говори о нашем маленьком секрете.
Я не сразу сообразила, что он имеет в виду. Первой мыслью было, что речь о сговоре с принцем. Меня захлестнула накатившая паника, но уже через миг с губ сорвался нервный смешок:
– Что вы, что вы, господин ректор! Я ж не враг своему счастью! А можно спросить, когда мы увидимся с дором Инбрахом?
И уставилась на него преданным взглядом.
– Даже имя запомнила? – недоверчиво хмыкнул тот.
Я приосанилась:
– Ну как же не запомнить имя будущего мужа!
– Ладно, для тебя сделаю исключение. Только ты же понимаешь, что это против правил? Не стоит распространяться об этом на каждом шагу
– Конечно, господин ректор, – с жаром заверила я.
– Но ты тоже кое-что сделаешь для меня. Обещаешь?
– Все что угодно!
– Вот и отлично. Присматривай за своей подругой. Она не умеет контролировать свои силы, так что ей нужен кто-то, кто всегда будет рядом.
Если бы я не знала Делианариса, если бы он не повесил на меня маячок, то бы прониклась бы его озабоченным видом и поверила, что он искренне переживает за Миру. А так, все его действия были направлены лишь на одно: чтобы Винетта как можно больше крутилась вокруг подруги. Стоит Мирайе мысленно обратиться ко мне – и маячок тут же начнет транслировать ректору нашу беседу.
Ну, это ректор так думает…
Покинув кабинет, я обнаружила, что пропустила все пары. Учебное время закончилось, коридоры и аудитории были пусты, а лейвы высыпали на улицу, прогуляться перед ужином. Я вышла из ректората и направилась к спальному корпусу через двор. Но стоило попасть на глаза другим лейвам, как вокруг поднялись шепотки.
Девушки гуляли небольшими группками, а то и парочками. Завидев, что я иду, они резко прекращали разговоры. Их головы поворачивались синхронно, провожая меня. Но стоило пройти мимо – и тишина за спиной взрывалась громким шепотом.
Поеживаясь под перекрестными взглядами, я прибавила шаг. Заметила Фьерну, ковыряющуюся в клумбе, и почти побежала.
– Привет, – выдохнула, подлетая к ней. – Что происходит? Почему на меня все так смотрят?
Оборотница нехотя оторвалась от своего занятия:
– И ты еще спрашиваешь? Что вы с Мирой устроили на медитации? Даже в караулке это обсуждают!
Я бросила взгляд в сторону главных ворот, где теперь круглосуточно стояла охрана.
– И что обсуждают? – спросила тоненьким голоском.
– А то! Что твоя сумасшедшая подруга в саму Бездну портал открыла и тебя туда утащил бог-паук!
– Ой… – этого я точно не ожидала. – Но ведь ничего такого не было. Откуда они это взяли?
– Оттуда! Ты же исчезла из аудитории и на другие пары не пришла. А весь факультет видел, как ректор с деканом сковали Мирайю стазисом и куда-то унесли.
– В карцер, – уныло вздохнула я. – Ты знаешь, где это?
– Догадываюсь. И не смотри на меня так, ты туда не попадешь.
– Почему это?
– Потому что карцер где-то под землей. Где точно – знают только ректор и деканы. Это антимагический каменный мешок, который построили еще до того, как замок превратили в академию.
– И часто туда попадают?
– Ну, – она задумалась. – Я здесь уже пять лет. Обычно провинившихся только пугали карцером, а твоя Мира стала первой “счастливицей”, которая попала туда.
В памяти всплыли слова ректора, что Миру пришлось изолировать. Карцер не наказание, а вынужденная мера. Но сказать это Фьерне я не могла. Тем более на улице, где вокруг нас уже начали собираться любопытные лейвы с навостренными ушами.
– А никто не знает, когда ее выпустят? – я всхлипнула на публику.
Девушки продолжали шушукаться, поглядывая на нас. Но ответа на свой вопрос я не услышала.
Фьерна выразительно на меня посмотрела. Этот взгляд означал “посмотри мне в глаза, нужен мысленный диалог”. Но я качнула головой, давая понять, что сейчас не время. Сначала надо разобраться с маячком. Мало ли, что Делианарис там накрутил. Я должна быть уверена, что он будет работать как надо мне, а не ректору.
Оборотница отвела взгляд, показывая, что поняла.
Я потопала в спальный корпус.
Оставшееся время до ужина пролежала в кровати, делая вид, что сплю. А на деле изучала плетения маячка. Он виделся мне спутанным клубком полых трубок, по которым передвигались, вспыхивая, голубые огни. Концы трубок входили в сияние, охватившее мой разум тройной защитой. Там они разветвлялись, словно корни дерева, углубляясь все дальше и постепенно истончаясь. И вырвать их, не потревожив сам маячок, не представлялось возможным.
Радовало одно: “корни” оказались недостаточно длинными. Они не пробили насквозь мой щит, а значит о настоящих мыслях лейвы Винетты никто не узнает.
Но все же стоило подстраховаться.
Я понимала, что не настолько искусный менталист, чтобы что-то добавить или убрать в плетениях ректора. А любое грубое вторжение будет замечено. Оставалось только одно – нарастить сам щит. Чем я и занялась.
Делать это было непросто. Пальцы рук постоянно подергивались, силясь сложиться в нужные арны. Мне приходилось усилием воли сжимать их в кулак и следить за поверхностным магическим фоном в комнате, чтобы элементаль ничего не заметил.
Гадкий шарик, который обычно держался под потолком, в этот раз завис в метре от моего лица. Будто чувствовал что-то. Не удивлюсь, если ректор приказал ему усилить надзор.
В конце концов я так вымоталась, что и вправду уснула. Привычный писк разбудил меня перед ужином. В столовую шла с затаенной надеждой, но она не оправдалась. Миры там не было. И в своей комнате до отбоя весса тоже не появилась.
Даже Фьерна не смогла с ней связаться, как не пыталась. Мира словно исчезла из Академии. Мне оставалось лишь ждать, когда ее выпустят из карцера.
Ждать и мысленно ругаться, чувствуя свою бесполезность. Потому что на следующий день тар Хлаарс прочитал нам лекцию про антимагические подвалы Академии, в которых даже у сильнейших магов пропадают силы.
– Кто-нибудь знает, что это такое? – он продемонстрировал нам кусок минерала.
Минерал испускал мертвенно-синий свет и был заключен в прозрачный куб.
Увидев его, я едва сдержала вскрик удивления. Потому что уже встречала нечто подобное.
Одна из девушек подняла руку.
– Это люмбарго, тар Хлаарс, – сказала она, когда тот кивнул.
– Молодец, лейва Синара. А где он используется, вам известно?
– Да, в наших
