— А ты всерьез думаешь, что что-то способно меня остановить? — подняв брови, спросил он.
Преподобный Саймон все-таки обвенчал нас, в тот же вечер.
Не то чтобы у него был выбор.
Эпилог
Столичная церковь Святого Максимуса утопала в солнечном весеннем свете. Гости были разряжены в пух и прах, по рядам неслись шепотки.
«Да-да, та самая Фортескью!»
«Которая его бросила⁈ Быть не может! Я слышала, она умерла!»
«Не умерла, а пошла на панель, я сама видела!»
«Да нет же, на самом деле — это другая Фортескью! Вы посмотрите, ей на вид лет девятнадцать, а та — должна была давно уже состариться».
«Это потому, что он каждый вечер мажет лягушачью слизь на лицо! Я точно знаю!»
Рейвен сдержал обещание, и наша вторая свадьба была просто неприлично роскошной, приглашена была вся столица, в церкви яблоку негде было упасть.
«Может, не стоит? — робко возразила я на этапе подготовки к свадьбе. — Рейвен, ведь не имеет значения, как мы поженимся. Главное — мы вместе».
«Не имеет, — соглашался Рейвен. — Но разве ты лишишь меня удовольствия увидеть, как кумушки, которые перемывают тебе кости вот уже больше пятнадцати лет, позеленеют от злости?»
Что ж, лишать будущего мужа радости я была не готова.
Тем более под сердцем у меня уже рос малыш. Я была беременна!
Узнав об этом, я все никак не могла перестать плакать, не могла даже поверить, пока это не подтвердили трое целителей и не сказали, что все идет хорошо, ребенок родится осенью, уже через шесть месяцев.
Я стану мамой. Я в самом деле стану мамой!
— Готова, Элизабет? — спросил дядюшка.
Я встряхнулась. Мы сидели комнате невесты вдвоем, дядюшка наотрез отказался оставлять меня здесь, с трудом удалось уговорить Рейвена ждать у алтаря, как полагается.
«Тебе не обязательно куковать в этой комнате невесты. Плевать на традиции», — сжав губы, цедил Рейвен.
«Обязательно, как ты не понимаешь? Иначе я всю жизнь буду бояться».
Мое возвращение в столицу произвело настоящий фурор. И дело было даже не в том, что «та самая Фортескью» вернулась.
А в том, что я не постарела ни на день за пятнадцать лет. Рейвен и мой дядюшка, сильные маги, тоже мало изменились, а вот все остальные… Двое дядюшкиных сыновей, которых я помнила безголовыми шалопаями, сейчас были взрослыми и степенными отцами семейства. Жена дядюшки, Шарлотта, писаная красавица с идеально прямой спиной, уже начинала сдавать, на ее лице проступили морщины, не помогала даже касторка, которую она по-прежнему наносила на лицо каждую ночь.
Впрочем, дядюшка все равно любил ее больше жизни и наконец признался в том, что от нее скрывал последние пятнадцать лет.
Шарлотта приняла это достаточно спокойно. Только посмотрела на меня, прищурившись и задумчиво проговорила: «Говоришь, ради такой кожи надо умереть?»
«Я люблю тебя с любой кожей, мышка моя!» — поспешил заверить дядюшка, потому что Шарлотта во имя красоты готова была на все.
К слову, они подружились с Алисией — так звали… череп, который выдал мне дядя. Его он тоже показал Шарлотте, чтобы объяснить «с кем это он шушукался». Шарлотта не то чтобы пришла в восторг, но они с Алисией определенно, спелись.
И уже раздумывали над тем, как будут выдавать замуж внучек, старшая из которых в следующем сезоне выйдет в свет. Дядюшка не то чтобы был этому рад, но покорно подпитывал силой Тьмы говорливый артефакт.
Я перевела взгляд на дядюшку и улыбнулась. Накинула на лицо фату, поправила рукава шелкового приталенного платья.
— Готова.
— Тогда пойдем.
Дядюшка подал мне руку, и мы подошли к двери, ведущей в зал церкви.
Мое сердце колотилось от волнения и радости, я никак не могла перестать улыбаться.
Неужели… неужели в этот раз все выйдет?
Рейвен ждал меня у алтаря. Красивый до дрожи, одетый во фрак, с легкой улыбкой на лице и прядью вьющихся волос, падающих на лоб. Шрам на его щеке стал почти незаметным и тонким, а может, я просто разучилась обращать на него внимания.
Я шла мимо скамеек, мимо рядов гостей, которые, кажется, даже перестали шептаться ради того, чтобы подробнее меня осмотреть и оценить, заметен ли сейчас мой живот. Возможно, стоило бы стесняться такого вопиющего нарушения приличий. Но…
Я была слишком счастлива.
Окинув взглядом церковь, я увидела бывшего бургомистра Энфорда, Арчибальда Стенли.
Он перебрался в столицу, чтобы Джейми мог расти рядом с Рейвеном. Полномочия бургомистра Арчибальд с себя сложил, а Кларисса и Анжелика остались в Энфорде.
Я мало знала о том, что между ними произошло, но бургомистр, кажется, учел свои ошибки и в этот раз сделал выбор в пользу сына. Со времени чуть было не случившейся трагедии в Энфорде прошло больше пяти месяцев, и сейчас Джейми был на диво активным мальчишкой, который все еще не очень четко говорил, но уже не мог усидеть на месте дольше минуты. Даже сейчас я увидела, как он юркнул под скамейку вместо того, чтобы стоять ровно.
«Он очень сильный, Лиз. Очень. Сильнее меня», — говорил Рейвен, хмурясь.
«Ты как будто этому не рад».
Он дергал головой.
«Хорошо бы я ошибся. Сильные некроманты не приходят в этот мир просто так. Тьма — не разбрасывается своими подарками. Его ждут испытания».
Впрочем, сбудутся ли мрачные пророчества Рейвена, предсказать не смог бы даже сам Всевышний. У нас у обоих было в жизни много испытаний, и я надеялась, пришло время просто жить. Все чаще я думала, что потерянный дар некромантии для Рейвена, который привык был на передовой, — это не наказание, а благо, которое подарило ему шанс на спокойствие в душе. Мы не говорили об этом, но мне казалось, Рейвен со мной согласен. Тем более, он уже нашел множество вариантов для того, чтобы применить свои новые силы на службе у его величества.
— Мы собрались здесь, перед лицом Всевышнего… — забубнел пастор, когда я подошла к алтарю и мы с Рейвеном протянули друг другу руки. — Чтобы соединить жизни этого мужчины и этой женщины…
В тишине я услышала всхлип и, обернувшись, увидела племянницу Рейвена, которая вытирала глаза платком. Родня Рейвена, всего его близкие, знали нашу историю целиком и, к моему удивлению, сочли ее ужасно романтичной.
И это единственное, что спасло меня от их гнева. Это, а еще то, что они меня побаивались. Все-таки, не каждый день в столице девушки воскресают.
— Согласны ли вы, Рейвен Тенербен, взять в жены Элизабет Фортескью? — спросил пастор, не отрывая взгляда от текста какой-то толстой священной книги.
— Да, — не колеблясь, выпалил Рейвен и нетерпеливо дернул уголком губ.
— Согласны ли вы, Элизабет Фортескью, взять в мужья Рейвена Тенербена?
На секунду мне стало страшно.
Вдруг это все — сон, и я сейчас очнусь в комнате невесты с удавкой на шее?
Тишина.
Рейвен ждет ответа, хмурится.
— Да! — упрямо выпалила я, и Рейвен меня поцеловал, не считая нужным дослушивать пастора, который объявлял нас наконец мужем и женой.
Впрочем, столичного пастора было сложно удивить, он повидал и не такое.
— Пока смерть не разлучит нас, да? — улыбнулась я, когда мы оторвались друг от друга.
Вокруг поздравительные счастливые возгласы, кто-то обсуждал то, кто я на самом деле и как смогла окрутить Рейвена. Кто-то, кажется, та самая племянница, громко всхлипывал.
— Нет, — ответил на улыбку Рейвен. — И после смерти — тоже.
Конец.
