Народ разбредается по разным этажам, по фойе, потом звонок — и все отправляются по своим местам.
Небольшое вступление от Ильи:
— Я очень рад, что вы все пришли на мое выступление, сегодня самые лучшие и любимые произведения для моих зрителей! — Нашел меня глазами, просветлел, хотя и так знал, что в этот раз я приехала ради него.
Зал разогревается, и уже с первых аккордов начинается волшебство погружения в особый мир песни, сказки, обволакивающей харизмы исполнителя. Я смотрю и думаю: всего этого могло и не быть, если бы я не пошла на ту вечеринку, если бы случайно не заметила парня в уголке… Илья давно справился с паникой публичных выступлений, боязнью большого скопления народа и страхом от прикосновений, снова вернулся на сцену. Знаю, что иногда у него бывают приступы, ведь он никому не захотел ничего рассказывать и лечиться, для всех он просто долго путешествовал, чтобы набраться новых впечатлений и развеяться после болезненного разрыва со своей девушкой. Сейчас ему, кстати, чего только не приписывают, с кем рядом его только не снимали, чтобы потом строить предположения. И гей он, оказывается, ко всему прочему, а девушка узнала об этом и именно поэтому его бросила… Про свою личную жизнь он не рассказывает в интервью, просто вычеркивает эту тему.
Вторая часть концерта, и слова со сцены:
— Эту песню о любви, так же, как и все предыдущие, и последующие, я хочу посвятить самой важной и самой любимой женщине в моей жизни, и сейчас она в этом зале! — Илья спускается со сцены, подходит ко мне и протягивает руку, помогая взойти на сцену.
Шок. В зале самый настоящий шок, вызвавший мгновение тишины. Затем все зрительское внимание обращается на меня, на нас… кто-то вскакивает с места, чтобы лучше рассмотреть… гул голосов… Ну, Илюша… Хотя я прекрасно знала, что будет такая реакция, но уж лучше он и я сами раскроем эти отношения, чем это сделает какой-нибудь пронырливый журналист.
Так и не получилось у меня оставить Илью на Земле и забыть о его существовании. Он выходил на связь с Венгой реже, чем я о нем вспоминала и начинала думать, как он там, не нужна ли помощь. Он-то, видимо, как раз старался лишний раз не беспокоить, справляться самому со всеми проблемами. Так что мы старательно воспитывали собственную выдержку и характер, Крис периодически сообщал, что эвтаназия была бы гуманнее, конечно… Впрочем, он сам даже не скрывал, что переживает за оставленного вдалеке парня. Очередной визит на Землю был неминуем.
Илья смущенно и неловко обнял Криса, тот хлопнул его по плечу, потом тоже обнял, уже не стесняясь.
Мне галантно поцеловали руку и выдали:
— Я так тебя старался забыть. Нет, не пускался во все тяжкие, мне и одного раза хватило. Но вот увижу тебя снова — и все оживает. — И полушутливо, полусерьезно Крису: — Только не по лицу, у меня завтра концерт.
— Да что с тобой сделаешь, я ведь сам тебя недавно с того света вытаскивал, — усмехнулся Крис, — похоже, все-таки третий муж получился. А я даже положенную «по регламенту» прописку тебе не готов устроить, чтобы жизнь совсем уж малиной не казалась.
Да, из Ильи будет приходящий, точнее, «прилетающий» муж: однажды он прилетал на Венгу, справившись со своими фобиями в отношении этой планеты, но дальше Космопорта, естественно, я его не пустила, так что прогулялись по местным кафе и барам, причем под охраной двух других моих мужчин — очень забавно, заодно детей развлекли. Потом я прилетала на Землю…
***
Мы сидим в студии, и я говорю Илье:
— Послушай, какая же у тебя тяжелая работа. Я, конечно, подозревала, что для записи короткого интервью нужно гораздо больше времени, чем оно длится, но не думала, что настолько.
— Уже жалеешь, что согласилась? — спрашивает он.
— Нет, конечно, сделаем так, как решили, это просто мелкие неудобства.
Да, пришлось подождать, конечно: гример, хотя я и посмеялась, и сказала, что и в «натуральном виде» просто бесподобна, установка света, «сядьте здесь, пересядьте туда», а с утра Илья еще поинтересовался, знаю ли я, как правильно одеваться на съемки, чтобы потом я не убила его за картинку на экране.
И теперь мы сидим на диванчике, а ведущий задает нам вопросы. Илья уже посмотрел текст и половину вопросов вычеркнул, но и оставшиеся дадут пищу для размышления.
Эти гении… с ними всегда все не так, как с обычными людьми. Я думаю, что поклонницы Ильи точно не простили бы мне, если бы талантливый творческий человек делал ремонт, ходил по магазинам и все равно выслушивал бы от меня упреки: «Ты уделяешь мне мало внимания!». Именно поэтому у нас совсем другие отношения.
Илья между тем продолжал:
— Я жалею, что не встретил Аниту первым, ведь тогда был бы шанс быть ее единственным. Но я не семейный человек. Могу забыть обо всем, когда увлекусь каким-нибудь проектом. Из-за этого распались мои предыдущие отношения. Поэтому я рад, что рядом с моей любимой женщиной есть человек, на которого она может положиться. Знаю, что очень многие наши отношения не поймут и осудят.
Осудят — ну, и ладно, это последнее, что будет волновать и меня, и его. Могут считать, что это вообще такой вариант пиара. А для меня главное — это моя семья и мои мужчины, которые «третьего мужа» приняли. Наверное, это произошло в процессе его спасения и «лечения головы», когда невозможно было остаться равнодушными. А, может быть, они не хотят расстраивать меня.
Я жадная, я все равно никому его не отдам, больше никаких девушек не будет! Ладно, отдала бы кому-нибудь с серьезными намерениями, но, если за все прошедшее время у Ильи чувства не изменились, значит, останется все так, как есть.
N лет спустя
— А что же вы, госпожа, мужей себе не поменяете? Этот уже старый, ему, наверное, уже больше тридцати лет? — мелкая гадюка с таким сочувствием и деланным ужасом посмотрела на Аниту и Эмиля, застывшего рядом с женой в положенной позе на коленях…
Лицо у Эмиля отрешенное и безэмоциональное, невозможно догадаться, что у него в душе творится. Как раз сегодня он заметил, что на висках блеснула седина. Анита случайно увидела, что с ним что-то не то творится и вытянула подробности. Очень хотела засмеяться над такой причиной, но ограничилась только комментарием:
— Да у тебя ничего не заметно, ты же у нас блондин! Ну, если тебе так спокойнее, закрась ты ее, хочешь, я в салон тебя отправлю? Только мне на самом деле все равно, вон, у некоторых и в двадцать лет седина появляется, ну и что?
«Ах, ты ж, дрянь мелкая, покуражиться решила, причем больше надо мной, мужчину-то она за человека не считает. И ее явно надоумил кто-то из старших, хотели меня задеть. Думали, что бывшая инопланетница будет оправдываться и злиться.»
— Деточка, не надо завидовать так явно, — сладко заметила Анита. — Своих мужей я точно никому не отдам, — в это время она набирала сообщение Кристиану: «Ты мне нужен. Можешь прийти, но только если ты согласен раздеваться на публике?»
Через несколько минут на пороге зала появился Крис, нашел ее глазами, подошел и элегантно опустился на колени. Словно специально, он был одет в темно-синее, цвета ночного южного неба. А может, и специально оделся, чтобы все это красивее снималось: если пришел, значит, согласен на все.
— Ну, вот двое моих мужей, кто готов оспаривать то, что зрелый мужчина выглядит привлекательно? — Анита притянула к себе обоих. — Нет таких? Тогда, мальчики, доставьте дамам удовольствие.
Эмиль встал, улыбнувшись, повернулся к жене, взялся за пуговицы рубашки, расстегнул их, не медля и не торопясь, скромно опустив глаза, но потом на долю секунды поднимая их и вглядываясь в лицо своей госпожи. На губах у него играла еле заметная улыбка.
Крис дал Эмилю снять рубашку, подошел, обнял со спины, переместился вперед и опустился перед ним на колени. Расстегнул молнию на его брюках и провокационно приспустил их, не снимая полностью и оставив держаться на бедрах.
