Васька распиналась о том, что всё будет хорошо, вот мы вернёмся в Школу, а там директор в кабинете, поругает нас, куда без этого, а потом садовник будет гонять нас от флигеля, и всё у него будет нормально.
Карина шла впереди, покорно кивала и без устали шмыгала носом. Она тоже… она тоже думала, что всё обойдётся…
— А могли бы магистр Горибор и Вышенег договориться о встрече? — неожиданно прервал мои скорбные размышления Вадим.
Я не сразу поняла, что он имел в виду, да и Васька, по её виду, тоже.
— Ну, всё очень просто: вот я — беглый преступник. Дать о себе информацию подельнику я никак не могу. Но очень жду его приезда. Что мне делать? — Вадим взволновался настолько, что даже остановился.
— Далеко не уезжать. Быть на виду, но не слишком себя афишировать при этом. Не скрываться, так точно. Заклятия поиска ведь тут не работает!
Васька задумчиво почесала голову, затем с уважением посмотрела на своего жениха, мол, можешь ведь, когда захочешь. Я хмыкнула — так-то оно так! Только вот как нам узнать, кто здесь неподалёку «не скрывается, но не афиширует себя при этом»? Тут абориген нужен, без него никак.
За поворотом хорошо укатанной дороги раздался скрип тележных колес, вскоре показалась и сама телега, влекомая невысокой крепкой крестьянской лошадкой. В качестве возницы был невысокий кругленький, какой-то весь уютный мужчина, до ужаса напоминающий почтенного бюргера. Мужчина, представившийся Савой, предложил подвезти нас, сам-то он далече едет, ну и нашей компании будет рад.
— Клиенты у меня больно молчаливые попадаются, так что я любому обществу радый! — разоткровенничался Сава, когда мы залезали в его тележку с двумя шкафчиками внутри.
Признаться честно, я очень сомневалась, что найдутся люди, которые добровольно станут с нами общаться — аромат от нас был несколько… специфичен. Даже несмотря на то, что мы почистились снегом, есть ароматы, от которых так просто не избавиться.
— Сами-то вы откель будете? Что не из нашенских, так это точно! Я же всех местных вот с таких годов помню… много приезжих нонече, конечно… пристали к нам, значит! А всё потому, как человек — он лучшей доли ишшеть! И наша задача, как радетельного хозяина — сделать так, чтоб людям всем жилося… это… «жить стало лучше, жить стало веселей!»
Причина, по которой Саву не смущал лёгкий аромат загона для коров, вскоре стал понятен — от самого возницы был тот ещё запашок! Знакомый нам с Васькой с детства — аромат дешёвого пойла, которое так сладко пьётся и в сильную жару, и в лютый мороз.
Впрочем, я отвлеклась: Игорь только что расспрашивал Саву о том, что именно за «пришлые» появились тут и как их найти. После того, как мы уже хотели повторять вопрос, мебельщик ответил, что тут, не слишком далеко от тракта, живут трое человек, которые добывают уголь из земли.
— И что же тут странного? — пробурчала Васька, устраиваясь в одном из шкафчиков.
— Ни разу не слыхал, будто возле реки уголь добывается… хотя… оно всякое бывает! Наша-то барышня, госпожа Анелия, шутку какую удумала — ты глянь на это!
Сава покопался у себя в соломе, вытащил маленький бочоночек, открыл его, и запихал руку внутрь, и вытащил маленький крепкий маринованный огурчик.
— Гляньте сюды! — неуверенно посматривая на окружающих, велел он — Как вы думаете, что это за диковинка? Огур малый! Скусный — страсть! Это мы такими торговлю держим!
Мы дружно закивали головами, утверждая, что мариновать корнишоны в бочонки — вот эта невидаль! Никогда о таком не слышали! Очень надеясь при этом, что возница вернётся к прерванной теме.
—… ты давай, про тех странных парней сказывай! — не выдержал Вадим.
— Про каких? А, про тех, что на реке сидят? Так, а что в них странного? — не совсем логично высказался Сава — Они зла никому не сделали — когда есть необходимость такая, товар покупают, деньгу платят исправно. Вины лиходейской за ними никто не слыхивал! Да и вообще, у нас опосля смерти Деяна-разбойника в Гнилушкинских топях, тихо всё, не шалят лихие люди. Да и господа Валер присматривают за дорогой-то! Поелику ихняя она!
— Где мужики те, ну, с рекой? — мы поняли, что добровольно он будет молоть только ерунду.
Сава показал кнутовищем в сторону леса, что растёт вдоль дороги, и неуверенно сказал:
— Где-то тут! Или там!
Получив столь расплывчатое указание, мы слезли с телеги, Сава поехал дальше на поскрипывающей телеге. И неожиданно затянул:
— Он к тебе опоздал, только поводом — вряд ли пробки огромного города, ты спустись с неба — жизнь на земле внизу, а прогнозы пророчат грозу…
Карина встала, сориентировалась по сторонам и, нашедши тот самый запад, повела нас куда-то недалеко от дорожного тракта. Здесь действительно протекала река, сейчас замёрзшая, но где-то в верховьях уже начался ледоход, это было слышно по отдалённому шуму воды. Неподалёку от берега стояла хижина — жалкая лачуга, иначе её и не назовёшь. Что ж, скорее всего, именно здесь и проживают те самые «странные добыватели угля». Конечно, если тут нет поблизости ещё одной хижины возле реки…
На самом тракте снег давно растаял, но в лесу он кое-где задержался, грязными ошмётками прикрывая грязь, в которую превратилась лесная подстилка. Поэтому мы, оскальзываясь в грязи и торопясь, спускались вниз. Двое мужчин издалека увидели нас и теперь стояли возле входа в своё жилище и поджидали, пока мы спустимся.
— Девочки! Какое счастье снова видеть вас! Вот уж не чаяли свидеться! — радушно улыбаясь, приветствовал нас один из мужчин — Тем более, что расстались мы… осердившиеся вы были… уж не профессора Вышенега, что изготовил для нас амулет переноса, вы разыскиваете? Только его у нас нет!
На нас стоял и смотрел беглый сотрудник Ордена, отец Борислав со своим «племянником», тем самым, которого Васька мутузила в своё время в нашей школьной столовой. Отец Борислав изрядно похудел, более не имел багряного плаща, но выглядел столь же благообразно. Его родственник также исхудал и больше не был столь высокомерен, как я погляжу.
— Где магистр Горибор? — спросил Вадим без тени вежливости.
— Так по зиме ещё помер. Простудился он сильно, когда полыньи прорубал на реке, долго кашлял, потом горячкою страдал с седьмицу, да и прибрали боги. Мы его там, на пригорке похоронили.
Отец Борислав кивнул в сторону от нас, и Игорь быстрым шагом пошёл проверять его слова. Верить беглецам на слово, так же, как и поворачиваться к ним спиной, никто не собирался. Игорь вскоре спустился вниз, что-то крича по дороге, но из-за треска и шума льда на реке, мы мало что слышали.
— Раньше-то магистр Горибор полыньи делал, дабы льда много не намерзало, да и сток воды был постоянный. После его смерти мы с сыном боимся на реку ходить. Лёд стал совсем тонкий, того гляди, провалишься. Река выше бурная, токмо замёрзла ещё, а всё едино — выход найти пытается. Оттого и треск стоит. Впрочем, что я всё о себе… вы, верно, продрогли с дороги-то?
Отец Борислав смотрел на нас с таким выражением заботы на лице, с каким, должно быть, отправлял на костёр «последователей тёмных наук»!
— Сейчас зайдём в его лачугу, там спрячемся и будем ждать Вышенега — жутким шёпотом предложила Васька — он наверняка пойдёт тем же путём, что и мы и обнаружит дорогих последователей Ордена.
Вадим с Игорем переглянулись и заняли позиции возле двух крошечных окошек в лачуге.
— Если предупредить его удумаешь — пеняй на себя! — сообщил Игорь с самым серьёзным видом.
Не знаю, как отец Борислав, но я бы точно призадумалась. От печурки шло равномерное тепло, так что мы с девочками протянули ноги к живительному теплу.
— Ба! Вы совсем замёрзли! — озаботился Борислав — Я могу напоить вас отваром из ягод. Брусника и малина шибко у нас в чести нынче.
Хозяин жилища со своим сыном зашустрили под нашими недоверчивыми взглядами возле маленького чугунка, и совсем скоро в хижине вкусно запахло лесом, тёплым солнцем и лугом.
— Наливай своё снадобье, орденец! — первой не выдержала Карина.
