Так и есть! Его выследили.
Кариус вытянул руки перед собой, пытаясь собрать в импульс последние крупицы магии.
— Отойди, волк. Разойдемся миром… Или же… — Угроза осталась недосказанной, а сам голос звучал скорее жалко, чем жестко.
“Огонь… — метались в голове отрывистые мысли. — Волки боятся огня. Искорку бы… Факел, хотя бы половинный…”
Ноги предательски подкосились, и Кариус рухнул практически под ноги чудовищному врагу, чувствуя, что и воля больше не повинуется ему.
Затухающим сознанием он уловил приближающуюся тяжелую поступь и слова:
— Если ты добрался сюда — значит, ты отважен. Если на тебя охотилась Стая — значит, ты мне…
И тут чернота окутала его, даровав забвение.
Кариус не мог бы сказать точно, сколько времени он пролежал без сознания. Открыв глаза, он увидел перед собой странную… женщину.
Она стояла перед ним — огромная, широкоплечая, мрачная.
То, что таинственная хозяйка лесной избушки принадлежала к расе оборотней, сомнений не возникало, но Кариус представить себе не мог, что среди лютанских волков, привыкших подавлять своих женщин и держать их в строгом подчинении, может появиться подобная богатырша.
А еще она была немолода. Седые волосы струились по плечам платиновым водопадом. Пролегли в углах глаз глубокие морщины.
— Ну здравствуй, маг, — поприветствовала незнакомка то ли гостя, то ли пленника. — Меня зовут Хильда. Я хозяйка этого места.
— А я… — Кариус не знал, стоит ли ему раскрывать свое инкогнито. Надо ли лесной отшельнице знать, что он придворный маг ее величества королевы Ранелии… Бывший, вернее…
— Неважно, — низким голосом рыкнула оборотница, заметив его замешательство. — Мне нет особого дела до того, кто ты.
— Зачем же вы меня тогда спасли? — удивился Кариус.
— Ты сам себя спас, выбрав верное направление для побега, маг, — усмехнулась Хильда. — Трусливые псы, что гнались за тобой, боятся совать нос в мои владения.
— О, и я понимаю, почему…
Кариус вспомнил скелеты, раскиданные по кустам. Тогда, в спешке, уставший и израненный, он не задумывался особо, кому они принадлежат. Теперь все увиденное вспомнилось ясно как день: так волкам ведь, кому же еще! Оборотням…
— Ты меня не бойся. Людей я не трогаю. — Губы великанши растянулись в жутковатой улыбке. Тускло блеснули желтоватые клыки. — Они ведь гнались за тобой… Прихвостни альфы… выходит, ты его враг?
— Выходит, так, — не стал отрицать очевидное Кариус.
Альфа Рагнар всегда пренебрежительно относился к Ранелии, предпочитая иметь дело с его величеством Хенригом. А ведь именно королева часто подсказывала мужу перед дипломатической встречей, как лучше повести себя. Правда, Хенриг не всегда следовал настойчивым просьбам жены: в конце концов, он был королем и мужчиной, воспитанным в хетапльских традициях… А значит, сейчас Рагнар вполне мог попытаться договориться с Клависом.
— Враг моего врага — мой друг, — произнесла Хильда, поворачиваясь к жарко растопленной печи.
В черном зеве ее благоухал ароматом полный чугунок какой-то еды. Мясного рагу, кажется…
У Кариуса от голода в животе забурлило.
— Но ты ведь тоже оборотень? — решился спросить он. — Как так вышло, что ты живешь тут одна?
— Я последняя из рода великой Брунгильды-защитницы. Вы, люди, о ней, небось, и не знаете ничего...
— Подожди… — Лицо Кариуса озарила улыбка. — Та волчица, которая бросилась на помощь богине?..
В голове мелькнули воспоминания детства: переплетная мастерская отца, уроки письма от матери, подрабатывавшей перепиской бумаг. Растрепанный сборник сказок, подсунутый отцу заезжим перекупщиком, среди других книжек, которые отец посчитал более ценными. А эти разрозненные странички отдали Кариусу — учиться читать и писать…
— Это она. — Волчица поглядела на Кариуса с некоторым интересом. — Моя кровь особенная. Женщины моего рода были благословлены самою Степной Матерью. Наша сила испокон веков превосходила силу всех других оборотней Лютании, и это привело к тому, что подлые псы из рода нынешнего альфы принялись убивать новорожденных дочерей нашего рода, чтобы не позволить нам править другими волками. Я последняя благословленная волчица.
— Значит, тебе повезло спастись?
— Мой отец был добр и не стал убивать меня, вопреки воле своего альфы. Он погиб в бою, приказав служанкам спрятать меня у людей. Я выросла среди тебе подобных, но когда моя волчица пробудилась после совершеннолетия, мне пришлось уйти в отшельницы, чтобы не пугать приемных родителей и их соседей, ведь для них я стала настоящим чудовищем.
— Вот оно что… — Кариус нечто подобное припоминал.
Ему опять повезло. Несказанно повезло. Как тогда, когда он встретил Катерину в странном мире Земля, где люди обходились без магии. Как тогда, когда он встретил королеву Ранелию… И сейчас.
Глава 8. ч.2
Теперь многие смогут догадаться, что шепнул Гадвус королю. В предыдущей проде содержится подсказка. Гадвус действительно сказал ровно два слова. Угадаете, какие? (можно просто смысл, формулировка не важна. Ответ будет в 9-й главе)
Кариус даже припомнил, что оборотни, желая оскорбить собрата и посулить ему плохого, выражались: “Чтоб тебя загрыз болотный демон”. Видимо, в самой их культуре, насквозь пропитанной превосходством самцов над самками, не допускалось, что могучих зверей могла погубить женщина, пусть даже и таких исполинских размеров.
Значит, мало кто из волков выжил при встрече с Хильдой… Наверное, только те, что сразу сбежали, не разглядев, кто перед ними.
Слухи о чудовищной лесной женщине, умеющей оборачиваться монстром, ходили среди местных. И даже доходили до столицы Хетапля. Ее величество Ранелия, кстати, несколько раз отправляла на границу с Лютанией егерские отряды, но те раз за разом приезжали ни с чем. Крестьяне в указанных местностях жили тихо, спокойно. На вопросы о том, не беспокоят ли их какие чудища лесные, загадочно отмалчивались, разводили руками и переводили жалобы то на соседа-пьяницу, то на высокие налоги, то на неурожай...
— На, подкрепись. — Хильда поставила перед магом плошку с едой. Заметив недоверчивый взгляд, успокоила: — Это не волчатина, не бойся. Козлятина. Деревенские мне ее часто в дар приносят. А зачем мне мясо? Что я, сама себе не добуду? Вот от овощей бы не отказалась, они тут растут плохо. Болота здесь да чащи. Север.
— Да уж… — Маг с облегчением принялся за еду. Поблагодарил хозяйку запоздало: — Спасибо тебе большое.
Варево оказалось безумно вкусным — особенно после долгих блужданий по лесу и изнурительных погонь. С наслаждением проглотив несколько ложек почти не жуя, чтобы утолить адский голод, Кариус произнес:
— Значит, люди приносят тебе дары?
— Выходит, так, — ответила Хильда.
— Ты, получается, оборотней от их деревень отгоняешь. И разбойники тут перестали водиться — тебя боятся. Ты как будто заступница у здешних жителей. Как Брунгильда.
И хотя волчица стояла к нему спиной, Кариус почувствовал, что слова его были ей приятны. Возможно, еще и потому, что в его словах не было и капли лести. Маг просто сказал то, что думал…
Кариус помнил эту легенду наизусть. Все образованные маги проходили мифы Осмиры в рамках общего курса литературы и истории, но конкретно этой истории мало кто уделял внимание, слишком уж она выбивалась из всех. А для него она была той самой, волшебной, из растрепанного, никому не нужного сборника, по которому мальчик учился читать и писать.
Звучала она так:
Давным-давно жил на свете первый драконий владыка Арродурр, и решил он однажды похвастаться величием своим пред всеми соседями. Устроил он пир на весь мир, пригласил на него всех знатных и благородных господ. Пришли к Арродурру древние эльфийские короли, бессмертные вампирьи князья, грозные волки с севера и даже люди — первые маги, что стали потом святыми пророками. Не позвал он лишь орков, так как правила ими всего лишь женщина. Узнала древняя богиня, Степная Матерь, которой орки поклонялись, о такой несправедливости, удивилась, оскорбилась, обернулась юной девой-красавицей да явилась на праздник драконий неузнанная. Принесла она владыке дары, как положено, пожелала благ разнообразных, как водится, и стала, как прочие гости, веселиться, есть и танцевать. А когда время пришло уходить, подошла богиня к Арродурру и спросила тихо, отчего не позвал тот правительницу орков на праздник? Чем дочь Степной Матери такое неуважение заслужила?
