— Тебе понравилась моя кровь? — робко спросила она.
— У тебя моя хорошая, не кровь по венам течёт, а афродизиак, — весело ответил я. — Разве не чувствуешь? — прижимая её к своей груди, я стал медленно двигаться не спуская с неё глаз. — Я теперь твой раб и за каплю твоей крови готов на что угодно.
— Значит, понравилось? — довольно проворковала она. — И ты больше не захочешь чужой?
— Не захочу ни чужой крови, ничего другого. Ты можешь дать мне всё, что необходимо мужчине.
Она улыбнулась и принялась целовать в губы, двигаясь со мной в такт, и я почувствовал, как меня опять накрывает волна наслаждения…
Спустя два часа я, наконец, успокоился и оставил Ванду в покое, давая её отдохнуть.
— Ты маньяк, — пробормотала она, стеснительно улыбаясь. — Только начало одиннадцатого, а я уже чувствую слабость, и голова до сих пор кружиться. Причём непонятно из-за чего — толи от того, что я поработала донором, толи из-за таких бурных занятий любовью.
— А мы сейчас закажет тебе сытный завтрак, потом примем душ, и ты придёшь в норму, — улыбаясь и глядя на неё, произнёс я. — А на будущее будем знать, что когда я буду пить твою кровь, надо действовать осторожнее.
Для себя я уже решил, что не буду каждый раз ждать по десять-двенадцать дней, а буду хотя бы раз в два-три дня по чуть-чуть пить кровь Ванды, потому что это было неимоверное наслаждение, и я не хотел делать такие большие перерывы.
— И как только мы приедем в Нью-Йорк, я заменю скальпель напёрстком с шипом, чтобы не делать разреза. Я уже позвонил и заказал его у одного ювелира. Я буду питаться чаще, чтобы не истощать тебя, а проколы не дадут мне выпить лишнего. Так что всё скоро придёт в норму, — пообещал я, с любовью глядя на неё.
Она улыбнулась и, повернувшись на бок, посмотрела мне в глаза, а потом спросила:
— Наверное, тогда надо уже готовить документы. У меня ведь даже загранпаспорта нет. Потом ещё непонятно, сколько времени пройдёт, пока я визу получу…
— Ничего не надо. Гера этим уже занялся и завтра утром привезёт твой паспорт и все необходимые документы. А вылететь я предлагаю через три дня…
— Три дня? — она растеряно посмотрела на меня. — Так быстро?
— Да, моя хорошая, так быстро, — ласково сказал я. — У меня мама беременна и вскоре на свет появится моя сестричка, и ты понимаешь, что родители хотели бы, чтобы я был рядом в такой момент.
— Сестричка? Вот это да! Тогда конечно надо быстрее ехать домой… — с улыбкой воскликнула она, а потом осеклась и посмотрела в окно.
Понимая, что её беспокоит, я произнёс:
— Ванда, не надо бояться переезда. Во-первых, мы будем жить отдельно, в моей квартире. Во-вторых — пока мама не родит, я про тебя ничего говорить не буду, поэтому у тебя будет время привыкнуть к новому месту. А самое главное — Гера с Майей и детьми поедут с нами, так что и там тебя будут окружать знакомые лица, которые не дадут тебе скучать и всегда окажут поддержку.
— Спасибо, — она с облегчение выдохнула.
Теперь, когда Ванда всё про меня знала, и принимала таким, какой я есть, даже спокойно позволяя пить свою кровь, будущее казалось счастливым и безоблачным. "Для полного счастья осталось обратить её в вампира, а остальное ерунда. Отец с матерью не будут долго противостоять мне, а Аскольд, узнав про способности Ванды быстро успокоиться. Всё у нас будет хорошо" — уверенно подумал я и прижал её к себе.
Ванда.
С момента переезда в Нью-Йорк прошло уже две с половиной недели, и я начала привыкать к жизни в этом городе.
Мы поселились в квартире Дамиса, как он и обещал, и первое время я была ошеломлена и городом, и своим новым жильём. Квартира была огромной и просторной, и как такого деления на комнаты не было, потому что холл плавно переходил в гостиную, гостиная плавно переходила в рабочую зону, где был большой рабочий стол с ноутбуком, а дальше шла спальня, с большой кроватью. Мебели было немного и это давало ощущение простора, а окна от потолка до пола делали её очень светлой. Единственное, что было отделено от общего помещения, это ванная комната и гардеробная. Но больше всего мне нравилось, что квартира располагалась напротив Центрально парка, и мы часто с ним там любили прогуливаться, болтая обо всём на свете.
Город строился на глазах Дамиса, и было интересно слушать его рассказы, хотя я до сих пор не могла привыкнуть к тому, что ему триста семь лет, и он лично видел всё, о чём рассказывал. А заодно, с кратким экскурсом в историю, он улучшал мой школьный английский, рассказывая часть историй на русском, а часть на английском, и за эти две с половиной недели я достигла заметных успехов, уже свободно понимая всё, что слышу вокруг. Правда мой разговорный ещё был далёк от совершенства, но Дамис успокаивал меня тем, что под его чутким руководством я быстро поправлю и своё произношение.
Когда же он уезжал из дома, меня под опеку брала Майя с Герой, и мы часто ездили с ними по музеям и выставкам, знакомясь ещё и с достопримечательностями города, поэтому я даже начала ориентироваться в районах и уже хорошо знала прилегающие к дому территории.
Жизнь с каждым днём налаживалась, и меня перестал пугать этот шумный и суетливый город, который бурлит жизнью и днём, и ночью.
Дамис каждый день ездил к родителям, но старался там долго не задерживаться и каждый раз приезжая светился от радости. Он с таким воодушевлением говорил о будущей сестричке и разных мелочах, которые его родители покупали, что я всё чаще начинала ловить себя на мысли, что и сама хотела бы иметь от него ребёнка.
А однажды, когда он приехал от родителей, а Майя с Герой и детьми были у нас в гостях, я посмотрела на него не просто как на своего любимого парня, а как на отца будущего семейства и мне показалось, что он будет идеальным отцом. Он любил детей, а они отвечали ему взаимностью и, глядя на Рея с Лари, я уже представляла таких же неугомонным и подвижных карапузов от него, которые с криками и визгом носятся по квартире. Правда, первое время меня пугала скорость их передвижения. Теперь, когда я знала кто они, дети и Майя с Герой не считали нужным двигаться медленно, и я каждый раз открывала от изумления рот, когда Рей или Лари были в одном конце помещения, а через пару секунд оказывались в другом конце, или Майя через секунду появлялась передо мной, если я её звала, хотя до этого она была в самом дальнем углу квартиры, но постепенно привыкла и к этому. И вот теперь меня с каждым днём всё больше мучил вопрос о детях, и я уже страстно хотела карапуза от Дамиса. Но он ясно дал понять что, будучи человеком, я не могу родить ему ребёнка и это отзывалось внутри болью и меня начало раздирать от противоречий.
