— Понятия не имею, что там было на остальных снимках.
Изабел мгновенно перестала волновать Сэма.
— Снимки сделала Оливия?
— Угу.
На его лице отразилась тревога.
— Хотел бы я знать, это потому Оливия так вела себя в книжном? Со мной. — Я ничего не ответила, и он уткнулся взглядом в руль или куда-то совсем рядом с ним. — Если она в курсе нашей тайны, ее комментарий про мои глаза становится очень логичным. Она пыталась вызвать нас на откровенность.
— Вообще-то да, — согласилась я. — Очень похоже.
Он тяжело вздохнул.
— Теперь у меня не выходят из головы слова Рейчел. Про волка у дома Оливии.
Я закрыла глаза и вновь открыла их, но это не помогло мне отогнать воспоминание о Джеке, скорчившемся на земле.
— Ох. Об этом я даже думать не хочу. Так что будем делать с Изабел? Я не могу вечно от нее прятаться. И продолжать ей врать не могу; это будет выглядеть по-идиотски.
Сэм слабо улыбнулся.
— Ну, я спросил бы у тебя, что она за человек и как, по твоему мнению, нам следует поступить...
— ...но я препаршиво разбираюсь в людях, — договорила я вместо него.
— Попрошу заметить: не я это сказал.
— Ладно, так что мы будем делать? Отчего-то у меня такое чувство, что я одна тут навожу панику. А ты совершенно... спокоен.
Сэм пожал плечами.
— Наверное, это от неожиданности. Я не могу ничего сказать, не пообщавшись с ней для начала. Если бы я был с тобой, когда она показывала тебе те фотографии, может, я тоже забеспокоился бы, но пока что никаких конкретных мыслей по этому поводу у меня нет. Судя по имени, она должна быть приятной девушкой.
— Вот уж пальцем в небо, — засмеялась я.
Он состроил трагическую мину, и от его преувеличенно сокрушенного вида мне вдруг полегчало.
— Что, ужас-ужас?
— Раньше я так и думала. А теперь... — Я пожала плечами. — Черт его знает. Так что будем делать?
— Думаю, придется с ней встретиться.
— Вдвоем? Где?
— Да, вдвоем. Это же не только твоя проблема. Не знаю. Где-нибудь, где поменьше народу. Чтобы я мог понять, что она из себя представляет, прежде чем решать, что ей можно сказать. — Он нахмурился. — Она будет не первой родственницей, посвященной в тайну.
По его выражению я поняла, что он имеет в виду не своих родителей, иначе не нахмурился бы.
— Да?
— Жена Бека знала.
— «Знала»?
— Она умерла от рака груди. Это было задолго до меня. Я никогда ее не видел. Я узнал про нее от Пола, да и то по чистой случайности. Бек не хотел, чтобы я знал. Наверное, это из-за того, что люди в массе своей не слишком нас любят, и он не хотел, чтобы я тешил себя иллюзиями, будто смогу в любой момент тоже обзавестись собственной женушкой, ну или что-то в этом роде.
До чего же несправедливо, что на одну семью обрушились две такие трагедии сразу. Я с опозданием спохватилась, что едва не пропустила непривычную горечь в его голосе. Наверное, надо было что-то сказать, расспросить его о Беке, но момент был упущен, а потом стало слишком шумно: Сэм включил радио погромче и нажал на газ.
Он дал задний ход и задумчиво нахмурился.
— К черту правила, — произнес он наконец. — Я хочу с ней встретиться.
— Можно узнать, какого черта мы идем печь пирог вместо того, чтобы поговорить о моем брате? — осведомилась Изабел, не поздоровавшись.
Она только что выбралась из громадного джипа, который практически перегородил подъезд к дому Брисбенов. Первое, что бросилось мне в глаза, это ее высокий рост — видимо, потому, что она была в сапогах на пятидюймовых каблучищах, — а следом ее кудряшки, потому что их у нее на голове было больше, чем у фарфоровой куклы.
— Нельзя, — сказала Грейс как отрезала, и я в очередной раз ею восхитился.
Изабел фыркнула так, что если бы этот звук прекратить в снаряд, он способен был бы стереть с лица земли небольшое государство.
— Ну можно тогда хотя бы узнать, кто он такой?
Я взглянул на нее в тот самый момент, когда она разглядывала мою задницу. Она поспешно отвела глаза, а я отозвался в тон Грейс:
— Нельзя.
Грейс провела нас в дом и, обернувшись к Изабел, предупредила:
— Ни слова о Джеке. Мама дома.
— Это ты, Грейс? — послышался женский голос со второго этажа.
— Да! Мы будем печь киш[6]!
Грейс повесила свою куртку и сделала нам знак последовать ее примеру.
— Я тут принесла кое-какие вещи из студии, отодвиньте их с прохода! — крикнула в ответ ее мать.
Изабел наморщила носик и осталась стоять в своей отороченной мехом курточке, отступив в сторонку, пока Грейс распихивала по углам коробки, перегораживавшие проход. В этой тесной кухоньке она казалась совершенно чужеродной. То ли давным-давно утративший свою белизну линолеум в сравнении с ее безупречной завивкой стал выглядеть еще более жалким, то ли в сравнении со старым выщербленным полом ее прическа стала выглядеть еще более безупречной и ненатуральной. До сих пор мне ни разу не бросалось в глаза убожество окружающей обстановки.
Грейс засучила рукава и принялась мыть руки, и Изабел попятилась еще дальше.
— Сэм, включи радио и найди что-нибудь приличное, ладно?
Я отыскал на полке посреди жестянок с солью и сахаром небольшую магнитолу и включил ее.
— Господи, мы и в самом деле будем печь пирог, — простонала Изабел. — А я-то думала, это такое условное обозначение для чего-то другого.
Я усмехнулся, и она, перехватив мой взгляд, страдальчески закатила глаза. Впрочем, это вышло у нее чересчур нарочито, поэтому в искренность ее страданий я не поверил. Что-то в ее взгляде наводило на мысль, что она как минимум заинтригована ситуацией. А ситуация заключалась в следующем: я не собирался ничего говорить Изабел, пока не разберусь, что она за человек.
В кухню, распространяя апельсиновый запах скипидара, вошла мать Грейс.
— Привет, Сэм. Ты тоже будешь печь пирог?
— Попытаюсь, — с серьезным видом ответил я.
— Вот смех-то, — фыркнула она. — А это кто?
— Изабел, — ответила Грейс. — Мам, ты не знаешь, где у нас такая зеленая поваренная книга? Все время здесь была. Там рецепт пирога.
Ее мать растерянно пожала плечами и присела на корточки рядом с одной из коробок на полу.
— Сбежала, наверное. Что это за ужас передают по радио? Сэм, найди что-нибудь поприличнее.
Пока Грейс листала поваренные книги, сваленные на тумбе, я принялся переключаться с одной радиостанции на другую.
— Оставь вот эту! — сказала мать Грейс, когда я наткнулся на какую-то попсу. Она поднялась, держа в руках коробку. — Ну ладно, я пойду. Желаю удачи. Я к вам еще зайду... попозже.
