А он-то готов не был, хе-хе.
Свободно поерзав на коленках окаменевшего чудовища, я взяла два стаканчика кофе и один протянула ему.
— На, выпей. Кажется, у тебя губы пересохли, — любезно предложила я.
Он какое-то время молчал, а потом тихим низким голосом повторил:
— Я... не железный, Кристин.
— М? Да, я слышала, ты уже это говорил минуту назад, — послушно кивнула я, выглядя невинней, чем ангелы на небесах, а потом все же всунула кофе ему в руку. — На тебе и правда гораздо удобнее. Ах, этот стул — настоящее пыточное орудие. Ты так не считаешь?
— Считаю, — хрипло произнес он, срывая крышку со стаканчика и выпивая горячий напиток залпом.
Я с доброй улыбкой анаконды наблюдала, как чудовище большими глотками опустошает стакан, как рвано дергается его кадык, и как медленно сминается хрупкий пластик в его больших руках с выступившими от напряжения венами.
Тц, лепота.
Вместе с напитками курьер принес и несколько контейнеров с пирожными, хрустящими кунжутными палочками и нарезанными фруктами. Наслаждаясь зрелищем вспотевшего от стресса тюремщика, я подцепила вишневое пирожное и с непередаваемым наслаждением начала есть. После первого же кусочка не могла не вздохнуть про себя: вкус, конечно, не тот, не тот. Но наслаждающаяся едой женщина выглядит соблазнительней, чем разочарованно жующая пышки баба, поэтому пришлось играть радость.
После того, как Болдан допил кофе и прошел акклиматизацию, мужское самолюбие и самообладание были восстановлены. И, как говорится, овладел собой — овладей ближним. Ближний, если что, был морально готов шлепнуть чью-то морду Контрактом в случае попыток им несанкционированно овладеть.
— Вкусно? — нежно спросил он прямо на ухо.
Обжигающе, совершенно ненормально горячая ладонь обхватила меня за талию, придерживая от падения и притягивая ближе к пышущей жаром магического искажения груди. Наши лица так близко, что я начинаю неудержимо краснеть, и он, черт возьми, это видит. Кажется, для таких игр моего скудного жизненного опыта никак не хватит.
Но я ни за что в этом не признаюсь.
— Нет, Дан. Невкусно, — откровенно вздохнула я, поникнув всем существом. — Ты меня разбаловал. Если это не твоя еда, то это невкусно.
Смятый стаканчик упал на пол и укатился под стол, и вот уже обе руки обнимают меня все смелее. Болдан положил подбородок мне на плечо и тихо рассмеялся:
— Хочешь, вернемся домой и я что-нибудь приготовлю на обед?
Бах! Контрольный в голову просто. Мне не победить в этой войне. Скоро сама брошусь на шею и попрошу жениться. Кстати... а это неплохая идея.
Я отставила полупустой стакан в сторону, повернулась и мягко прильнула к широкой груди тюремщика. Обвив руками мощную шею, наклонилась ближе и нежно поцеловала.
В щеку.
— Дан, — мягко выдохнула я на ушко чудовищу. — Ты — мой самый-самый-самый лучший в мире друг.
Слышите треск? То ли зубы парня раскрошились, то ли выдержка сломалась, но давление искажения резко утихло, его руки ослабли, лоб устало уперся в мое плечо, и из глубины души донесся тихий плач чудовища:
— Я, блять, самый охуительный друг на свете, чтоб мне сдохнуть, когда я подписал тот конченый контракт.
В объятой синим пламенем комнате звучал лишь мой чистый, искренний, звонкий смех. Через мгновение взвыла пожарная сирена, а два лучших друга растворились в ворохе черной звездной пыли телепортации.
Приятно возвращаться домой с победой и трофеем.
В итоге кто же из нас узник Нод-Алора?
Глава 23. Гостеприимство по нод-алорски
— Знаешь, — вздохнул тюремщик, вынимая продукты из стазис-камеры, — иногда мне кажется, что ты дружишь со мной за еду.
— Нет, — решительно ответила я, направляясь в ванную.
— Нет? — раздалось удивленное за спиной.
— Нет, — согласно повторила я. — Тебе не показалось.
Оставив позади ошеломленную тишину, я поспешила к умывальнику и включила воду. На щеках горел пожар, и нужно было срочно что-то с этим делать. Плеснув в лицо холодной воды, шумно выдохнула и попыталась успокоиться. Все эти игры до добра не доведут.
Прислушавшись к звукам из кухни, я прикинула, что у меня есть несколько минут, пока Дан разбирается с обедом, и решила приступить к важной части моего гениального плана. Черная пыль взметнулась в воздух, унося меня прочь из небоскреба, чтобы через мгновение переместить в старое доброе убежище.
Мой ржавый друг был на месте.
— Хаттабыч, говори сразу, тебе руки оторвать или ноги? — агрессивно начала я, приближаясь к негодяю.
— Шайтан! Ты откуда тут взялась?! — Хад подпрыгнул от неожиданности, но быстро взял себя в руки и нахмурил брови.
— Из телевизора, откуда же еще? — Губы дернулись в злой усмешке, которая, впрочем, быстро исчезла. — Поговорка такая есть: не снимай злодейку, иначе злодейка снимет тебя.
— Нет, там про бездну шла речь, — еще сильнее нахмурился гад, а потом просветлел: — А, ты шутишь. Рад, что ты все еще на это способна. Ведь в твоей ситуации мало смешного. Я уж думал, ты уже на пути в космопорт после общения с Викторией.
— Только не говори, что ты и это в эфир пустил, — застыв, ошеломленно произнесла я.
Он поднял на меня слабый взгляд и небрежно ответил:
— Три женщины в одной постели. На такой контент нужна лицензия и возрастное ограничение. Так что насчет побега? Я проверил, дополнительную охрану космопорта распустили, рейсы работают в штатном режиме. Самое время свалить отсюда.
Его слова были похожи на ведро холодно воды. Еще недавно красные от смущения щеки побледнели, настроение упало, а в груди неприятно заныло. Я почти забыла, ради чего во все это ввязалась. Справедливости ради замечу, что планы уже давно поменялись, но сказать об этом стыдно. Ладно! Если играть, то по всем направлениям!
— И кто нас выпустит? — саркастически улыбнулась я. — Дополнительную охрану сняли, но остальная осталась. Если попробуем угнать эсминец, то даже атмосферу покинуть не успеем, как нас поймают. И вряд ли, возвращая нас, будут все еще вежливыми.
— Какой глубокий анализ, — наигранно восхитился Хад, прицыкнув. — И что? У тебя есть другой план?
— Разумеется, — спокойно ответила я, лихорадочно придумывая этот самый план.
— О? Я слушаю, — любезно улыбнулся он одними губами.
Я незаметно сглотнула и начала импровизировать:
— Найди мне режиссера.
— А? — Хад хлопнул глазами, а потом опять нахмурился. — Какого? Где? Зачем?
— Найди мне режиссера, — твердо повторила я. — Ищи его где хочешь, галосеть тебе в помощь. Найди самого неудачливого и беспринципного. Того, чья репутация на самом дне в кругу развлечений. Того, кто за деньги сделает что угодно. Мне нужны его контакты, и лучше прямо сейчас.
Брови робота уверенно поползли вверх.
— Ты объяснить ничего не хочешь?
— Нет времени. Поторопись, — нетерпеливо потребовала я. — Мне нужно вернуться раньше, чем он закончит готовить обед.
— А? Сейчас? Ну ты... Тц.
Одноклассник не стал допытываться подробностей и приступил к поиску. С его возможностями это не заняло много времени, и вскоре на мой планшет пришло письмо без адреса. Честно говоря, иногда меня пугают возможности сомалийца. Уже заранее жаль его подружку.
В письме был только номер коммуникатора и краткие сведения на этого режиссера. Имя, возраст, несколько компрометирующий сведений и сумма задолженности перед галобанком и некоторыми серьезными людьми. Там так и написано: серьезные люди. Опустим тот момент, что самые серьезные люди в этой галактике сейчас готовят мне обед; кому этот режиссер задолжал полтора миллиарда?! Почему он еще жив? Куда он просадил столько денег?
Этот вопрос интересовал меня куда больше собственного, поэтому я уселась рядом с одноклассником и сразу позвонила по номеру. На голоэкране через несколько секунд появилось уставшее лицо с очень мрачным взглядом. Покрасневшие то ли в перепоя, то ли с недосыпа серые глаза были острыми и недружелюбными, тонкие губы раздраженно поджаты, а светлые волосы небрежно закрывали половину лица. Мужчине явно не было и тридцати.
