Мужчина был обряжен в черную кожу и цепи, имел волосы красно-черного цвета, серьгу в виде крестика в левом ухе и определенно не был похож на того, кто может получать удовольствие, заботясь о младенце. Тем не менее, он сидел в отделанной оборками розовой комнате, мирно укачивая ребенка. Эш должен был бы выглядеть здесь совершенно неуместным, а казалось, что он дома.
– Я уже позвонил Джессике Адамс, чтобы она приняла магазин, – шепнул им Эш. – Ей только необходимо знать, где находятся документы и ключи, и в каком банке у тебя депозит.
– Черт, ты самый лучший! – заявил Вэйн.
Эш продемонстрировал самоуверенную ухмылку.
– Абсолютно лучший.
Вэйн замялся:
– Тогда тебе известно…
– Здесь адрес. – Эш поднял руку вверх, и между двумя пальцами волшебным образом появилась визитка. – Там вы будете в безопасности. Поверьте, он параноик даже больше, чем целая коммуна аполлитов. В его резиденцию не проникнет ничто.
Вэйн взглянул на имя на карточке и застыл.
– Он не возражает, что мы поживем там?
Эш пожал плечами.
– Его дом достаточно большой. Просто не попадайтесь ему на пути. – Он посмотрел мимо Вэйна и улыбнулся Брайд. – У него плоховато с нервами, Брайд, но Валериус – хороший человек, пока вы не упоминаете при нем имя Кириана. Он сделает все, чтобы с вами ничего не случилось.
– Валериус?
Вэйн медленно выдохнул и повернулся лицом к Брайд:
– Он – вампир с серьезными принципами.
Когда Брайд попросила Вэйна показать ей все худшее, что в нем было, и позволить ей познакомиться с реальным человеком… э… волком…, она понятия не имела, во что впуталась.
Он редко делал что-то заурядное, и она начала понимать, как много усилий ему приходилось прикладывать, чтобы притворяться волком, оставаясь ради нее в «нормальном» мире. Покинув Эша, они спустились на нижний этаж, чтобы забрать Фьюри. Еще минуту назад она говорила Аманде, что позвонит ей, и вдруг они уже находятся в другом доме.
– Я очень хочу, чтобы ты как-то предупреждал меня, прежде чем делать это, – заявила она Вэйну, оглядываясь вокруг.
Они находились в огромной гостиной, которая раза в два была больше гостиной в доме Кириана. Во всем доме было темно, как в могиле. Бездушно. Холодно. Комнату, обшитую дорогими панелями из красного дерева с ручной резьбой, заполняло такое количество антиквариата, какое Брайд никогда не видела собранным в одном месте прежде. И это не упоминая мраморного пола с замысловатым узором в римском стиле. Словно они были на экскурсии по европейскому замку. Или дворцу. Все, что она видела, выдавало настоящую аристократическую породу и прекрасный вкус.
В отличие от дома Кириана, здесь не было ничего современного и удобного. Ни мягких диванов, ни телевизора, ни тем более телефона или компьютера. Ничего. Даже книги, выстроившиеся в ряд на изящных книжных полках, казалось, были обшиты в старинные кожаные переплеты. Диван явно принадлежал эпохе Георгов, и был почти лишен мягкой прослойки под красной обивкой[38].
Но самыми странными предметами обстановки являлись скульптуры. Статуи двух женщин, похожих на обнаженных римских нимф, располагались по обе стороны изогнутой лестницы. И странным был не сам факт их старины, а то, что их белокаменные соски прикрывали ярко-красные декоративные накладки[39].
– Что это? – спросила она.
Увидев их, Фьюри взорвался от смеха.
– Черт возьми, Вэйн. Надо звонить, прежде чем заявляться. Тогда у тебя будет шанс, что я не простелю твою задницу.
Брайд обернулась и увидела вошедшего в комнату высокого мужчину, отличавшегося мрачноватой красотой. Его темные волосы достигали плеч, острые глаза были темно-карими, на лице проступила трехдневная щетина.
Одетый в ярко-оранжевую гавайскую рубашку и рваные джинсы, он вышагивал как человек, уверенный в том, что может убить любого, кто подойдет к нему слишком близко.
– Он вампир? – спросила Брайд тихим голосом.
– Нет, – ответил Вэйн, глядя на мужчину в неверии. – Он мафиози. Отто, какого дьявола ты здесь делаешь? И почему так одет? Что, черт возьми, случилось с твоей одеждой? Выглядишь так, будто превратился в Ника Готье.
– Мучаюсь в вечном проклятии, – сообщил Отто, подходя к ним и скребя щетину на подбородке. – Они отправили меня сюда – против моей воли, должен добавить – чтобы служить Царю Кретину. Видите ли, ему нужен кто-то говорящий на латыни и итальянском. Господь запрещает этому человеку иметь обычного оруженосца-плебея, изъясняющегося только по-английски. Ну, нет, мы должны иметь кого-то с родословной. – Отто больше походил на Альфреда Хичкока, c его последним словом[40].
– Так почему ты одет, как Ник? – спросил Вэйн.
– Просто чтобы позлить его. Только это помогает мне здесь оставаться в здравом уме.
Вэйн разразился смехом.
– Позволь догадаться, красные накладки твоих рук дело?
– Чертовски верно. Не могу дождаться, когда он проснется и, увидев их, выйдет из себя. – Отто еще больше понизил свой и без того низкий баритон и добавил итальянский акцент. – Не трогай и даже не дыши на статуи, оруженосец. В отличие от тебя, они бесценны. – Его голос снова стал нормальным. – Забавно будет взглянуть на его лицо, когда вечером он увидит это.
Теперь захохотал и Фьюри.
– Мы не знакомы, – произнес он, подходя к Отто и протягивая ему руку. – Но я уже могу сказать, что мы будем друзьями. Фьюри Катталакис.
– Отто Карвалетти. – Он пожал руку Фьюри, перебегая взглядом с одного волка на другого. – Вы двое родственники?
– Братья, – пояснил Вэйн.
– Круто, – сказал Отто и повернулся к Брайд с очаровательной улыбкой. – Вы, должно быть, Брайд. – Он взял ее руку, и она заметила черное тату в виде паутины покрывающее его костяшки. – Добро пожаловать в наш безумный мир, моя леди, хотя лично я считаю, что безумны – вы, если желаете остаться здесь.
Отто поцеловал ей руку и низко поклонился. Его поступок вызвал у Вэйна тихий рык, который Отто проигнорировал.
– Между прочим, Брайд, можешь расслабиться. Формально, я человек. Хотя мои родные братья это стали бы отрицать. И за исключением накладок, я не какой-то там извращенец. Когда ты познакомишься с моим боссом, ты поймешь, почему я должен раскачать его клетку[41].
Отто двинулся к лестнице.
– Если бы один из вас, добрые волки, завыл, я мог бы выступить с речью «Дети ночи и их музыка», – он оглянулся на них, когда ни Вэйн, ни Фьюри не издали ни звука. – Или нет. О-кей, отмечу для себя, что у волков нет никакого чувства юмора, и они никогда не читали о Дракуле и не видели ни одного из фильмов о нем. Нет проблем. Идите за мной, я покажу вам ваши комнаты. Коротко о правилах. Днем мы пытаемся вести себя по возможности тише, чтобы не проснулся граф Пеникула.
