежду прямо поверх пижамы, в которую был одет, и начал выгребать из тумбочки свои вещи, которых за две недели набралось немало.
Попрощавшись со всеми, они вышли на улицу. Дани с наслаждением вдохнул холодный свежий воздух, без запахов лекарств и моющих средств. Не верилось, что все закончилось, и он возвращается в тот уютный домик, полный интересных книг и пока непонятных вещей, в дом, где он снова будет рядом с Эйлин.
Комната под лестницей встретила Дани новыми занавесками на окне, лоскутным ковриком у кровати и мягким пледом вместо покрывала. Магический светильник сменился на масляную лампу. Когда Дани выложил на комод книги, комната стала совсем обжитой и уютной.
Разложив вещи, мужчина ушел в ванную, хоть и маленькую, но индивидуальную. А потом Эйлин все же заставила его раздеться и лечь на кровать, чтобы хорошенько натереть новой мазью. Она старательно втирала прохладную массу в худую спину, а Дани, который в лечебнице с трудом терпел чужие прикосновения, блаженно растекся по узкой койке и разве что не мурлыкал от удовольствия.
Закончив лечение, Эйлин собралась уходить, но замялась у входа:
˗ Дани, я рада, что ты снова дома, ˗ и быстро выскочила, оставив парня глупо улыбаться в захлопнувшуюся дверь.
Кошмары на новом месте сразу не прошли. Но теперь, проснувшись с колотящимся сердцем, он мог зажечь лампу и отвлечься на какую˗нибудь книгу. Или выйти в мастерскую, подкинуть дров в затухающий камин и посидеть, завернувшись в одеяло, глядя на языки пламени. Или вскипятить воду на крошечной жаровне и потягивать горячий чай, глядя в окно на пустынную улицу, чувствуя, как тает стянувший сердце холод.
43. Новая жизнь — новые хлопоты
Дани провел дома три недели и весь извелся от безделья. В столице, где магия прочно вплелась в повседневный быт, было очень сложно соблюдать «безмагический» режим.
Эйлин на весь день уезжала в академию, и возвращалась уже под вечер, голодная и уставшая. Рассказывала о нерадивых студентах, устроивших очередной пожар в лаборатории, или о новой секретарше мэтра Лоркана, которая сразу положила глаз на одного из молодых преподавателей и теперь не давала ему прохода. Наличие у предмета охоты жены и двоих детей ее ничуть не смущало. Сам мэтр уже махнул рукой на залежи неразобранных бумаг на столе в приемной, и полушутя предположил, что это место проклято.
Дани же оставалось только читать, рисовать, смотреть в окно на быстро тающий снег, да наводить порядок в и так чистом доме. А вот с готовкой у него не ладилось. Бывшего раба пускали на кухню только мыть посуду, и приготовить он мог только пережаренную яичницу да кривые бутерброды. Эйлин пообещала его поучить, как будет время, но пока ей было проще приготовить самой или заказать готовый обед в трактире.
Еще Дани можно было выходить во внутренний дворик, но там тоже не было ничего интересного, кроме дровяных сараев и сосулек.
Вот последние буквально заворожили жителя пустыни. В солнечные дни он ставил на крыльце стул и подолгу наблюдал за капелью с крыши, даже не поленился слазить через сугроб, чтобы отломить одну сосульку и попробовать ее на вкус. А потом сушил у печи мокрые ноги и наблюдал, как тает лед на блюдечке. Узнав о его экспериментах, Эйлин долго ругалась, и весь вечер щупала ему лоб, опасаясь простуды. К счастью, все обошлось без последствий.
Больше Дани по сугробам не лазил, только делал многочисленные наброски, пытаясь поймать игру света и тени, но каждый раз оставался недоволен результатом. Наверное, Эйлин могла бы что˗то ему подсказать, но мужчина стеснялся беспокоить ее по такой ерунде.
Зато в выходные Эйлин надевала юбку, становясь похожей на обычную горожанку, крепко брала Дани под руку, чтобы шел рядом с ней, а не пристраивался на два шага сзади, и выводила его на прогулку в город. Ему было интересно все, и как много в городе деревьев, и дома из серого камня, более тяжелые, солидные, но тоже по˗своему красивые, и кованые фонари с магическими светильниками. Не смущало даже обилие луж и пасмурная погода.
Обычно во время таких прогулок выбор дороги Эйлин оставляла за Дани. В один из дней они забрели в совсем уж глухие трущебы, с покосившимися домами и хмурыми, провожающими их подозрительными взглядами, жителями. Дани поспешил увести девушку из неприятного места, а потом пытался извиниться. Но Эйлин считала, что раз уж он будет жить в Гверере, то стоит изучить ее всю, и знать, куда можно ходить без опаски, а куда лучше не соваться, такую, вот, неприглядную изнанку.
