что не нарушает безмятежной сосредоточенности ее взгляда.
– Тогда вперед. – Она поворачивается к двери и широко распахивает ее для меня. Длинные, распущенные волосы Нади волнами спускаются по ее платью цвета морского стекла с зеленоватым переливом. А края отделаны крошечными позолоченными ракушками размером с ноготь моего мизинца.
По какой-то негласной команде разодетые фейри расступаются и поворачиваются лицом ко мне, застывшей в дверном проеме. Обида от отказа Ислы немного стихает, сменяясь нарастающим беспокойством. Я чувствую себя принесенной в жертву невестой, что направляется в логово демона, ожидающего меня. Крошечные волоски на моем затылке поднимаются в предостережении. «Это не мой народ. Это не мой Двор».
Но толпа передо мной выглядит поистине ангельской. Они – море кремовых и пастельных оттенков, платьев и костюмов, отделанных мехом и драгоценностями. Они хлопают в ладоши, облаченные в перчатки, рассыпая вежливые аплодисменты, которые для моих сверхчувствительных ушей звучат подобно раскатам грозы.
Я чувствую всеобщую магию на своей коже, словно электрические разряды. Я делаю шаг вперед, в помещение, и отблески свечей придают моему платью сияние. Их ропот и вздохи одобрения произведения искусства, которое я надела, по крайней мере кажутся искренними.
На другом конце зала стоит Солиэль в платье оттенка сирени, а ее длинные светлые волосы уложены в великолепную прическу вокруг золотых зубцов тиары. По руке в перчатке, в которой она держит соответствующую маску, с палочки струятся лиловые и золотые ленты. Другая рука тянется ко мне, и я знаю, что должна подойти к ней и принять ее в знак доброй дружбы между Дворами.
«Все в порядке. Нам придется сотрудничать», – рассуждаю я.
Я иду вперед, чувствуя Ислу, следующую позади меня на большом расстоянии. Рядом с Солиэль кто-то провожает меня взглядом через весь зал.
Ну, не то чтобы дружелюбный, но хотя бы знакомый.
– Могут появиться морщины, если часто хмуриться, знаешь ли, – мило говорю Луле, когда подхожу к ним. Ее обтягивающее платье подчеркивает каждый ее изгиб. И фасона платья, видимо, было недостаточно, чтобы выделиться, потому что она единственная из всех, кто решила облачиться в глубокий, знойный красный цвет. Ее губы накрашены точно в тон, и только красное кружево, прикрывающее глаза, украшает ее лицо.
Она откидывает прядь темных волос с лица, красуясь, как будто чувствует мое восхищение.
– Вечная молодость, полукровка, – язвит она. Но треплет меня за подбородок в знак привязанности, отчего лицо Солиэль напрягается от подавляемого раздражения. Я же рада тому, что теперь могу искренне улыбнуться толпе, когда Солиэль отворачивается от нас.
– По их обычаю, приспешница тьмы скоро отправится на свои испытания и вернется королевой или не вернется вовсе. – Лула бросает на Солиэль предупреждающий взгляд, который та игнорирует, прежде чем продолжает: – Давайте покажем ей, как выглядит настоящий праздник при Благом Дворе! – Она хлопает в ладоши, и со всех сторон в комнату врывается музыка. Деревянные духовые и струнные инструменты создают легкую мелодию, которую я не могу не сравнить с тягучими, навязчивыми нотами празднеств Неблагих. Но я бы хотела оказаться там.
Хотя, надо признать, это местечко выглядит словно мечта.
Нити жемчуга свисают с потолка в виде петель, словно гирлянда, позволяя свечам распространять свой свет через них. Учитывая это, а также блики на окнах, мы оказываемся в ореоле света. Пары начинают пробираться на танцпол хохочущими группами, исполняя один из тех сложных ритмичных танцев, которым Гейдж пытался меня обучить всего день назад. Я отхожу в сторону. Я еще не готова проверять, насколько хорошо закрепились его уроки. И Лула следует за мной. Мы обе наблюдаем, как красивый мужчина-сидхе в голубом пиджаке с вышивкой и таких же штанах ведет Солиэль в танце. Я еще не видела, чтобы маска коснулась хоть раз ее лица.
– Надеюсь, ты не позволила ей расстроить себя, – говорит Лула, хищным взглядом провожая ее движения. Я испытываю мимолетную радость, что никогда не переходила дорогу этому созданию.
Я пожимаю плечами.
– Возможно. Но никто не объясняет мне, что произойдет на испытаниях, и я просто… – Мой голос обрывается – У меня нет выбора, Лула.
Она фыркает.
– Знаю. Я слышала об Элли. – Я понимаю, что Лула – единственный человек в этом мире, который знает Элли, который знает, сколько она значит для меня. Эта мысль заставляет меня задуматься…
– Ты не знаешь, как еще я могу вытащить ее отсюда?
И пусть черты ее лица не смягчаются, я замечаю на ее лице тени жалости.
– Мы все пытались заставить Благой Двор отказаться от подменышей, перестать их вообще похищать, – сообщает она. – Слишком много и слишком часто. Но Солиэль не желает менять свои методы. – Это ответ внутри ответа, да и в любом случае сделка с фейри нерушима. Я киваю, и между нами воцаряется тишина, пока первая песня не подходит к концу.
Высокий и грузный мужчина с грязными светлыми волосами, свисающими до скул, выходит вперед, протягивая Луле руку. Пиджак из замши землистого цвета ему слишком велик. И, когда Лула улыбается ему с искренней симпатией, я понимаю, что он на самом деле человек.
Я смотрю на нее, приподняв бровь.
– Не подменыш?
Она лукаво усмехается.
– Нет, всего лишь мой смертный любовник.
Я смеюсь. Она падает в его объятия, и он улыбается, будто она сделала его самым счастливым человеком на свете.
Келлан спустя несколько песен находит меня, все еще стоящей в стороне и наблюдающей, как Лула, Надя и Солиэль то и дело сплетаются в одно целое со своими спутниками и разлетаются вновь. Солиэль меняет партнера каждый раз. Она переходит от одного приятного на вид мужчины в пастельном костюме к другому, улыбка не сходит с ее лица. Ее танец завораживает.
– Ты восхитительна, – дарит мне комплимент Келлан без предисловий. Его позолоченная маска кажется громоздкой, и я задаюсь вопросом, кто выбрал ее для него.
– Прядильщица проделала невероятную работу, – отвечаю ему, чувствуя себя комфортно в его присутствии.
– Дело не в платье, любовь моя, – говорит он и поворачивает мое лицо к себе, пальцем ухватив за подбородок. Я не отстраняюсь, и это удивляет нас обоих. Когда его глаза находят мои, теплота и нежность в них немного ослабляют давление в моей груди. Он кивает в сторону танцпола. – Не хочешь показать мне, чему ты научилась?
Заметив мое замешательство, он улыбается мне своей солнечной, богоподобной улыбкой и отвешивает небольшой поклон, протягивая руку.
– Я обещаю, что не позволю тебе оступиться. Просто возьми меня за руку, любовь моя, и следуй за мной.
Отголоски тех слов, что он сказал мне в первую ночь за завесой, преследуют меня. Наверное, в них заключена магия, потому что я снова протягиваю ему руку и позволяю увести меня в море клубящегося шелка, крыльев и диких существ.
Ветра напевают веселую мелодию, и мы становимся в круг, где вы меняетесь
