На следующей неделе мы едем на ферму ламонтов. Буду рада, если вы или ваш помощник сопроводите нас, — выпаливаю быстро, пока не передумала.
Рэм некоторое время изучает меня.
— Зачем тебе ламонты, Анна? — спрашивает с легким удивлением.
— Я вас не принуждаю, — широко улыбаюсь. — Но вы сами настаивали на защите.
Он смеется.
— За тобой хоть в бездну, не то что к ламонтам.
— Ох, мы приехали...
Водитель останавливает автомобиль немного резко, и я утыкаюсь носом в грудь Рэму. Его ладонь словно невзначай ложится на мое бедро, сминая юбку, и взгляд темнеет, становится бессмысленным. Но я уже открываю дверь и выскальзываю на улицу.
В суде нас проводят в отдельный кабинет, где я рассказываю судье о преступлениях родственников. Процедура неприятная, но так лучше, чем выступать перед полным залом. Я подписываю показания, мечтая поскорее вырваться из этого давящего душного здания. Когда выходим, наконец, в холл суда, легкие словно заново наполняются воздухом и становится легче дышать.
— Как только их осудят, имя Анны будет очищено. Я позабочусь об этом, — обещает Рэм.
51
Парни, которых посоветовал Густав, настоящая находка. Всё понимают с полуслова, да еще и полезные советы дают. У них семейный бизнес, возглавляемый отцом — Сайрусом Рашем. Пятеро сыновей на подхвате.
Мы с Флорой активно участвуем в ремонте, который должен соответствовать эскизам. Где-то нужно разделить пространство перегородками, где-то снести стену. Иногда приходится что-то менять. И главное, закупать материалы.
Во время наших разъездов часто замечаю людей Рэма, наблюдающих со стороны, узнаю их по мундирам. Не скажу, что слежка мне приятна, но в сложившейся ситуации так спокойнее.
Господин Раш выделил младшего сына, который ездит с нами. Мы присматриваем паркет, краски, шпалеры. Флора очень придирчиво выбирает, следит, чтобы материалы были натуральными и экологичными. Сверяется со своей таблицей цветов, часами сравнивает оттенки розового или синего.
— Я не вижу разницы, хоть убейте, — подшучивает Саймон Раш.
Парень он симпатичный, высокий, похож на итальянца. Я подумывала свести их с Флорой, но он отчего-то глядит на меня. Ничего лишнего себе не позволяет, но огонек в его глазах намекает на мужской интерес.
Раш не особенно меня притягивает, хоть его внимание и приятно, этого не отнимешь.
— Я бы посоветовал постелить на пол массивные доски, — говорит он, когда мы выходим из магазина, где закупили краски и лак.
Парень несет ящики с покупками, мышцы бугрятся под летним пиджаком.
— Это самый шик. И модно, и качественно, и послужит вам лет пятьдесят, если не больше.
— Такое покрытие дорогое, наверное, — предполагаю я.
Патрик остановил автомобиль неподалеку и Раш грузит ящики с покупками в багажник. Одновременно косится на меня карим блестящим глазом.
— Дорого, да, но выглядит богато. Обычно изготовляется из цельной древесины дуба или ясеня. Но решать вам, конечно. Простите, если досаждаю...
— Нет, нет, мне очень интересно. Вы знаете хорошего поставщика?
Саймон широко улыбается.
— Знаю, и посоветую самого лучшего, не сомневайтесь, миледи. А пол в холле вы, я думаю, гранитом облицуете?
Задумываюсь. Сейчас там щербатый паркет, но дерево точно не вынесет толпы гостей, тележки с чемоданами и прочую суету. Гранит действительно лучшее решение.
— Вы безусловно правы.
— Но сначала установим армирующую сетку... и чистовая стяжка понадобится.
Боже, до чего же, оказывается, сложно ремонтировать большой особняк. И поездка на ферму ламонтов откладывается еще на неделю, маячит впереди, как свет в конце тоннеля. Я мечтаю о ней каждый вечер и вспоминаю по утрам с замиранием сердца.
Даже присутствие генерала Грехэма не испортит мне выходные, вот честно. Зато хорошо отдохну на природе, высплюсь. Я даже успела забронировать номера в небольшом деревенском отеле.
На следующий день мне доставляют каталоги с паркетом, но я хочу посмотреть образцы на месте, и мы с Флорой и Саймоном Рашем отправляемся на склад.
В итоге для номеров «стандарт» выбираю качественный штучный паркет, а для ресторана, бара и дорогих номеров заказываю цельные доски. В кухню пойдет керамогранит (в Дургаре он немного иначе называется, но по сути тоже самое), в холл — гранитное покрытие.
Во второй половине дня мы ждем плотника, чтобы сделал замеры для стойки. Стойка, или ресепшен, душа любого отеля. Флора создавала ее дизайн с особой тщательностью, вместе мы выбирали материалы и цвет, разрабатывали логотип, который украсит фасадную часть.
— Зайдем за занавесками и домой, — устало произношу, когда мы выезжаем на главную площадь Торна.
— Может, заглянем в кафе, перекусим? — шепчет Флора и смотрит на меня умоляющими глазами.
Приходит мысль пригласить и Патрика с Саймоном, но потом вспоминаю об условностях этого мира и ничего не говорю. Не стоит ставить их в неловкое положение.
В кафе Флора рассказывает про свой развод. Ее мужу принесли документы и он все быстро подписал.
— Но чтобы ускорить процесс, пришлось внести за него залог, — Флора пьет чай и грустно качает головой.
— Отдала накопления? — я охаю.
— Всё, что вы заплатили за дизайн стойки, — молодой женщине трудно обсуждать эту тему и она делает паузы, уходит в мысли.
Утешает одно — Флора хорошо получает за адский труд, связанный с оформлением отеля.
— Зато я окончательно освободилась от него, — она брезгливо морщится. — Муж потерял право видеть дочь и больше нас не побеспокоит.
Пока мы болтаем, небо темнеет, погода портится. Не знаю, с чем это связано, на дворе разгар лета, но в последнее время такое происходит часто. И всегда неожиданно. Даже госпожа Милл удивляется — обычно летом в Дургаре жарко и солнечно.
Первые крупные капли дождя бьют по стеклу.
— Мы опоздаем, пропустим приход плотника, — беспокоится Флора.
Выбегаем наружу
