Кира старалась быть уверенной в себе, держалась из последних сил, но стояла на ногах. Покачивалась, то и дело прикрывала глаза на несколько секунд, а у Эдрана в эти моменты сердце ухало куда-то вниз и билось быстрее — он был готов ловить упрямицу, чтобы та себе еще синяков не наделала падением.
То, что Кира того гляди хлопнется в обморок осознавали абсолютно все в команде. Никто не мог полностью представить, что успела за время второго тура перенести Кира, но только потрепанность ее тела разгоняла страх и оцепенение, заставляя двигаться дальше, быстрее, упорнее.
Софи не смогла смириться с тем, что заживо хоронила мертвецов, но страх за подругу заставлял перебарывать сильнейшее чувство тошноты, приходившее как откат каждый раз как она избавлялась от умертвия под землей.
Крис все четче стал осознавать, как плох он в качестве практика и впервые за всю свою жизнь, он сегодня почувствовал каково это, когда только от него зависят жизни членов его команды. Когда только его тонкий барьер и контроль магии отделяет его и его сокомандников от участи быть разорванными живыми мертвецами.
Бред о разрезании цепей Эдриан воспринял как бессмыслицу полуобморока. Кира приобрела зеленоватый оттенок, но Эдриан едва ли уговорил упрямую девчонку по крайней мере на колени опуститься на землю. Так хотя бы ему, Эдриану, спокойнее. Но нет же, Кира была упряма во всем, и в своей независимости, и в своих суждениях. Настойчиво повторяла, что нужно разрезать эти цепи.
Эдриан с самого начала посчитал это глупостью, но Кира продолжала настаивать, потому он и сдался.
Какого было удивление, когда после разрезания цепей они оказались на поле в крытом полигоне. И как только они появились в финише, начался полнейший хаос. Завидев Киру в бессознательном состоянии Эдриан рванул к ней, но тут же был оттеснен святой троицей, как Кира называла своих одногруппниц. Те развели активную спасательную деятельность, притащив с собой на подмогу самого старшего целителя. Тут же подоспел к девушке, и сам ректор Асский, который шепнул всего пару слов все тому же старшему целителю и еще спустя мгновение Кира исчезла в портале.
От сильнейшего истощения и пережитого шока Софи отправилась в целительское крыло за Кирой, туда же был доставлен всего спустя каких-то пятнадцать минут и сам Эдриан. Один Крис оставался стоять на ногах, и на своих же ногах он прибыл в целительское крыло с сильнейшим перенапряжением.
— За этот турнир я еще не наблюдал в своем отделении одновременно всех пятерых, — рассмеялся магистр Веринос, он же главный целитель, глава целительского крыла. — И как умудрились прибыть третьими на финиш…
Кира Гинэ
Рывком пришла в себя и села на кровати. Тут же ахнула от боли во всем теле — пришлось вернуться в горизонтальное положение, и зажмурить глаза, чтобы перед ними престали прыгать черные мушки. Вместо этого мушки перебрались в уши и превратились в неприятный звон. Едва не уплыла в бессознательность от таких неприятных ощущений.
Несколько вдохов и длинных выдохов.
Медленно снова открыла глаза, чтобы хотя бы понять где я и что происходит. Может я вообще уже не в мире живых. Усмехнулась своим же словам и поняла, что все еще жива. В другом случае тело бы так не болело. Ведь болит — значит живет…
Белый потолок, бело-желтые стены, одиночная узкая койка, которая бывает только в госпиталях, неприятный запах трав и антисептиков. Удивительно, что мне в отличие от Гора, выделили настоящую палату, а не занавеску, дрожащую от каждого взмаха рукой.
Хотелось спать, до безумия хотелось закрыть глаза и перестать уже сопротивляться слабости. Не спеша принялась договариваться со своей совестью, которая вопила, что неопределенность и незнание ситуации может сыграть против нас. Если резерв и переполнен, это не значит, что я не применила магию во время второго тура. Вполне возможно, что за дверьми стоит стража моего дяди и я в опасности.
Необходимо было проверить, но подняться с кровати не представлялось возможным. Каждое движение отзывалось нестерпимой болью в ребрах, руки едва слушались. А ноги предпочитали вообще отдохнуть недельку, другую.
Потому, когда на ручку двери с той стороны нажали, я подобралась вся и сжала в руке амулет перехода, чтобы как можно быстрее ретироваться на край света, подальше от тюрьмы и контроля, если вдруг что пойдет не так.
Ректор, открывший дверь увидел меня напряженно сжимавшую цепочку на шее и нервно мявшую простынь под еле работающей рукой.
— Кира, — позвал магистр Асский, — тебе не хорошо?
В несколько шагов пересек палату и сел на край кушетки, положив руку мне на плечо. Всего мгновение и по телу разлилось приятное успокаивающее тепло. Стало так хорошо, захотелось спать и видеть прекрасные сны.
— Уилл, мне нужно было обследовать Киру, — с упреком в голосе сообщил целитель, заходя в палату. — Зачем запустил успокаивающие заклинание?
— Потому что ей больно, — недовольно ответил ректор Асский, не отпуская мое плечо, продолжая удерживать в сидячем положении. — К тому же ты уже провел диагностику, выкладывай, давай что успела повредить наша героиня и оставь нас.
— Когда я согласился с тобой работать, единственным условием было…
— Да-да-да, — торопливо покивал ректор Асский совсем не как ректор. — Я все помню, ты тут главный, а теперь выкладывай, какие проблемы, как лечится и сколько это займет.
— Уилл, спешу тебе напомнить, что выздоровление не идет в ногу со скоростью твоего бешеного ритма жизни, — опять поучительно начал господин целитель. — Кире восстанавливаться и восстанавливаться, не надейся поднять ее на ноги за два дня.
— Магистр Веринос, — с издёвкой в голосе произнес магистр Асский. — Я лишь хочу услышать насколько все серьезно.
Смотря за этими двумя великовозрастными мужчинами мне в голову приходила только одна мысль: «Двое мальчуганов дразнят друг друга, чтобы повеселиться».
Я даже улыбнулась, осознавая, что эти двое серьезных мага на самом деле просто обычно люди, способные веселиться и разговаривать не по делу.
Спать расхотелось, спокойствие помогло мне немного расслабится, и я с удовольствием наблюдала как эти двое смотря друг на друга, стараясь продырявить в своем «сопернике» дырку глазами.
Заметив мое приподнятое настроение целитель тут же решил заняться своим пациентом, то бишь мной.
Пройдя ко мне господин Веринос опустил руку на мое второе плечо, и прикрыл глаза. По моему телу снова пробежала волна тепла. На этот раз без успокоения.
— Я уже сообщал магистру, что ты нахватала на себя, — целитель сделал акцент на ректора и посмотрел выразительно в его сторону. — Итак у тебя два ребра сломано, в еще двоих трещина. Будет больно дышать всего на несколько дней. Как я понял ты предпочитаешь лечение настойками, а не моим вмешательством.
Здесь целитель снова посмотрел возмущенно на ректора, а магистр Асский лишь утвердительно кивнул, что бы именно такое лечение проводили.
Не знаю, в курсе ли ректор о моей магии, но я бы тоже предпочла именно такой способ лечения. Моя магия вступает в противоборство с магией целителей — мне больше вреда нанесут, чем лечения. К тому же неважно было, знает ли ректор обо мне все или лишь часть — я благодарна, что меня до сих пор не выдали, еще и контролируют мое лечение, не доверяя полностью даже своему другу-целителю.
— Итак, ребра, — кивнул своим мыслям целитель, продолжая сообщать о моем состоянии. — Твои руки в синяках, ссадинах, на обеих руках шесть ногтей сломало под корень, пришлось вычищать и обеззараживать практически всю поверхность твоих рук, потому что кое-кто, — целитель снова перевел свой недовольный взгляд на ректора, — не дал мне провести очищение магией. Так же в кости руки присутствует трещина, едва не перелом, но к счастью хотя бы здесь тебе повезло. Около недели придется восстанавливать и ногтевые пластины, и трещины в руках, синяки сами собой пройдут, как и ссадины. Но все же я настаиваю на своем магическом вмешательстве!
