который устремился по коридорам дворца в генеральский сад. – Но зачем же воровать знамя? Чтобы лишить меня воинского звания? Чтобы принудительно расформировать мое войско? Но зачем? Неужели Император надумал действовать столь подло и чужими руками? Ведь это же он наверняка подослал Виталину, чтобы заставить своих врагов проявить себя? Это он первый изъявил желание, чтобы я распустил гарем и перестал быть объектом зависти нижестоящих генералов. Или… Вита в сговоре с кем-то из них и Император здесь ни при чем?»
Вздохнув, Шан-и-Дан понял одно, что лаовайка ему недоговаривала с самого начала. И наверняка на это есть причина. Какая – ему предстояло узнать, или же казнить по статье «измена» за кражу войскового знамени. В военном деле, на Тораксе, – это самое серьезное нарушение после, конечно же, убийства. По сути, кража знамени на его планете и считалась предательством, потому что влекла за собой лишения званий всех войсковых офицеров, допустивших подобное, а значит, и генерала в том числе.
«Неужели она поэтому не могла пойти на близость, потому что планировала предательство? – мысли генерала были одна хуже другой. – Она говорила, что будет вынуждена его покинуть. И что я останусь с женой после всего и без толп наложниц. В сущности, так бы и произошло, когда меня лишили бы звания. Но за это полагается смертная казнь. Неужели оно того стоило? Неужели она настолько предана своему заказчику? Господину? Чтобы потерять жизнь?»
– Мы пришли, – Яо открыл двери перед генералом.
А когда он увидел ее, привязанную к столбу с большим синяком под глазом, то ужаснулся особой жестокости его стражей. Маленькая кровавая струйка из разбитой щеки стекала по подбородку вниз. Щека распухла, а отстраненный взгляд ее опущен, чтобы не смотреть на толпу, обступившую подозреваемых.
У соседнего столба, будучи привязанной, глотала слезы у’Лин. Она тихонько выла.
– Что тут у вас? – изумленно спросил Шан-и-Дан. – Кто позволил трогать мою гостью?!
Толпа, ранее окружающая лаовайку в ужасе отпрянула.
– Она ду-думала сбежать, – запинаясь ответствовал Яо, стоя за спиной генерала. – Мы были вынуждены ее задержать…
– Но зачем было ее бить? Кто. Это. Сделал?! – разъяренно выдохнул небожитель. – Кто?!
Толпа отступила еще на шаг, и один из стражников неуверенно вышел вперед. Не поднимая глаз, он рухнул на колени и отчитался:
– Я ее не бил! Она налетела на стену!..
Виталина горько усмехнулась, но промолчала. Собрав слюну во рту, она презрительно плюнула в сторону этого вруна. Вот только капли крови долетели только до середины расстояния между ними.
– Ты! Лишаешься звания, заслуг, рабочего места, уволен из моей армии с позором за превышение полномочий, – распорядился генерал, указывая на виновного. – Вышвырните его отсюда сейчас же.
Остальные стражи в изумлении повиновались. Двое военных помогли подняться уволенному и повели его под руки подальше из прямоугольного сада, разбитого рядом со спальными апартаментами правителя Торакса.
– Яо, что здесь произошло?
– Служанки пойманы с поличным… – ответил тот, по-прежнему стоя за спиной своего господина.
– В моей спальне больше никого не было за утро?
Память услужливо подсказала, что в саду околачивалась Луян, однако Виталина действительно заправляла его кровать.
– М-м-м? – генерал подтолкнул ответить подчиненного. – Учти, соврешь или додумаешь лишнего, казню тебя за компанию.
Тот закономерно промолчал.
– Все мы, Незримые утром проследовали за вами, мой господин. И на какое-то время комната была без наблюдения.
Генерал выдохнул от облегчения. Однако тут же услышал.
– Но она же созналась!
– Я признала вину, чтобы не трогали у’Лин, – зло выдохнула Виталина. – После того, как мне съездили по морде, я ее пожалела, посчитав, что с нее и так достаточно страданий из-за меня.
В толпе послышался тихий шепот.
– Так вы все-таки ее били?
– Несколько раз, – пожаловалась Вита. – Но это же мелочи? Я же виновата. И меня же казнят за кражу какого-то знамени, не так ли?
– Так! – рявкнул Шан-и-Дан. – Вышли все! Яо, останься и развяжи девушек.
– Есть, – согласился тот.
Сняв с себя парик седых волос, он скинул его на пол, так как его легенда и так была разрушена, и поспешил исполнить приказание.
Дождавшись, когда поручение будет выполнено, Шан повторил:
– у’Лин – свободна. Яо – останься.
– Ты действительно думаешь, что это я? – не дожидаясь, пока зареванная служанка выйдет, Вита задала вопрос, подбоченившись.
Ей очень хотелось услышать «нет», она даже поклялась себе, что если он скажет так, то, возможно, позволит ему приударить и согласится на отношения. Возможно, позволит себе легкий флирт, прежде чем закрыть задачу Афродиты, ведь у поручения богини любви сроки были не ограничены. И это – неоспоримый факт, на котором можно сыграть, если кто-то из божеств будет недоволен.
Но потомок Нефритового Дракона ответил:
– Не знаю.
Убогое, кощунственное, неприятное «не знаю»! Слезы сами навернулись на глаза девушки, и она снова сплюнула на пол кровью из разбитой губы. Теперь ей было наплевать на генеральское чувство прекрасного, ей было вообще наплевать на его чувства. Ее будто предали. И это было больно, неприятно и противно. Сердце ныло. Или же все дело в саднящей скуле?
– Постой смирно, я тебя вылечу… – Взгляд Шана сосредоточено исследовал ее лицо, а руки засветились магией, облегчая неприятные ощущения.
Между тем генерал решил поделиться соображениями:
– По законам Торакса я должен тебя казнить.
– Что ж, великодушно с вашей стороны убить меня без суда и следствия!
– Но ты можешь сделать выбор и сохранить жизнь, – небожитель продолжил свою мысль.
Руки его двигались, применяя силу Дири для исцеления, а на лице застыла безразличная маска.
– И что же это за выбор? Рассказать тебе все? Но я уже и так сделала это.
– Что ты знаешь об Арахне? – быстро произнес и-Дан. – Ты с ней заодно? Связным был Хен?
– Э… – Растерянность Виталины не укрылась от Шана, он ловил каждую эмоцию девушки. Весь мир перестал для него существовать. Он ждал ответа с замиранием сердца.
– Я не знаю, что есть Арахна. Что это? Или кто это? Ты прости, буду на
