Как в моем старом видении, вдруг подумала Света со страхом.
— Все закончилось, Свейта, — обронил Ульф.
И скользнул по кровати, в долю секунды оказавшись рядом. Сел сбоку, лизнул уголок ее губ — но тут же отстранился. Глянул сверху одним глазом. Из щели меж молочными ресницами сверкнул янтарь радужки, напомнив о серьге, которую прислали альвы…
— Не бойся, — пробормотал Ульф.
Следом он пригнулся к плечу Светы. Придавил слегка колючей щекой кожу над ее соском, и серьезно сказал:
— Больше не будет страха. Будет жизнь, долгая и счастливая. Только подумай, сколько всего ты сможешь здесь изменить…
— Нет рабство? — сразу спросила Света.
Его губы прихватили ей кожу на груди. Она вздрогнула, отпуская свои страхи.
— Нет рабство, — с ухмылкой согласился Ульф чуть погодя, приподнимая голову. — Все, что захочешь. Кстати, я обновлю те штуки, которые ты смастерила, чтобы чистить свои зубы после еды. Иначе рабыни так и будут посмеиваться над дротнинг, сующей себе в рот ветки с обрезками льняных ниток. Вместо деревянных сучков у тебя будут золотые ручки, а кисточки у них на концах я сделаю из шелковых нитей. Красных. Чтобы рабыни млели от восторга.
Света фыркнула, представив себе пародию на зубную щетку, которую грозился смастерить Ульф. Затем подумала — он так говорит о рабынях, словно слышал их разговоры. И впрямь слышал? Слух у Ульфа острейший…
— Моя жена смеется? Уж не надо мной ли? — Тарелка вдруг исчезла из рук Светы, и Ульф опрокинул ее на постель. Обхватил Светино лицо ладонями. Глубоко вздохнул, придавливая ее к постели грудью. — Смейся, Свейта. Все позади.
— Все, — вполголоса согласилась она.
А потом задрожала. Ладони Ульфа прошлись по телу. Придавили бока, когти пощекотали ей грудь.
— Чуть погодя я верну тебе рунный дар, — с хрипотцой выдыхая, пообещал Ульф. — Сейчас, прости, не до этого.
Она мелко, неровно кивнула. И провалилась в наслаждение. Тенью качнулся над ней Ульф. Губы, ставшие теперь еще жестче, одарили жгучей, клеймящей лаской…
Но одна мысль еще зудела в сознании, и Света прошептала:
— Ты сказать отец и брат, кто ты?
— Ну… я открыл родичам часть правды. — Ульф тяжело содрогнулся, когда она обвила его руками и ногами. — Пришлось это сделать, когда Ингульф заявил, что запах у меня немного изменился. А Сигульф спросил, может ли называть меня по-прежнему братом.
Ульф прервался и жадно поцеловал ей грудь. Продолжил:
— Дядя сказал, что йотун с голубыми глазами, которого я притащил на ворота, смахивает на Локки. Во всяком случае, он появляется и исчезает так же, как Локки из древних саг, умевший ходить по мирам…
Он еще и с родственниками успел пообщаться, удивилась Света.
— Я заявил всем, что познакомился с Локки, когда тот предложил мне стать конунгом, — уронил Ульф. — А светлые альвы испытали на мне самое грязное колдовство, и после этого меня навестил дух нашего предка Фенрира. Затем дух ушел, но обещал вернуться. Поэтому запах у меня изменился. И Локки теперь питает ко мне особую любовь, видя во мне призрак сына.
Следующий поцелуй Ульфа раздвинул Свете губы. Когтистые пальцы скользнули между ног, и жаркая тяжесть его плоти придавила ее к постели. А потом было скольжение мужского тела, и трепет Ульфа в ней. И долгие стоны, которые он ловил безжалостными губами…
Потом была жизнь, как он и обещал.
