Занятия по влиянию на чувства... Новая идея зародилась в голове Ульяны. Очнувшись от созерцательного транса, она огляделась. В смотровую комнату, где допрашивали иномирцев, набилось порядком людей: ректор Каллинг, профессора Листиц и Церис, Лирн, Натан, Яр, Элайза с парочкой особо доверенных ищеек.
– Попрошу остаться только целителей и их пациентов, а остальных покинуть помещение, удалившись за трёхметровый радиус концентрированного действия моей ментальной магии, – обратилась ко всем Ульяна.
– Что ты планируешь предпринять? – заинтересовался Листиц.
– Небольшой эксперимент. Профессор Церис, подстрахуйте своих студентов, чтобы под влиянием ментального воздействия они не забыли о своих подопечных.
– О пациентах врач не забудет никогда, ни под каким воздействием, – сухо возразил Яр. Потёр лоб и раздражённо выдохнул: – Я слишком самоуверен, да?
– Не без этого, – с иронией согласилась Ульяна, но на этот раз от Яра не пришло привычной волны злости. Напротив, его губы невольно раздвинулись в улыбке, обращённой к ней, признанному чудовищу империи. – Мой эксперимент напомнит тебе наши занятия, Яр, так что прислушивайся к себе внимательно.
«Итак, основные чувства человека: радость, грусть, страх, гнев, любовь, доверие и миллионы их оттенков. Плеснём в эфир радости: вспомним детство и смех матери, сильные руки отца, подкидывающие высоко в небо». – Ульяна следила за изменениями лиц оставшихся в кабинете шестерых людей. Лица целителей просветлели и смягчились, на них заиграли улыбки, а трое иномирцев будто и не ощутили ментальной волны. Ульяна сконцентрировалась на них, и губы странных иномирцев чуть-чуть дрогнули в улыбке.
«Перейдём к грусти. Увядающие на морозе цветы, отъезд близкого друга, утрата первых наивных иллюзий...» – На глаза Натана Ворга навернулись слёзы, маги-универсалы держались более стойко, узнавая внешнее влияние и пытаясь противостоять ему. У опытного Лирна выходило лучше, а Яр понемногу сдавался наплыву скорби и печали, укоризненно смотря на Ульяну. Тройка странных иномирцев словно бы и не ведала никогда горечи и сожалений, удивлённо взирая на плачущего и тихонько матерящегося при этом Натана.
Серые глаза Яра легко подтолкнули Ульяну к новому чувству: она как со скалы упала в омут любви, связывая её только с этим мужчиной. Любовь плеснула через край, задевая даже тех, кто стоял далеко за стеной. Засверкали улыбки, послышались томные вздохи, а Яр как заворожённый шагнул к Ульяне, вынуждая её резко менять нагнетаемую эмоцию: ей не нужно искусственное чувство. Даже от него не нужно. Особенно от него не нужно!
С лёгкой горечью она смотрела, как Яр трясёт головой, приходя в себя, и возвращается к пациенту, встревожено окутывая его зеленоватой магией. Что ж, продолжаем эксперимент... Магия послушно исполняла все пожелания сильного менталиста, а выводы Ульяны становились всё более мрачными. Лица наблюдателей тоже темнели, профессор Листиц сокрушенно качал головой, профессор Церис задумчиво крутил в руках амулеты.
– Я закончила, можете отвести ребят в медицинские капсулы, – произнесла Ульяна и обратилась к трём странным иномирцам: – Вы не против лечения в капсуле? Вас разбудят, как только смогут вылечить.
– Не против, – дружно заверили иномирцы, и сотрудники госпиталя погрузили их в сон, закрыли герметичные капсулы.
К Ульяне требовательно развернулась Элайза, требуя объяснений, и она разъяснила:
– Никаких следов ментальных воздействий. Но... Мир их воспоминаний поразительно чётко структурирован и лаконичен, будто кем-то отредактирован, настолько непохож на нормальный. И мир чувств искорёженный: они не только бесстрашны, у них атрофированы все базовые человеческие чувства. Вот отчего они так странно воспринимались мной на интуитивном ментальном уровне! Вот отчего в их прошлом нет никаких сильных привязанностей. В них хорошо прослеживаются чувства ответственности, трудолюбия, исполнительности, послушания, они словно рождены идеальными студентами и работниками, но другие эмоции будто отключены.
– Идеальными студентами и работниками? – медленно повторила глава криминалистов. – Ульяночка, ты чересчур оптимистично трактуешь данные. Когда я слышу о бесстрашном, бесчувственном и исполнительном человеке без личных привязанностей, мне на ум приходит мысль об идеальном наёмном убийце.
– Они же жертвы, а не убийцы? – нахмурились ищейки.
– Как говорит мой муж: одно другому не мешает, – хмуро ответила Элайза. – Следите получше за этими капсулами. Чёрт, всегда жалею, что мёртвое тело допросить невозможно и следов ментальных воздействий оно не хранит – что произошло с погибшей за секунду до смерти?! Отчего встало абсолютно здоровое сердце?! Что она ощутила в последний миг?! Это вечные вопросы без ответов в сыскном деле, а ведь если знать ответ, то и убийцу найти легче!
От Яра до Ульяны дошёл отблеск непонятного озарения. Серые глаза мужчины на миг сделались какими-то шальными, он автоматически и отстранённо откликнулся на просьбу Цериса осмотреть тело погибшей. Уже пошагав вслед за Лирном, он внезапно остановился, круто развернулся к Ульяне и безапелляционно заявил:
– Мне нужен портал в мой мир. Туда и обратно.
– Хорошо, что обратно – тоже, – устало усмехнулась Ульяна. Действие её ментальной магии связалось у мужчины с правильным объектом и ему не терпится встретиться с возлюбленной. Вполне закономерный эффект её манипуляций с чувствами: Элайза уже названивает Лоуресу, а ректор нежно улыбается, общаясь с женой по сети университетской дистанционной видеосвязи.
«А меня ждут прекрасные принцы», – зло напомнила себе Ульяна и сглазила: в холл госпиталя вошёл кронпринц Лорелл и сходу бросился к ней:
– Слава богу, с тобой всё в порядке! Теперь нет сомнений, что в университете орудует маньяк, так что на время следствия ты поселишься во дворце, подальше от сумасшедшего убийцы! И не возражай: я с ума сойду, если с тобой что-нибудь случится! Твой отец отказывается переселиться в Греблин и обеспечить твою безопасность, так что я забираю тебя во дворец!
Спеленав ошарашенную Ульяну воздушными вихрями, Лорелл понёс её прочь из третьей зоны под изумленными взорами профессоров и студентов.
– Помолвка Ульяны с кронпринцем опять в силе? – обратился к Листицу профессор Церис.
– Видимо, да, – пожал плечами декан менталистов. – Что взять с молодёжи: то ссорятся, то мирятся. Я всегда подозревал, что Ульяна так до конца и не отпустила свои чувства к принцу, как и он к ней.
– Теперь они повзрослели и не повторят старых ошибок, – философски изрекла Элайза. – Господин Тегран, что вы встали столбом? Вас с Лирном ждёт в прозекторской тело жертвы, мне срочно нужны результаты вскрытия!
Глава 23. Проблема прекрасных принцев
Нет, это противоестественно.
Абсолютно противоестественно, что на Ульяну сердится и грозно кричит кто-то ещё помимо него! Яра так и подмывало приземлить красавца брюнета, выдернуть из его рук синеглазку и популярно объяснить, кто имеет право беспокоиться о её безопасности!
Слова о помолвке повергли его в шок, вызвав знакомую боль: опять прекрасная девушка вступает в династический брак, а обычному целителю не следует и мечтать о счастье. Только на этот раз боль была не тихой, смиренной и приглушённой, как в случае с Таярой, а острой и пронзительной. Упоминание Листица о чувствах улетевшей парочки лишь растравило эту боль: профессор – менталист, он знает, о чём говорит, чужие чувства – его специальность. Недавно Яру хотелось устроить мордобой тем, кто считал Ульяну чудовищем, а сейчас он испытывал жгучее желание устроить мордобой тому, кто явно так не считал. Ситуация казалась Яру чертовски несправедливой: почему всё население империи боится сильных менталистов, и только молодой красавец кронпринц является исключением из правила?!
«Слухи о всеобщем страхе сильно преувеличены: любой умный человек, пообщавшись с Ульяной, заглянув в её чистые глаза и увидев открытую, добрую улыбку, мигом проникнется к ней самой искренней симпатией. Ульяна так заслуживает любви, что число её поклонников должно исчисляться сотнями, – мрачно размышлял Яр, входя в прозекторскую, и задался вопросом: – Я-то как к ней отношусь? Теперь, когда перестал подозревать её в совершении злодейств? Уважаю, симпатизирую, испытываю благодарность за всё и...?»
