Анна же, казалось, направляла свою силу внутрь созданных моделей, превращая их в действительность, даже не задумываясь над тем, что делает. Кружившаяся вокруг неё магия невероятной силы заставляла воздух буквально потрескивать под пальцами. Я не успел перехватить ни единой искры, хотя что-то в моей сущности, вероятно, последствие ненавистного бессмертия, рванулось вперёд.
Магия влилась в созданные формы безудержным потоком. Стремительно трансформировалась, превращаясь в нечто реальное, ощутимое…
Меня обожгло осознанием: именно такими и должны быть чары сейчас. Созидание в той или иной форме: как у меня, у Анны, у моей сестры Эдиты и даже её мужа, даром, что он чаще всего имеет дело с мертвецами.
То, чем обладали Истинные, давно отмерло. И не имело права на существование. Собственно, они и сами давно бы канули в небытие, если б не пытались так отчаянно хвататься за огрызки своей вечной жизни.
Неужели после стольких лет им всё ещё хотелось существовать?!
- Это потрясающе! – выдохнул Ивар, вырывая меня, да и Анну, из ступора. – Просто потрясающе! Я поражен… Я не думал… Они словно настоящие… Да нет же! Они настоящие!
- Да, - улыбнулась Анна. – Настоящие. Я думаю… Рене, может быть, нам стоит точно также поступить с необходимыми материалами?
Я отрицательно покачал головой. Анна храбрилась, но было видно, что она заметно устала, колдуя.
- Нет, - твердо заявил он. – Во-первых, это может быть очень опасно для твоего здоровья, а во-вторых, одно дело – инструменты, а совсем другое – товар. Я б не стал так легко торговать тем, что творит магия созидания. Думаю, господин Ивар со мной согласится.
На самом деле, меня мало волновало мнение кукольника, но он кивнул, подтверждая мои слова, и этого было вполне достаточно, чтобы переубедить Анну.
- Хорошо, - вздохнула она. – Как скажешь. Но…
- У нас ещё есть немного денег. Мы сможем потратить их на минимальный запас материалов для самой первой партии. Пусть она будет небольшая, - твердо промолвил я. – К тому же, ты всё ещё можешь отдать госпоже Сандре те три платья по старому уговору. Думаю, ей сейчас не помешает действительно эксклюзивный товар, а не тот ужас, который она собиралась продавать за такие деньги. На вырученные средства закупим новые ткани, благо, куклы не размером с человека, потому надо будет меньше… Я сделаю необходимую калькуляцию. Ладно?
- Мне неловко, что ты будешь тратить на это время… - начала было Анна, но, перехватив мой внимательный взгляд, вздохнула, смирившись. – Да, ты прав. Ты во всём прав.
- Вот и замечательно, - улыбнулся я. – Тогда поднимайся к себе в кабинет, посиди, отдохни… А я схожу в общежитие за едой. Тебе надо подкрепиться.
Анна опять запротестовала было, но под моим строгим взглядом всё же сдалась. А я просто чувствовал острую необходимость сейчас прогуляться, подышать свежим воздухом и взвесить все мысли.
…До общежития добрался быстро, но не сразу пошел именно к скатерти-самобранке. Для начала поднялся к себе в комнату.
Матильда стояла у самого края, пытаясь прорвать невидимую защитную стену, и расплылась в улыбке, как только увидела меня.
- Ты меняешься, - довольно подытожила она. – Мир меняется. И очень стремительно. Ты же чувствуешь это, правда, Рене?
- Чувствую, - кивнул я серьезно. – И потому спрашиваю тебя, как это можно остановить. Что ты делала, Матильда? Как ты сумела так расшатать этот несчастный баланс? Как мне его восстановить?
Матильда расплылась в довольной улыбке.
- Ты же сам знаешь ответ.
- Знаю, - кивнул я. – Но как это реализовать?
Матильда прижалась ладонями к энергетическим ограничителям и вновь капризно усмехнулась. Я ощутил укол раздражения, первый предвестник разочарования, которое ждало меня, должно быть, после каждого разговора с Матильдой.
- Оставь её, - прошептала мёртвая Истинная. – Оставь свою Анну, и я тебе всё расскажу. Брось эту девчонку. Ты бессмертный, Рене. Ни к чему хорошему это не приведет. Брось. Брось…
- Да пошла ты, - не скрывая раздражения, прорычал я. – К черту.
Матильда рассмеялась. Что такое чёрт, она, наверное, знала, бывала же в других мирах.
И считала, что я обязательно приду к ней, хочу того или нет.
- Думай, Рене, что тебе важнее, - прошептала она. - Любовь этой девчонки или победа в сражении с истинными. Думай, Рене. Думай.
Глава двадцать четвертая
Рене не обманул, когда обещал помочь с калькуляцией. Он, казалось, позволил этим мелким хлопотам поглотить его с головой, даже вроде как забросил своё расследование. Впрочем, вопреки тому, что он постоянно занимался делами швейного цеха, мы как-то едва ощутимо отстранились друг от друга, и когда мужчина целовал меня ночью, мне чудилось, будто он со мной прощается.
С другой стороны, Рене делал всё, чтобы разубедить меня в этом. Он помог и с Сандрой, и та всё-таки забрала платья на реализацию, выплатив нам достаточно крупную сумму. Заработанные деньги мы практически все потратили на материалы. Под чутким руководством вдохновившегося возможностью работать Ивара удалось довольно легко сделать все закупки, и я искренне радовалась тому, как спорилось дело. Прошло несколько недель, а у нас уже были первые куклы и наряды для них.
Конечно, швеи поначалу сопротивлялись. Казалось, ни одна из них, за исключением Милли, не была готова перейти к такому труду. Ведь одно дело изготавливать одинаковые платья по выкройкам, ещё и на человека, довольно простые, а совсем другое – создавать красоту, придумывать, фантазировать. Однако оказалось, что не только Милли была склонна к фантазии и способна создавать какие-то необычные модели. Да и простой работы оказалось предостаточно, чтобы практически все нашли своё место в производстве.
Некоторые девушки даже стали работать с Иваром. Он сначала сопротивлялся, ворчал, что мастерство кукольников передавалось от отца к сыну, и особям женского пола нечего заниматься такими делами, но уговорить его было не так уж и сложно.
Так и не женившись, не имея сына, кукольник был рад хоть кому-то передать дело всей своей жизни. И потому, заметив упорство и талант в девушках, вызвавшихся ему помогать, он не стал отталкивать их помощь и действительно взялся их обучать.
И вот, я любовалась на ряды уже готовых коллекционных кукол, упакованных в коллекционные коробки.
И совершенно не знала, куда их девать.
…Попытки договориться с местными магазинами никакого толку не дали. Рене сразу сказал: нет никакого смысла связываться с теми, кому прежде поставляли кукол. Эти люди сотрудничали с Матильдой, и точно не ради того, чтобы получить в свои руки коллекцию красивых игрушек. Он связывался, впрочем, с ними сам, по крупицам собирая информацию и, может быть, пытаясь понять, что именно делалось в этом швейном цеху.
Тщетно.
Меня от этого расследования Рене отстранил так решительно, словно я могла только навредить. Можно было попытаться спорить, но я покорилась и отстранилась, понимая, что могу разве что разозлить его, но только не помочь.
Вместо этого связывалась со всеми, начиная от магазинов антиквариата и заканчивая теми, что реализовывали детские игрушки. Но ни одна из встреч не дала ни малейшего толку. Одни предлагали цену, которая даже не покрывала бы изготовление, другие просто считали это бесполезной идеей, третьи требовали эксклюзивные поставки, но я понимала, что такими договорами просто скую себя по рукам и ногам тяжелыми кандалами, а вместе с собой – и весь швейный цех.
И как выбраться из этого тупика?
Я пока не говорила своим сотрудницам, понимая, что расстрою и разочарую их, людей, доверившихся мне, но с каждым днём мой запал всё угасал и угасал. Кабинет был заставлен куклами, а мы всё ещё не придумали, как централизованно торговать ими. Даже заглядывавший Войчик, кажется, понял, что наш швейный цех угробят не его проверки, а моя глупая фантазия, в которую поверили все. Он ликовал, Рене – просто молчал, всё больше уходя в себя, и часто проводил часы в подвале, рассматривая энергонить и, кажется, пытаясь понять, куда ведет этот поток и как разрубить центральный узел дисбаланса.
