родится некромант.
Хоть госпожа Черепаха и говорила, что в тени не нужно, но нормальной беременной и толики крови некроманта было бы достаточно, чтобы выкинуть тут же. А она не просто жива, а ещё и может быть здорова. Так что…
Она протянула руку Бьорну, и они вместе шагнули… куда-то. Она сосредоточилась… и не поняла ничего, совсем ничего.
- Я вижу барьер, капитан. В этом барьере не только смертная сила, но что-то ещё.
Марион плеснула обычным огнём… куда-то.
- Там дыра, но за ней ничего нет. Нужен ориентир, выходим.
Они вышли в ту же самую комнату, и Марион села на стул – выдохнуть.
- Госпожа Марион, а что, если позвать кровью? – глянула на неё Кирстен. – Капля вашей крови может позвать его… там, вы ведь носите его ребёнка.
- Капля крови, говоришь? – Марион достала нож, проткнула палец и выдавила большую круглую каплю крови. – Идёмте, - кивнула она Бьорну.
Когда вокруг заструилось серое ничто, она тихо спросила:
- Хоть в какую сторону-то?
- Мне кажется, туда, там что-то есть, - он куда-то показал, но направление в этом месте ощущалось странно. - И силы тоже дайте, дадим вместе.
В непонятном направлении полетели зеленоватая дымка, огненный светящийся шар и капля крови. Они продвинулись вперёд… и Марион увидела Саважа. Висящего впереди без каких-либо пут, с закрытыми глазами, но дышащего.
Они не сговариваясь, схватили его – за руку и за ногу – и шагнули обратно. Вес тела ощутился, только когда они оказались в комнате и повалились под этим весом на пол.
- Получилось, - выдохнула Кирстен.
- Вы невероятны, - проговорил восхищённый де ла Мотт.
- Уходим, - сказала Марион. – Тащим его и уходим. Диего, забирай нас.
Дверь в комнату распахнулась, на пороге появился неизвестный Марион человек. Он увидел их… и заорал. Просто заорал.
- Не могу навестись, вы плотно приркрыты. Попробую ещё через пять секунд. Пять, четыре, три… - и тишина.
Не было печали!
- Бьорн, де ла Мотт, расчистить выход из здания.
Бьорн просто пуганул – но вышло отлично. Заорали, швырнули в них что-то там. Де ла Мотт что-то взорвал – с треском и блеском.
- У них тут странный охранный контур, я сейчас его снесу!
Заморгало электричество, и разом погасло. Трое местных простецов попадали, маги выпустили осветительных шаров.
- Что… происходит, чёрт возьми? – прохрипел сзади Саваж.
- Молчи и не мешайся, - фыркнула Марион. – Ещё защиту на себя повесь, если можешь.
- Могу…
- Все вперёд!
Карл Бьорн проложил путь к входными дверям – недалеко. Раскидал попытавшихся подняться на ноги простецов. Распахнул дверь наружу, придержал, закрыл за Саважем, висящим на де ла Мотте, а Марион и Кирстен уже выбежали на улицу.
Площадь Революции, как мило. Марион обернулась – убедиться, что все вышли, успела увидеть выскочившего простеца с пистолетом. И прежде, чем подняла его воздушной волной и шваркнула со всей силы о булыжную мостовую, он успел-таки выстрелить.
Дом она запечатала, а потом ещё вогнала в землю до половины окон первого этажа. Неудачливый стрелок лежал с проломленной головой рядом. А де ла Мотт укладывал на мостовую захрипевшего Саважа.
- Кирстен, госпиталь. Де ла Мотт, зовите Диего, теперь должно получиться, - а сама подошла к Саважу, опустилась на мостовую, обхватила его голову, положила к себе на колени.
Оглядела – жив, ранен, пулю нужно будет достать. Целители справятся.
- Звёздочка моя Марион, - прошептал он едва слышно.
- Кто ж тебя защиту-то учил ставить, сказала же – прикрыться, - выдохнула она и заревела.
Саваж очнулся, и не смог сразу сообразить – где это он находится. И как сюда попал.
Вообще воспоминания подсовывали что-то странное – будто тени, но и не тени, или не вполне тени, или тени, в которых какие-то совсем другие законы.
И вроде бы, кто-то ему говорил о том, что можно закрыть тени для некромантов, а Саваж только посмеялся – как это сделать-то можно, такое никак не сделаешь.
Оказалось – сделаешь, очень даже. И если попадёшь в такое место, то ещё и не пробьёшь его, никак не пробьёшь, будь ты хоть какой некромант распрекрасный.
Впрочем, если знать, как оно устроено, то, может быть, пробьёшь? И если ему не примерещилась Марион, то она как-то туда за ним добралась?
Он ещё раз открыл глаза, и огляделся, насколько смог, и с удивлением понял – да это же госпиталь. Обычный госпиталь. Он здесь в последнее время часто бывал, потому что Марион. А сам он что тут делает? И где та Марион, но её ведь выпустили, ей разрешили здесь только показываться, приходить на контроль, а жить она, кажется, согласилась у него?
А что с ним? Повязка, если шевелиться – то больно, да ещё и сил толком нет, чтобы шевелиться. Встать не удалось – и боль, и голова закружилась. И что это вообще было?
Ещё одна попытка изменить положение тела отдалась резкой болью, и он вспомнил. Ночь, площадь Революции, Марион командует, но в него всё равно стреляют. И – ему не померещилось? – она держит его голову на коленях, и плачет. Марион плачет? Наверное, померещилось, так не бывает.
Дверь в палату открылась, вошла целительница Клодетт, а за ней - медсестра.
- Доброе утро, профессор, очень хорошо, что вы очнулись, - сказала она. – Пожалуйста, не шевелитесь. Сейчас мы вас посмотрим, я сниму боль, сменим повязку, и дальше будет видно, что мы с вами делаем.
- Здравствуйте, Клодетт. Что со мной? Что я здесь делаю? Где Марион?
- Марион в соседней палате, где и всегда. Вчера мы решили оставить её под наблюдением, хотя бы до утра. Но с ней всё благополучно, с ребёнком тоже. Мы вызвали в ночи доктора Тортю, потому что испугались, но она прибыла, осмотрела Марион и сказала, что видит всего лишь упадок сил, что на фоне её нынешнего истощения совсем не удивительно. И повторила рекомендации – отдых, питание, положительные эмоции. Почему-то мне кажется, что в последние дни Марион занималась совсем не этим, а чем-то, совсем другим.
Саваж только вздохнул – он не знал, чем занималась Марион, но подозревал, что она приложила руки к его спасению.
Медсестра взяла
