— Обмануть хотела, сучка?! Ты у меня вылижешь все, я тебе устрою счастливую семейную жизнь. Сегодня во все дырки тебя поимею.
Маринке было очень больно, она не могла найти в себе силы, чтобы остановить все это. Она лежала как кукла, без движения и ждала, когда же, наконец, этот кошмар закончится. Но откуда он брал силы? Ей все время было больно, он входил в нее снова и снова. Ей казалось, что время остановилось. Вдруг он резко ударил ее по лицу.
— А ну, стонать, сучка. Я тебя купил, как проститутку, говорю стонать, а то убью.
Она начала стонать, но уже от боли.
— Так, так, добавь страсти. Отработаешь, отдам тебе пленочку, ах, как же ты хороша! Не могу понять, что же в тебе такое есть, от чего я с ума схожу. Я бабам счет потерял, но ты особенная. Давай, быстро раком становись.
Маринка послушно выполняла команды. Мыслей больше не было никаких. Она просто умерла. Весь ее счастливый мир рухнул. Мозг твердил: «Убить, убить». Она знала, как это сделать. Эта мразь через мгновение свалится мертвой, это так легко. Она быстро стала шептать слова самого сильного заклинания на смерть. Не прошло и минуты, как оно начало действовать. Он удивленно посмотрел на нее. Она догадалась, он понял, что умирает. Люди это всегда чувствуют. Да, все кончено, он кулем свалился с нее. По телевизору оргия была в самом разгаре. На нее смотрело лицо, ее лицо, разгоряченное страстью, выкрикивающее какие-то непристойности. Она встала, покачиваясь, подошла к телевизору и выключила его. — Я убила его, я убила свою жизнь, все кончено. Сатана одержал победу, теперь я принадлежу ему. На шабаше я подпишу контракт. Конечно, я не отдам ему судьбы своих детей, пусть он возьмет мою судьбу. Мне кажется, я и так всю жизнь служила ему. К чему было все? К чему я упиралась? Ведь говорила же мне Селена, что устоять перед ним невозможно. Теперь я просто обязана приехать на шабаш. Каждая ведьма раз в три года обязана посещать его. Пока она не использовала заклинаний, она была от этого свободна, но теперь над ней власть. Как теперь она все расскажет Сереже? Надо позвонить Селене, больше она ни с кем не может поделиться. Матрена хотела, чтобы она все рассказала Сереже, но она ее не послушалась, ей не хотелось признаться Матрене в случившемся. Свидетель Хранителя — ведьма. Она должна сложить с себя эти полномочия, если что-то случится с книгой, на чьей стороне она будет? Теперь на его стороне. Только что она отдала ему душу. Она устало прошла в ванну — надо смыть с себя все. Раньше из брезгливости она бы не полезла в эту ванну, но сейчас ей было все равно. Она стала под душ и плача стала мочалкой соскребать с себя всю грязь, ей казалось, что покрыта она ею была с головы до ног. Грязь никак не хотела отмываться, Маринка яростно терла каждый кусочек своего тела, пока оно не загорелось таким огнем, что ей стало больно. Боль принесла ей облегчение. Она помыла и голову. Вылезла из ванны она уже другим человеком. Она прошла в комнату, посмотрела равнодушно на мертвого Димочку. Теперь ей было все равно, все уже случилось, и назад ничего не вернешь. Она не боялась мертвецов, тот ничком лежал на кровати, его лица она не видела. Врачи констатируют смерть от инфаркта, она знала это. Ни один врач не определит, что это убийство. Она начала обыск. Вскоре нашла пачку фотографий, которые были сделаны с видика. Вот это она сейчас уничтожит. Она аккуратно разорвала каждую фотографию, а ленту с кассеты она изрезала ножницами. Рисковать не будет, надо вызвать «скорую», но ей нужен свидетель. А вот и он. На столе она увидела телефонную книжечку, где быстро нашла телефон Игорька, набрала его номер:
— Игорь, это ты? Да, это Марина. Слушай, с Димой случилось несчастье, пожалуйста, приезжай скорей. Когда? Да, да я жду.
Так, он будет минут через пятнадцать, он работает здесь рядом, это хорошо. Она начала рыться в шкафу. Наверняка здесь есть Светкина одежда. Наконец она нашла ее старые джинсы.
— Она в них ездила на природу с Димочкой, — догадалась Маринка. А потом она переодевалась и шла домой в своем обычном платье, как будто нигде не была. Джинсы пришлось отрезать, немного длинноваты, а так они были ей как раз. Там же она обнаружила и ее кофточку. Вот лифчика в шкафу не было. Маринка стеснялась ходить без лифчика, но ничего не поделаешь, не зашивать же свой сейчас. Она посмотрела на себя в зеркало, ее изображение ей понравилось. А глаза ее были натурально заплаканы в соответствии со сложившейся ситуацией. Свои старые вещи и остатки фотографий и пленки она сложила в пакет и выбросила все в мусоропровод. Вдруг, врачи заставят вызвать милицию, ведь молодой совсем умер. Только она все сделала, как в прихожей раздался звонок. Ну, вот и Игорек, вовремя пришел.
— Проходи. Понимаешь, мы с Димочкой занимались любовью…
— Что, без меня? Он же мне обещал, гад…
— Да, подожди ты. Понимаешь, он на мне умер.
— Ты что! Правда!?
— Вот иди, взгляни, наверно сердце от страсти не выдержало. Ты помоги мне.
— Что же я могу сделать?
— Будешь свидетелем. Мы были здесь трое, разговаривали, а потом ему стало плохо, и он упал. Мы вызвали «скорую», и все. Ты же знаешь, у меня муж, если он узнает, что я с ним трахалась, что мне будет?
Быть солидарным Игорек умел.
— Ну, ты даешь, Старуха, ухандокала мужика.
— Хватит рассуждать, лучше давай его приоденем и слегка помоем, видишь, он весь в сперме.
Вид спермы подействовал на Игорька как красная тряпка на быка.
— Может, ты и мне дашь? Забыть не могу тебя.
Он схватил ее за бедра и прижал к себе.
— Смотри, у меня уже стоит.
Она спокойно посмотрела на него.
— Игорь, ты, что при покойнике? Тем более, чем больше мы будем тянуть со «скорой», тем подозрительнее это будет выглядеть.
— Хорошо, но дай слово, что ты трахнешься со мной потом, если я помогу тебе.
— Господи, еще и этого дурачка убивать? — подумала Маринка.
— Игорек, давай быстрей, работай, что ты торгуешься. У меня с Димкой любовь была, я с ним после того случая встречаюсь, понимаешь, не могу я без любви. Может, я когда-нибудь и полюблю тебя, не отчаивайся.
— Вот, сволочь. А мне, другу, ничего не рассказывал. Туда ему и дорога.
— Послушай, Игорек, ты помой его, а я немного над ним поработаю, нам надо, чтобы смерть наступила только что, а то уже два часа прошло, это подозрительно. А лучше будет, если он немного еще побудет живым.
Маринка знала, как это сделать. Игорь в испуге смотрел на нее.
— Ты не бойся, он не придет в сознание, он будет без сознания, но совсем вернуть к жизни я его не могу.
Маринка лгала, она могла сделать это, но если она сейчас вернет его к жизни, где гарантия того, что у него не осталось нигде копии и что он не расскажет все Игорю. Так рисковать она не могла. Да, к тому же она знала, что полноценным человеком он не будет, уже ушла из тела душа, осталась только сущность, он может прожить еще месяц, но в страшных мучениях. Он может стать убийцей-маньяком или еще кем-то, но человеком он уже не будет, поэтому она вдохнула в него только немного жизни. Он застонал, но глаза не открыл. Игорек был в ужасе:
