этот пейзаж: троица из джипа здесь искать их не будет.
По лицу ударила ветка. Больно, однако. Алсу поморщилась, как от горького лекарства и плотнее прижалась к Косте.
Вспомнились родители, которые почему-то не переживали о ней. Обида острой занозой неприятно саднила сердце. Через пару часов она будет дома. Да, обязательно выскажется. Не будет разговаривать три дня, а лучше пять. Представила, как будет ерзать Янотаки, уговаривать папа, фыркать мама. Больше всех, конечно, будет стараться отец. С нескрываемой гордостью и нежностью будет произносить, как он её любит, что она его радость и надежда, а ведь он еще не догадывался, что Алсу уже выросла и уже целовалась и влюбилась! Стоп! Влюбилась. В кого? В Сидорова? Да он ей отвратителен…Ох! Себе-то врать не надо. Ох! Совсем запуталась.
— Папочка, мамочка, — захныкала Алсу и, оказывается, в голос.
— Ты чего? — не оборачиваясь, спросил Костя. Он следил за дорогой. И не только. Он следил за каждым её прикосновением. Вот она положила руки ему на плечи… сцепила пальчики на его животе, прижалась…обняла…
Сжал зубы, чтобы не застонать от удовольствия. Ну почему так, ведь он на этом мотоцикле прокатил с десяток девиц и почему именно Бесфамильная? Папа был прав — любовь зла…
Глава 65
Мост
Ехали уже в ночи. Свет фары дергался, вырывал из темноты непонятные силуэты и картинки. Ехать предстояло порядочно. Можно было ослушаться Сашко и, добравшись до первого перекрестка, свернуть с дороги. Но, по мнению Кости, пахотные поля были прорежены сплошными полосами оврагов. В темноте можно нехило ухнуть мордой в дно — никакой магнит не соберет.
Блин, чем дальше все заходило, тем явственнее Алсу понимала — затея так себе. И лишь образ дома, который чудился за каждым поворотом, убеждал, что все не зря. Есть только одна сила, которая может её спасти — это родной дом, родители. Потому что всем остальным пофиг.
Добрались до просёлочного перекрёстка. Поехали прямо. Наугад. Замелькали мимо домики, которые скоро сменились полем, а затем густым лесом. Хорошо, что осень теплая, после обильных дождей здесь бы точно увязли.
За всю поездку до моста Костя не проронил ни слова. Даже ни разу не обернулся. Да и Алсу тоже молчала. То ли концентрировалась, то ли нагоняла себе жути. Непонятное состояние.
Большую развалюху сложно было назвать мостом. Деревянные перекрытия, много гнилых провалов. Наверное, когда-то давно здесь ходил Емельян Пугачев. Скорее всего с тех времен мост и остался. В этих землях все так или иначе связано с его походом. Тьфу ты, вот ведь, как Алсу далеко кидануло.
Подытоживая — ничего утешительного. Наверное, тут и нечисть своя есть, как иначе? Но в целом, мост как мост, деревенский, заброшенный.
Костя остановился, сошел с мотоцикла, шагнул к мосту и тут же был остановлен шутливым окриком Алсу:
— Если что, Речной русалке — привет!
Обернулся, подумал: интересно, он когда-нибудь привыкнет к вывертам Бесфамильной?
Видимо, мост скучал. Потому что радостно заскрипел, словно ему дали слово на каком-то болтливом форуме. Словно разинутый рот, осклабился, обнажил прогнившие клыки. Попасть на них Косте не улыбалось. Поэтому он принял единственно правильное решение — остановиться и замереть.
— Ты чего? — окликнула его Алсу.
— Да фигово тут.
— Давай я!
— Ну если мозгов нет, то давай, — снисходительно разрешил.
Наверное, Алсу пожалеет, когда рухнет в воду. Но что-то ей подсказывало, что без Кости ей будет гораздо тяжелее. Он-то её вытянет, а она навряд ли.
Словно балерина, Алсу побежала на цыпочках по крайнему бревну, которое казалось самым крепким. Ошиблась. Хоть само бревно и выглядело целым, но стойка под ним прогнила. Бревно стало крениться вперед и вниз. Успела перескочить на соседнее. А вот оно, да, совсем другое дело, очень даже ничего. Со скоростью реактивного снаряда над мостом мелькнула шевелюра Алсу. Прошло меньше минуты, и она уверенно вернулась, шлепая по левому краю моста.
— Торжественное открытие. — Довольно хлопнула в ладоши, сыграла туш!
— Подумаешь! Цаца выискалась! Крутая, да? — стал заводиться Костя.
— Ой, не надо, дяденька, не серчайте. Все что хотите для вас сделаю.
— Я один поеду, а ты ножками. И вообще, оставалась бы там, чего приперлась назад? — Костя судорожно сглотнул и сжал ручки мотоцикла. Он настраивался так, словно собирался изобразить в полете мертвую петлю, и без разницы, на самолете ты или на мотоцикле, и то и другое — жестокое испытание. Захлебнуться можно в любой удавочке.
— Я все хочу тебя спросить, как ты меня нашел?
— Так твоя сестрёнка подсказала.
— Какая сестрёнка?
— У тебя их много? — усмехнулся Костя.
— Ни одной.
— Ну, а там, в трубе? Кто это был?
— Это андроид, копия меня из детства.
— Прикольно. Я, конечно, должен удивиться, но с тобой я полный атрофан. Андроид так андроид. Она на заправке сама ко мне подошла, сказала, что твоя младшая сестра, предложила помочь, потому что у тебя какие-то там проблемы.
«Какие-то? — захотелось заорать Алсу. — Да у меня полный аут»
— И ты поверил?
— Так Пронькин тоже её фотографию показывал, искал.
— Это моя детская фотография. А та, на заправке, — кукла.
— Хорошая вещь, — согласился Костя. — Круче, чем мой мотоцикл. Мотоцикл за меня не переживает, а та кукла за тебя горой. За руку завела в такси. Велела ждать у трубы. Так и сказала, «выходите только через трубу». А мне что, я…Прикольно все-таки вот здесь, в глуши говорить о чем-то сверхъестественном. Честно говоря, у меня в голове не укладывается.
— А до заправки как добрался, это почти тысяча км?
— Номер запомнил. А там батя сработал, как на верёвочке протащил.
Костя сел на мотоцикл, газанул, из-под заднего колеса полетела галька. Глубоко вздохнул и на выдохе ломанулся через мост.
Надо сказать, выглядело это изящно. Как минимум настолько, чтобы восхититься. Вжих! Ну или разве что Ву-ух! Словно доски моста стал тверже, а дыры стеклянными. И перед Костей раскинулась автострада. Вроде на душе огонь и смерч, а в сердце тишь
