— Что останусь здесь навсегда? — Я грустно улыбнулась. — Да, понимаю. Я знала, на что шла. Так что просто подожду Данриэля здесь.
— О, я уверена, он придет очень быстро, — так же грустно улыбнулась Талана. — Но, вы знаете, раньше жены Хранителей Теней приходили на изнанку. Им было даровано это право ровно один раз.
Следуя за квэнти Риасой, я жадно прислушивалась к ее словам. Прислушивалась и запрещала себе надеяться. Данриэль ведь говорил, что не с нашим везением рассчитывать на тот самый особый случай.
— Талли, если я могу так вас называть, — выдохнула я в итоге, — скажите уже, что позволит мне вернуться назад?
— Ребенок, — просто ответила квэнти Риасой. — Только Хранитель Теней может передать метку по наследству. От отца к сыну. И чтобы это сделать, нужно привести беременную супругу к сердцу Харн-Таэсса. На все это изнанка дает двенадцать часов, после чего отпускает семейную пару. Или не отпускает, если ребенка на самом деле нет.
Я невольно положила руку на свой плоский живот. Могу ли я быть в тягости?
«Не с моей удачей», — эхом зазвенело в голове воспоминание.
— Как узнать это? — тихо спросила я. — Мы были вместе только один раз.
Талана виновато посмотрела на меня:
— Шанс крайне мал. И без Хранителя к Сердцу не пройти. Смотрите!
Она указывала назад, и я, развернувшись, увидела яркое свечение на месте Зеркала Теней.
— Проход открыт, — радостно засмеялась Талана. — Духи получат по заслугам!
В этот же момент Проглот испустил радостную трель, и я поняла, что он тоже хочет принять участие в сражении.
— Я отпускаю тебя, — произнесла я.
Не знаю, почему мне пришли на ум именно эти слова, но в тот же момент мое запястье окрасилось синим цветом. А через мгновение связывающие нас с Проглотом узы растаяли. Птица Антариус недоуменно курлыкнула, подлетела ближе и со всей силы ущипнула меня за запястье.
— Ой!
— Мне кажется, он недоволен своей свободой, — дипломатично заметила Талана.
А я, глядя, как восстанавливается наша связь, пожала плечами:
— Я должна была это сказать. Не хочу запирать его здесь, вместе с собой. Если честно, Талли, я безумно хочу спать.
— А вот это устроить легче легкого, — улыбнулась квэнти Риасой. — Вы заслужили хороший и крепкий сон.
И мы, проводив взглядом золотую вспышку, вошли в Харн-Таэсс. Я ступала по до боли знакомым коридорам и тихо грустила. Надежда не пустила ростки в моем сердце: и я, и Дан — сильные маги, а значит, шанс зачать ребенка с первого раза стремится к нулю. Нужно привыкать к изнанке. Нужно привыкать и нужно быть готовой к тому, что у Данриэля появится другая женщина.
— Не появится.
— Я опять говорю вслух, — горько усмехнулась я.
— Нет, — покачала головой Талана. — Просто я бы тоже об этом подумала. Будьте спокойны: если Хранитель Теней полюбит то это навсегда. Он придет за вами. Или просто навестит. Даже Хранитель не может находиться здесь долго, но уж несколько дней в месяц… Он выдержит давление изнанки.
Покачав головой, я прошла в указанную комнату, распустила волосы, ослабила шнуровку на платье и рухнула на покрывало. Уже лежа, я, слабо дрыгая ногами, спихнула на пол туфли и закрыла глаза. Талана еще что-то говорила, но я уже ничего не слышала. Эти часы, эти чудовищные часы вымотали меня, опустошили и уничтожили. И сейчас мне был необходим глубокий и спокойный сон. Желательно без сновидений.
Проснулась я оттого, что кто-то ласково перебирал мои волосы. Неужели Проглот вернулся? Не думаю, что кто-то из Теней мог позволить себе такую вольность.
Сонно улыбнувшись, я потянулась и приоткрыла глаза.
— Дан?!
Он сидел у моей постели. Изнуренный, с глубоко запавшими глазами и запекшейся ссадиной на виске. На виске, на котором помимо раны была еще и метка Теней.
— У нас все получилось? — Я приподнялась на постели. — Дан?
— Я должен был догадаться, — тихо сказал он, — что ты пожертвуешь собой ради других.
— Дан…
— Я не знаю, что сказать. — Он покачал головой. — Ты поступила правильно, Лиа. Но…
— Но правильные поступки зачастую приносят с собой боль. — Я прикусила губу. — Знаешь, я вдруг поняла, что люблю тебя. Очень сильно.
Он криво улыбнулся:
— Ринари сказала мне. Твоя Наставница рыдала так, что ее пришлось отпаивать успокоительным.
Опустив взгляд, я промолчала. Мне хотелось знать, что почувствовал он, но спрашивать такие вещи… Ответ может причинить слишком много боли.
— Когда Тени пришли, — Дан откинулся на спинку кресла, в котором сидел, — я был счастлив. Духов было столько, что их волна достала бы и до окраин Срединной Империи. Но после… Когда Венсар сказал мне о твоем поступке, я ощутил, что солнце померкло. Получив от жизни единственный и самый дорогой подарок, я все потерял. Во всем произошедшем моя вина. Недосмотрел, не предугадал, где-то промолчал, где-то смирился. И потерял любимую.
— Ноя здесь, Дан. Я жива и жду тебя.
Он посмотрел на меня, бледно улыбнулся и хрипло сказал:
— Давай спустимся к сердцу Харн-Таэсса. Я не надеюсь, но я не смогу спокойно жить, если не буду знать точно. Двенадцать часов еще не прошли. Ты пойдешь со мной?
— Куда угодно. — Я, неловко переваливаясь, выбралась из постели. — С тобой — куда угодно.
Данриэль помог мне зашнуровать платье и надеть туфли. А после просто подхватил меня на руки.
— Тени готовы молиться на тебя, — шепнул он. — А мне хочется разнести казематы и казнить Версоя. Разорвать его на куски голыми руками.
— Я думаю, что там и без тебя много желающих, — попыталась пошутить я.
— Это верно, — согласился Данриэль и вынес меня в коридор. — Погибло очень много людей. Будет построен мемориал павшим. Это не уменьшит людскую боль, но сделает ее терпимой. Ведь тел, которые бы можно было похоронить, нет. Так что людям даже негде выплакать свою боль.
Мы шли и шли, и я вдруг поняла, что мы идем той же дорогой, которая в Таэсс-Харне ведет к комнате с Зеркалом.
— Мы идем к Зеркалу?
— На этой стороне оно снаружи замка, — покачал головой Дан. — Ты же видела.
— Видела, — кивнула я. — Но дорога знакома до дрожи.
— Да, — согласился Дан. — До дрожи.
Перед двустворчатыми дверьми он поставил меня на пол, приложил ладонь к месту, где должна была быть ручка, и массивное дерево растворилось.
В большой круглой комнате не было ничего, кроме яркого солнечного луча, бившего в расколотый надвое камень, из которого выходила крупная хрустальная друза.
— Коснись кристаллов, — хрипло шепнул Дан.
К сердцу Харн-Таэсса я подходила на негнущихся ногах. Где-то внутри билась сумасшедшая надежда, и было так страшно, так чудовищно страшно ее потерять!
— Я не могу смотреть, — призналась я и, зажмурившись, протянула вперед раскрытую ладонь.
Пальцы ощутили прохладу и крепость друзы. Сердце бешено стучало в висках, шум крови в ушах мешал что-либо услышать.
И потому, ощутив, как из-под ног ушла земля, я не сдержала крик.
Первое, что я увидела, распахнув глаза, — это совершенно счастливое лицо Дана. Подхватив меня под бедра, он закружился по комнате, а после бережно поставил меня на пол.
— Я никогда не верил, что от счастья можно обезуметь, — доверительно сообщил он. — Теперь верю.
Я бросила взгляд на хрустальную друзу и широко улыбнулась: прежде прозрачные кристаллы сейчас были нежно-голубыми.
— У нас будет мальчик? Настоящий сын? — Я положила руку на живот. — Не верю.
— Верь. Сердце Харн-Таэсса еще ни разу не ошиблось. Не знаю, скажет ли сын нам спасибо за то, что ему не оставили выбора, но…
— Но мы сделаем так, что никакая газетенка не посмеет поливать грязью Хранителя Теней, — твердо сказала я.
— Хранителя Теней и его жену, — кивнул Дан. — Идем. Посмотрим, справится ли твоя Наставница со счастьем твоего возвращения.
— А ты знаешь толк в развлечениях, — фыркнула я и прижалась к его плечу. — Идем. Я безумно соскучилась по дому.
Эпилог
