бегущие слёзы.
— Далер… у них, кроме нас, никого не было, а я… ничего не знаю, как здесь… — просипела, что есть сил сдерживаясь, понимая: стоит мне сейчас дать слабину, и девчонки снова заплачут.
— Я всё устрою, — быстро ответил мужчина, ласково улыбнувшись, едва слышно добавил, — завтра утром проводим.
— Я помогу, — тут же проговорил Чарлз, аккуратно поставив кружку на крылечко, поспешил за Далером, пару раз оглянулся, обеспокоенно всматриваясь в лицо заплаканной Наташи.
— Спасибо, — одними губами произнесла, подхватив Наташу и Алинку за руки, повела девчонок в дом. На улице было холодно и промозгло, не хватало, чтобы они ещё и разболелись. На кухне, устроив обеих за стол, поставила на плиту чайник, присела на свободный табурет и, сделав глубокий вдох, заговорила:
— Я уверена, ни миссис Эвет, ни мистер Робби не хотели бы, чтобы вы грустили. Они устали и давно хотели уйти…
— Знаю, они говорили, но так… — горько заплакала Алинка, бросилась ко мне в объятия, прижимаясь всем телом, сотряслась в рыданиях.
— Мистер Робби как будто знал, он конверт отдал, — всхлипнула Наташа, вытаскивая из кармана немного помятый квадратик серой бумаги, — просил открыть после их смерти, я ещё сказала, чтобы он о глупостях не думал, а потом они ушли отдыхать… Я отменю свадьбу.
— Ты уверена, что они этого хотели бы?
— Не-е-ет, — промолвила девушка, невидяще уставившись в окно, — миссис Эвет сказала, что время быстротечно и нельзя добровольно лишать себя счастья.
— Миссис Эвет была мудрой женщиной, — печально улыбнулась, притянув к себе девушку, проговорила, — можно не устраивать грандиозный праздник, если тебе хочется.
— Да, наверное, и родители Чарлза уже выехали, — растерянно пробормотала Наташа, дрожащими руками бережно вскрывая конверт, некоторое время потрясённо всматривалась в неровные строчки, наконец, просипела, — это документ... они оставили мне свой дом и ещё здесь записка… миссис Эвет просит принять его и позаботится о розах.
— Кто, как не ты, позаботится об этих прекрасных цветах?
— Но, Кать, это… неправильно.
— Это их решение, — остановила начинающееся самобичевание девушки, ласково улыбнувшись, добавила, — они считали нас своей семьёй, а тебя и Алинку называли своими внучками.
— Я... я не знаю, — прошептала девушка, безвольно уронив на колени руку с письмом.
— Миссис Эвет давно мне сказала, что хочет оставить дом тебе, потому что тебя любят её розы, — прошептала Алинка, поднимая голову с моего плеча, грустно улыбнувшись, добавила, — и ты будешь рядом с нами, мы же не уйдём отсюда, да, мам? Не вернёмся?
— А ты не хочешь?
— Нет, я хочу остаться с домиком и Фентоном. С Наташей и Чарлзом, и Далер хороший, а ещё Глэн… как его оставить, он же сразу в школу ходить перестанет.
— Тогда остаёмся, — сквозь слёзы улыбнулась дочери, прикусив изнутри губу, борясь с подступающими рыданиями.
Только спустя час, успокоив девчонок и уложив обеих в кровать, я заперлась в ванной, и, обхватив себя руками, разрыдалась. В одиночестве оплакивая, я прощалась с людьми, которые нам действительно стали семьёй. Было грустно и очень больно отпускать Эвет и Робби, но такова жизнь…
На проводы пришло немного людей. Те, кто знал, любил и дружил с семьёй Парсонов, давно почили, а с соседями мистер Робби и миссис Эвет не особо общались. Благодаря помощи Далера и Чарлза служба прошла тихо и красиво. В храме было много роз, не тех, что росли в саду миссис Эвет, но они тоже были прекрасными. После службы я, Алина, Наташа, Далер, Чарлз и мистер Ригби недолго посидели в гостиной дома Парсонов. Антиквар с печальной улыбкой поведал нам историю их знакомства, поблагодарив нас, что мы скрасили его друзьям жизнь, и ушёл. Мы же, переместившись на террасу, изредка переговариваясь ещё, долго сидели, наблюдая, как переливаются в закатных лучах прекрасные розы…
— Ты глянь, что он натворил! — разбудил меня возмущённый голос призрака, который, судя по звуку, сейчас нависал над моей головой.
— Кто он? — невнятно пробормотала, переворачиваясь на другой бок, последние две недели были слишком тяжёлые и насыщенные, и мне удавалось заснуть лишь за полночь.
— Дом! Он совсем меня не слушается! — рявкнул старик, снова оказавшись перед моим лицом, — оттяпал часть моей земли!
— Что сделал? Зачем? — всё же открыла глаза, с трудом сфокусировав своё зрение на взбешённом Фентоне.
— Он сдвинул стену, — по слогам проговорил вредный старикан, сердито добавив, — присоединил часть земли, ту, где огороды Натали примыкают к поместью Парсонов.
— Оу! Здорово! Спасибо, домик, Наташа будет очень рада, — обрадованно воскликнула, вынужденно принимая вертикальное положение.
— Ты не понимаешь! Теперь все будут знать, что место особенное.
— Как?
— Зайдут к Парсонам, то есть скоро к Вилсонам, и увидят их огород!
— Домик, а ты можешь поставить защиту и на территорию Наташи?
— Что?! — изумлённо воскликнул дед, тут же к чему-то прислушиваясь, через минуту, довольно улыбаясь, как Багги, когда тот объестся сливок, проговорил, — мм… моя правнучка! И почему я раньше об этом не подумал, ведь какие просторы теперь открываются! Можно столько сделать! Да мы с тобой…
— Наташа уже видела, что у неё пополнение? — прервала разошедшегося Фентона, откидываясь на подушку.
— Нет, спит ещё, — буркнул старик, недовольно поджав губы, — один я тут за всем присматриваю.
— Молодец! Ну раз с забором разобрались, я могу ещё немного поспать?
— И даже не хочешь посмотреть, какой подарок дом сделал тебе? — ехидным голосом протянул Фентон, хитрым взглядом на меня посмотрев.
— Мне?! — тут же подхватилась, слетая с кровати, — а где?
— Дверь на первом этаже, — хмыкнул Фентон, быстро сливаясь со стеной.
Надевать халат я не стала, гостей в доме нет, а тратить даже пару секунд мне не хотелось, уж очень спешила увидеть, что там такого подарил мне дом. Коридор, лестница были пройдены за считанные минуты, холл я пробежала, влетев в небольшую гостиную, на мгновение замерла, ища нужную дверь.
— Дальше, дом решил, что места здесь мало, — буркнул Фентон, высунув голову из угла, за которым оказался ещё один коридор, но шире и наряднее, что ли.
— Дом, ты пристроил ещё одно крыло? — потрясённо выдохнула, останавливаясь возле массивной деревянной двери.
— Нет, просто расширил, — ответил Фентон, лукаво
