лицом, как будто я что-то невероятное сделала, я смотрела на неё молча, она проверила артефакт на мне, потом на себе, шёпотом протянула:
– О-хре-неть... Так быстро и просто?
– Не просто, но да, быстро. Если уметь.
– Почему за них ломят такую цену?
– Потому что могут.
Она посмотрела на меня, я опустила глаза и немного сдала назад:
– На самом деле, компании-производители много платят за лицензию, всякие допуски и проверки, плюс логистика, может и выходит дорого. Но больше, чем вся твоя жизнь, это точно не стоит.
Тина завороженно смотрела сквозь стекло на свою ладонь, потом посмотрела на меня и шёпотом сказала:
– Никому не говорить?
– Нет, почему? Это не нарушает закон. Мастер эль'Финн распространял все свои разработки по открытой лицензии. Он сами артефакты продавал, но технологию никогда не держал в секрете, схемой может пользоваться любой желающий, я в том числе. – Она продолжила завороженно смотреть на стекло, я добавила: – Только имей в виду, с пациентами с ожирением он не сработает, там нужен другой фильтр... сейчас вспомню, дай мне минуту, – я закрыла глаза, пытаясь вспомнить, в каком учебнике это было, и услышала знакомый голос доктора, со стороны двери:
– Химический фильтр, по железу.
Я открыла глаза, посмотрела на доктора Ваныча, который стоял в дверях, заспанный и мятый, неодобрительно изучая картину.
– Чем вы тут занимаетесь?
Я молча отвернулась – я вообще не врач, меня тут быть не должно, любое моё слово будет сказано против Тины, так что пусть импровизирует сама. Она обернулась и ответила с невинной улыбкой:
– Практикуемся.
– А, это дело нужное, – он вошёл, осмотрел гору ваток и сломанных иголок на подносе, ряд баночек с разной степенью иризации, аппарат, который уже закончил программу и ждал, пока я вставлю новую банку. Я заметила слабое воздействие, похожее на заклинание для усиления магического зрения, доктор наклонился к тому месту, где должен был стоять кристалл, но вместо него стоял мой каркас, изучил его и посмотрел на меня с усмешкой: – Знакомая пропорция.
– Это уже давно не секретная информация.
Он усмехнулся ещё хитрее и кивнул в сторону ряда уже заряженных баночек:
– Для кого кровушку копим?
– Для тех, кому надо, для кого ещё?
– Нормальные хоть «кому надо», или как обычно, просто красивые? – он улыбался, как будто знает обо мне неприличный секретик, я ответила ровно и холодно:
– Как получится.
Он перестал улыбаться и спросил:
– На практику зимой собираешься?
– Да.
– Ну смотри, взрослый человек, своя голова на плечах.
Я промолчала, он долго смотрел мне в глаза, потом указал глазами на мой каркас:
– Сделаешь мне копию? Хотя бы на бумаге.
– Сделаю. Но чтобы это повторить, надо быть «кем надо».
Он опять заглянул мне в глаза и с большим значением сказал:
– Их больше, чем кажется.
Я не ответила – мне они вообще повсюду чудились теперь, я в любом встречном видела «кого надо».
– Принесите мне пустой кристалл, я сделаю.
Он открыл ящик аппарата, из которого Тина до этого достала техпаспорт, покопался в пакетах, достал коробку запасных кристаллов, выбрал один, без малейших сомнений стёр информацию и протянул мне, я усмехнулась и взяла. Доктор посмотрел на Тину и вздохнул с безграничным святым терпением:
– Объясняю в сто первый раз. У чешуек есть направление, оно совпадает с преобладающим направлением ударов, вот тут... Лея, можно я на тебе порисую?
– Вперёд.
Он достал фломастер и стал рисовать линии на моих ногах и руках, объясняя Тине, как лечить демонов-иерархов, а я в это время строила каркас и закрепляла в кристалле. Потом они ковыряли во мне дырки, а я сливала силу, когда все устали, меня в сто первый раз попросили объяснить мой способ балансировки ауры, было очень интересно, затянулось до семи утра, все ушли немного заторможенные от усталости, но в целом довольные проделанной работой.
На следующий день меня перевели в помощники к патологоанатому, повесив на меня документооборот и общение с родственниками умерших, я каждый день наблюдала чужие слёзы, а потом каждую ночь сливала в банки с физраствором чужую скорбь и боль. Банки выстраивались ровными рядами, радужное сияние немного меняло оттенок, но в целом было фиолетово-сине-зеленоватым с металлическим блеском, у меня всегда получалось только так.
Когда я пригласила на ночные нарушительные посиделки Сари, и мы построили каркас на объединённой энергии, у нас получилось что-то золотисто-зелёное, но всё равно не радужное. Больница негласно одобрила наши эксперименты, позволив подпитывать сотрудников, от которых мы требовали в качестве оплаты проходить тесты и заполнять анкеты, всем всё нравилось. После подпитки моим эликсиром, все благодарили и уходили работать, после эликсира из Сари – улыбались и приглашали сходить куда-нибудь вместе и всячески продолжить знакомство. Я подозревала, что дело в той самой неизученной особенности насыщенной силы, которая содержит эмоции и прочую личную информацию – моя делала пациентов эмоциональными брёвнами, Сарина превращала в милых солнышек. Я внесла это в протокол исследований, не приплетая личных эмоций.
***
Вторник, 22 декабря, Грань Тор
Двадцать второго декабря я явилась на точку сбора с тремя огромными чемоданами, забитыми банками с эликсиром и высококалорийной едой длительного хранения. Еду я использовала в качестве уплотнительной прокладки между банками – ни одному производителю почему-то не пришло в голову делать банки из мягкого пластика, они были стеклянными, положив в сумку даже пять штук, я слышала звон на каждом шагу, поэтому решила перестраховаться. На самом деле, была ещё одна причина.
Однажды Сари уснула во время наших ночных занятий с аппаратом для эликсира, и ей приснился сон, судя по ауре и сердечному ритму, страшный. Я не будила её, потому что читала, что это вредно, а когда она проснулась, я спросила её, что она видела. Она была всё ещё немного не в себе, и мне показалось… У меня не было никаких научных оснований это утверждать, но в книгах транс провидца описывали примерно так, как она выглядела в тот момент. Я спросила её, что она видела, и она совершенно серьёзно ответила: «Полную крепость голодных демонов. У
