— Ох, черт! — выругался Приткин и оттолкнул меня в сторону. — Держись! — крикнул он так громко, что у меня чуть не лопнули барабанные перепонки, а сам бросился на Марлоу.
Сцепившись, они покатились по полу, но без магии их поединок превратился в обычную пошлую драку, где все решают мускулы. Силы драчунов оказались примерно равны. Марлоу что-то крикнул, но из-за грохота я не разобрала слов, к тому же вновь ожил мой гейс, и я боролась с новыми приступами боли.
Чем дальше я удалялась от Мирчи, тем хуже мне становилось. В конце концов я уже плохо соображала, что творится вокруг. Слезы лились ручьями, желудок скручивали спазмы, дышать становилось все труднее. Я вспомнила, как Казанова рассказывал о самоубийцах, которые не выдерживали боль разлуки и выбирали смерть. Теперь я их понимала.
Марлоу схватил Приткина за горло, оба повалились на стол, едва не сбив меня с ног. В следующую минуту Приткин достал нож и вонзил в грудь вампира. Противники отпрянули друг от друга и застыли на месте. Волшебник отчего-то не стал использовать свое преимущество, он стоял неподвижно, в каком-то странном оцепенении. Потом вампир резко выдернул нож из груди, в этот момент дом содрогнулся и неожиданно замер.
Больно ударившись коленями об угол стола, я едва устояла на ногах, но мне было не до этого. Дело в том, что гейс внезапно исчез, как исчезает звук приемника, когда кто-нибудь поворачивает рукоятку. Сделав несколько судорожных вздохов, я поняла, что снова могу дышать. Голова кружилась от недостатка кислорода и огромной радости. Но тут передо мной встала новая проблема: я ощутила сильнейший голод.
Когда я его не чувствовала, то могла определить истинную силу связи между мной и Мирчей. Мне хотелось плакать и смеяться. Освобождение от боли наполнило меня какой-то сумасшедшей радостью. И чувством голода.
Пошатываясь, я обошла вокруг стола, ощущая странную пустоту внутри. Затем выглянула в окно… и замерла от изумления. Я даже позабыла о гейсе. Прямо перед нами был не каменный туннель и не бесконечная пустыня. Вместо этого я увидела огромный зеленый луг, по высокой траве то и дело пробегала рябь от слабых порывов ветра. Солнце стояло в зените, и в воздухе висела легкая дымка. Вдалеке виднелась гряда голубых гор с заснеженными вершинами, в дверь домика залетал теплый ветер, принося с собой запахи диких трав. Это было прекрасно.
Из-за занавески высунулся Мак, огляделся и завопил от радости:
— Вот это да! А говорили, невозможно! Надо же, у нас все получилось!
Я заметила, что его татуировки перестали шевелиться и были совершенно неподвижны, как подобает нормальной татуировке. Все стало ясно. Мак, чертов сукин сын, перенес свой магазинчик через портал прямо в Страну эльфов.
Предоставив Маку и Приткину заниматься пленником, я побежала в заднюю комнату, где на столе для клиентов лежал Томас. Вид у него был измученный, но мы успели его привязать, поэтому его не швыряло по комнате во время путешествия. Впервые я смогла как следует разглядеть его раны — и, сжав зубы, выругалась. Будь он неладен, этот Джек.
Томас застонал и попытался сесть, но его держали веревки. Если бы не они, из него бы наверняка что-нибудь вывалилось. Джек распорол ему живот, словно производил вскрытие или разделывал тушу убитого животного. Я в ужасе смотрела на то, что некогда было прекрасным телом. Лучше бы Августа довела свою игру до конца.
Едва сдерживая тошноту, я отвела глаза и стала искать какую-нибудь ткань для перевязки. Вампиры поразительно живучи, и далее с такими ужасающими ранами Томас мог со временем поправиться. Только нужно было его обязательно перевязать. Я направилась к койке, чтобы взять простыню или одеяло, но по дороге за что-то запнулась. На полу лежал темноволосый мужчина в ярко-красной рубашке. Я с удивлением уставилась на него — как он оказался в домике? В этот момент мужчина повернул голову — и все стало ясно.
— Забыл тебе сказать, — Билли сел и схватился руками за голову. — Так плохо мне не было с тех пор, когда я напился с двумя русскими.
Тут он застонал и вновь улегся на пол.
Я осторожно потыкала в него пальцем. Билли был таким же материальным, как и я. Я пощупала его пульс. Ровный. Я выпрямилась, сделала два шага и вновь замерла от удивления. На полу лежало что-то темно-оранжевое. Присмотревшись, я увидела руку, затем — обнаженный торс и наконец — все тело. Я не верила своим глазам, но мозг сказал мне, что это… голем Приткина. Только теперь это явно была не глиняная статуя.
Мне даже не нужно было щупать пульс — я отчетливо видела, как он дышит, как равномерно вздымается и опускается его широкая оранжевая грудь. Совсем как у человека. Только я-то знала, что передо мной просто большой кусок глины, оживший с помощью магии. К тому же, как я невольно заметила, все анатомические подробности были на месте, и виновник этого странного превращения, кто бы он ни был, явно не поскупился. Вдруг он неожиданно открыл глаза и посмотрел прямо на меня в большом смущении. Глаза были карими, без бровей и ресниц. Вообще-то говоря, у этого существа совсем не было волос.
Я оглянулась на Билли. Он был бледен, небрит, но в остальном все было в порядке. Просто парень вернулся себе тело, которое более ста лет назад отправилось на корм рыбам.
— Что за черт? — буркнула я, когда пол внезапно задвигался.
Ну нет, хватит с меня сумасшедших перемещений! Но тут домик вновь замер, только стены комнаты продолжали тихонько трястись. Я с испугом подумала, уж не бывает ли в Стране эльфов землетрясений, как вдруг Билли сел и с удивлением огляделся по сторонам. Затем пощупал свою грудь и вдруг истошно завопил, принялся колотить себя по голове, животу, ногам — так, словно по его телу ползло какое-то мерзкое насекомое.
Потом он вскочил и начал с криком носиться по комнате, срывая с себя одежду, чем дико напугал голема, который, выпучив глаза от ужаса, широко открыл рот и завизжал так, что заглушил даже вопли Билли. Спотыкаясь, я пробралась к койке, сняла простыню и стала рвать ее на полосы. Затем перевязала Томаса, пока Билли и голем, вопя и сталкиваясь друг с другом, бегали по комнате.
Испугавшись, что в суматохе кто-нибудь из них наступит на Томаса, я затащила его под стол и залезла туда сама, зажимая уши от пронзительных криков жертв магии. Все, пусть ими занимается кто-нибудь другой — для разнообразия, так сказать.
Однако вскоре стало ясно, что приключения только начинаются. Внезапно с домика слетело полкрыши, и в образовавшемся проеме появились сначала голубое небо и две желтые бабочки, а потом — голова величиной с небольшой автомобиль. Голова была покрыта зеленой сверкающей чешуей, у нее была вытянутая морда и такие челюсти, что слопать человека для этого существа было бы плевым делом. Из широких ноздрей дым не валил, но я уже поняла, кто перед нами. Оранжевые глаза с красными зрачками остановились на мне и слегка расширились, как у кошки, увидевшей необычную мышь.
