широких резервуаров, вышли на небольшую площадь перед зданием, похожим на заводоуправление, спустились по заросшей травой лестнице.
Одна дверь такси разъехалась раздвижными панелями, выехало пассажирское кресло, дождалось, когда Алсу обустроится, и пока возвращалось в машину, трансформировалось под вес, гендерную принадлежность, возраст пассажира. На экране впереди стоящего сиденья выскочило предупреждение о проблемах с правым предплечьем, соляных отложениях в костях, известило о развитии сколиоза к сорока восьми годам…
— Хватит, — остановила Маленькая диагностику.
— Вам что предоставить: доброе или приятное? — спросило кресло у Кости, когда он сел на пассажирское сиденье рядом с водителем.
Костя подпрыгнул.
— Не-не-надо.
— Массаж стоп, милые беседы… — продолжило вещать кресло ласковым женским голосом.
— Блин, а нормальное такси есть? — взвыл Костя.
— Извини, НЛ немного устаревшая модель, — сказала Маленькая. — Но он мой друг и я ему доверяю. Он точно все сделает правильно. Давайте прощаться.
Ноги Алсу налились свинцом от усталости. Она была уже настолько сонной и даже не удивилась тому, что таксист оказался каким-то жутко старым и неумным. Он белозубо улыбался и говорил дежурными фразами: приветствую вас… наш маршрут построен… пристегните ремни… взлетаем…ха-ха-ха… Дважды он обогнал иномарки, показал средний палец — одна бросилась догонять, но таксист спрятался за полицейской машиной.
— А можно как-то без экстрима? — все-таки не выдержала Алсу.
— Сегодня не можно. Сегодня я работаю последний день, — ответил таксист не дежурной фразой. — Впервые такое говорю. Думал, никогда такого не скажу, а вот говорю. На прощанье прокачусь.
— Прощанье? — удивился Костя.
— Вы же слышали, она сказала: а теперь давайте прощаться. Скорее всего, из-за вас меня и её отправят на реконструкцию. Будем ползать по полу роботами-пылесосами. Ох-хо-хошуньки, жизнь жестянка…пристегните ремни, взлетаем.
— Но я так не могу, — Алсу задергала ручку двери, — Остановись.
— Зачем? — механическим голосом спросил Таксист. — Для машин это нормально.
— Может, для машин это и нормально, но я прикипела к Маленькой.
— Не надо прикипать, окалина плохо действует на работу системы. Не стоит переживать. После реконструкции она ни о чем не вспомнит. И я не вспомню. Но я постараюсь выкрутиться и ей постараюсь помочь. Для чего нам баранка дана. — Пропел последнюю фразу таксист. Надавил на газ и обогнал третью иномарку. — А еще говорят, что у них машины хорошие, телега по сравнению со мной.
Глава 62
Водила
Изумительно яркий закат горел над Западной заправкой. В полосу зеленого света врывался красный. Фиолетовый постепенно переходил в бирюзовый и серый. Все аппетитное и привлекательное, как слоеное пирожное с щедро взбитым апельсиновым кремом.
— Есть охота, — пожаловалась Алсу. Небо приобрело густо багровый сиропный цвет. — Пить хочу.
— Фигово, — хмыкнув, Костя пошлепал себя по карманам.
— Пошли чего-нибудь купим.
— У тебя деньги есть?
— Откуда?
— У меня мотоцикл голодный. Бензин на нуле. Ты вот еще три дня шлепать будешь, а мотик нет.
Получался замкнутый круг. Здорово, конечно, что Сидоров примчал на своем эро-психо-драндулете её спасать. Но дальше-то что? Нельзя недооценивать Романа. Он со своей сворой аниматоров-аллигаторов наверняка уже кружит рядом. Опыт последних дней заставлял быть благоразумной.
Устав бродить вокруг мотоцикла, отправилась в салон заправки. В награду за великую услугу, хоть и оказанную случайно, однокласснику стоило помочь. А как? Кто его знает, как. Упрекать, конечно, легче, чем действовать самой.
Она ходила среди прилавков и думала, что делать дальше. Сквозь заунывное пение ветра на улице доносился грохот фур, заезжающих на заправку, заходили-выходили водители. Иногда заскакивали пассажиры, забегали в туалет, толпились у автоматов с кофе.
Алсу подошла к женщине с намерением поклянчить на бензин, заготовила кучу фраз: «пожалуйста…как приедем домой, верну, вышлю на счет…» Женщина даже слушать не стала, схватила дочку за руку и выскочила из салона.
— Чего маешься? — спросил один. Он не походил на привычных водителей в майке, шортах, шлёпанцах. Алсу раньше не приходилось встречать водителей в белых рубашках и черных галстуках. И ни разу, ни при каких обстоятельствах не видела такого учтивого и благообразного джентльмена.
— Это твой друг у Маркуса парится?
Можно, конечно, поспорить по поводу друга.
— Такую игрушку на аукционе можно хорошо продать. Поговори с ним. Я куплю.
Шутит? Алсу разглядела его прямой нос, черные глаза, ровные белые зубы в улыбке. Вроде не шутит, говорит серьезно.
— На бензин денег нет?
— А как вы догадались?
— Сам попадал. До сих пор помню её локоны у себя на плече. Влюблен был…М-да… Зови друга, заправлю.
Разумеется, Алсу удивилась щедрости, поскакала за Костей.
Видимо, для водителя это был обыкновенный подвиг.
— Он че, в тебя влюбился? — пыхтел Костя, доедая пирожок и запивая чаем.
Алсу расхохоталась в голос. Прекрасный водитель фуры совершенно точно не пылал к Алсу любовью, он был в восторге от мотоцикла и, в отличие от Кости, знал ему цену и не стеснялся торговаться. В первую же секунду назвал баснословную цифру, даже если бы запятая переместилась на две цифры влево, то и это было роскошно, а когда Костя ответил, что в его планы не входит продажа, лишь вежливо кивнул, заплатил за заправку, чай и кофе.
— У тебя хоть права есть?
Вопрос на засыпку. Прав у Кости не было. Он был самоуверенным избалованным подростком, который не знал ни в чем отказа. Отец всячески поощрял наглое поведение сына.
— А зачем? — с широкой улыбкой спросил Костя. Улыбка получилась неестественной, натянутой.
— Кто бы сомневался, — кивнул водитель. — До первого поста. А там пиши-пропало. Постовые очень любят беспечных и глупеньких деток.
Костя с Алсу переглянулись.
— Вам куда?
— Поселок Крувазье. — Алсу была уверена, что водитель не знает.
— Знаю. Там такие красивые шишкинские места. Мне в этот раз совсем не по дороге, но могу предложить сделать крюк. Не ради вас, конечно, а чтобы подольше побыть с золотцем Маркусом. И вдруг получится уболтать продать. А вообще, откуда он у вас?
— Отцу долг вернули им, — буркнул Костя, не собираясь разочаровывать человека, указывая на его некомпетентность.
