— Простите, но я не хотела бы знать о ваших извращениях.
— Понимаю, Дарья. Ваша неразвращенная, юная душа слишком наивна для этого. Прошу меня простить, — он вздохнул и выдохнул с легкой хрипотцой и свистом. — Тогда перейду сразу к делу. Первые три раза было забавно и даже прекрасно, проливать кровь довольно забавно, когда ты всемогущ. Но пробудившись в этот раз… Я понял, что больше не могу. Мои силы истощаются, рассыпаются пеплом воспоминаний и магии. И я не могу это изменить.
— Значит, вы решили уйти из жизни на пике, пока не иссохли? — осторожно спросила я, пытаясь понять логику этого мужчины.
— Не совсем, Дарья, но вы очень проницательны для вашего возраста, — улыбнулся он и наклонил голову. — Я не могу переродиться, пока являюсь орудием Единого и ношу в себе его силу. Как и мои соратники, я бессмертный и не подвержен влиянию времени.
— Уверены? — спросила с легким подозрением. — Не в обиду, конечно, Разрушитель…
— Илай, прошу, зовите меня Илай.
— Илай, — кивнула я, — но вы выглядите неважно сейчас и я не уверена, что это из-за пробуждения.
— Я уничтожаю свою силу, Дарья. Рассеиваю ее насколько это возможно в моем случае, отсюда и бледность вместе с усталостью.
Значит, они могут избавиться от своей силы, если захотят этого? Прекрасная новость. Остальные трое бы захотели еще также сделать, и я бы фейерверк в их честь устроила.
— Но этого мало. Чтобы полностью завершить процесс, мне необходима физическая и душевная смерть, а ее могут даровать лишь стражи.
— Драконы, — догадалась я.
Драконы были сыновьями Единого и вечными стражами Небесных врат.
— Верно.
— И поэтому вам нужна помощь Вирана, чтобы он вас добил, и вы отправились на тот свет и переродились.
— Правильно, Дарья.
— Вы самый сильный из всех магов Единого, — начала я уже свою логическую цепочку. — Следовательно, именно вы имеете влияние и власть над остальными вашими соратниками? — Илай кивнул, не став отрицать очевидные вещи, и теперь я продолжила. — Вы же понимаете, что исчезнув, развяжите им руки. Уверена, что вы осознаете масштаб трагедии, что обрушится на Ивелос, если вы просто испаритесь и переродитесь. Вы избежите правосудия, и просто бросите мир на съедение этой тройке, — гнев закипал во мне, как лава в проснувшемся вулкане.
Трус! Он просто собирался сбежать, чтобы решить свои проблемы и переродиться! А то, что мир из-за его недо-соратником будет трещать по швам и следующие разы нам будет сложнее, когда они проснуться, ему было плевать.
— К чему вы клоните, Дарья? — сдержанный вопрос.
— К тому, что если вы хотите отречься от совершенного зла, то тогда вы поможете сделать тоже и для остальной тройки магов. Вы заставите их истощить свою силу, а драконы подарят вам всем упокоение. Баш на баш, Илай, — я сложила руки на груди и с уверенной непоколебимостью уставилась на мужчину перед собой.
Сначала его глаза даже не моргали. Он просто пораженно уставился на меня, немигающим взглядом, пугая до чертиков и трясучки коленок, потом он все-таки моргнул и сцепил пальцы на своей трости, сжимая пальцы так, что побелели костяшки пальцев. А я выдохнула.
— Вы так прагматичны, Дарья, что мне даже завидно, — сдержанно произнес мужчина. — В таком юном возрасте такие схемы шантажа придумывать, что становится страшно представить, на что вы будете способны позже, — но он улыбнулся, и мое напряжение начало медленно утихать.
— Так вы согласны, или нет? Мне нужна ваша клятва, Илай, магическая подоплека и подтверждение, чтобы вы не сбежали в ответственный момент.
— Илай Оритран не бежит от своих слов!
— В таком случае клятва не будет для вас большим горем. Поклянитесь кровью и душой, Илай, и тогда я вызову Вирана, — я смотрела прямо в глаза этого душевно уставшего и выжатого мужчины и мне не было его жаль. Он столько жизней загубил, столько семей уничтожил ради собственного удовольствия, и теперь просто так от меня не получит помощь.
Хотел перерождения — клятва и мы в его полном распоряжении. Иначе я не соглашусь призывать Вирана и подвергать его опасности. Он слишком дорог мне, чтобы я рисковала своим мужчиной ради бравады какого-то бессмертного.
— Я, Илай Оритран, клянусь кровью и душой, что помогу истощить силы своих бессмертных собратьев — Мерцающего, Темного и Безликого, иначе кара Единого обрушится на мою бессмертную душу, отправляя меня в Ад, — слова были сказаны, кровь пролита, и магия клятвы обрушилась на Илая, бросая его на пол, и проникая в его тело, закрепив обещание.
Теперь у него не было выбора — либо поможет, либо умрет, но никогда не обретет желаемый покой.
— Отлично, — очень светло улыбнулась я, хлопнула в ладоши от предвкушения развязки этой трагичной, но в конце прекрасной истории избавления. — Теперь можно и начинать операцию «Ы», — хмыкнула и обратилась к своему любимому, который, кажется, при встречи закопает меня или точнее, запрет в спальне и не будет выпускать, чтобы я не влипла в неприятности.
Что ж, не такая уж и большая плата за того, чтобы подарить этому миру вечное спокойствие без пробуждения.
«Виран, иди на мою магию. У меня для тебя прекрасные новости»
«ДАША! Твою силу! Ты хоть представляешь, что я с тобой сделаю?! Ты хотя бы понимаешь, что со мной за эти часы произошло! Я тебя убью, любовь моя!»
«А давай ты на меня, потом покричишь. Разрушитель хочет мира и спокойствия, и он принес клятву помощи на крови и душе», — решила я разрядить обстановку и сообщить приятную новость.
«Что?! Ты в логове Разрушителя? С тобой все в порядке, Огонек? Он не причинил тебе вред? Если что-то случилось, я его уничтожу, поверь, уничтожу и испепелю!», — в мысленном голосе Вирана было столько эмоций и переживаний, что мое сердце предательски дрогнуло, и глаза наполнились слезами.
Какой он все-таки у меня прекрасный мужчина.
«Не переживай, родной. Наши жизни скоро изменятся в лучшую сторону. Приходи с остальными, у меня действительно хорошие новости».
«Будем через несколько минут, Огонек. Надеюсь, эти новости стоили моих седых волос»
А я прыснула от смеха.
Ну-да, седых, на белых-то это ж так выделяется сильно.
— Они скоро будут.
— В таком случае, может, пока ждем, попить чай. Вам черный или зеленый?
— Знаете, учитывая гневную тираду моего избранника, то нам всем понадобится успокоительное, — не очень весело ответила я, пожав плечами и нервно разглаживая несуществующие складки на платье.
— Тогда в вашу чашку я добавлю мяту, — тепло улыбнулся Илай и махнул рукой. В комнате немедленно появился серебряный поднос с горячим заварником, двумя чашечками из фарфора и сахарницей. Следом влетели еще и тарелки с горячими булочками.
Что ж, ожидание хотя бы будет приятным. К н и г о е д . н е т
Взбешенные мужчины-драконы и нервная Анелла появились через рекордные семь с половиной минут. За это время мы с Илаем даже не успели распробовать чудо сдобной магии и насладиться прекрасно заваренным чаем с привкусом ягод и фруктов, а у меня еще и мятой, потому что я была нервная и дерганная.
Не каждый день на меня будут орать и наказывать, из-за действий какого-то избранного мага, решившего покончить со своей жалкой, наполненной кровью и опасностями жизнью.
В некотором роде, это даже хорошо, что столь гениальная идея пришла в голову именно Илаю. Он действительно самый сильный из всех четверки. Поэтому его решение как раз играет нам только на руку. С помощью той же великой магии убеждения он может заставить соратников подчиниться и сдаться нам на волю. Или хотя бы просто помочь.
Стоило разноцветным дымкам наполнить помещение с большим, красивым фонтаном, как появился Виран и сгреб меня в крепкие, несколько даже болезненные объятия, от которых едва слышно затрещали мои бедные ребра и выдох сорвался с моих губ. Кресло, на котором я сидела, упало с гулким грохотом, разносясь эхом по всему помещению.
— Даш-ш-ш-шааа, — яростное шипение-рычание, от которого волна мурашек пробежала по моей спине, а после они зашевелились где-то в районе затылка. — Безумная, невообразимо доверчивая девчонка, — выдохнул он мне в ямку между шеей и плечом, мягко касаясь ее губами. Его дыхание согрело мою кожу, заставляя вздрогнуть, но уже по другой причине. Обвив руками шею Вирана, я прижалась к нему и поцеловала в волосы. — Ты хотя бы представляешь, что я пережил за эти долгие часы? — он поднял голову и посмотрел на меня затравленным, усталым взглядом, от которого мое сердце сжалось, и глаза наполнились холодными слезами. — Я думал, что потерял тебя, — тихий выдох. — Ты не отвечала на зов, я не мог отследить тебя по силе. Это был тихий ужас.
