- Тогда ляг со мной, - прошептал он, - И я дам тебе самую сладкую боль.
Теа проснулась. Казалось, эхо ее криков все еще звучит в темноте спальни. Он снова взял ее, о, господи, он снова ее взял. Она лежала на спине, ночная сорочка запуталась на талии, ноги обнажены, колени подняты. Последние отголоски завершения все еще мягко пульсировали в ее лоне.
Она закрыла лицо руками и разрыдалась.
Это было более чем тревожно – это было оскорбительно. Этот чертов мужик не только проник в ее сны, но и господствовал над ее телом. Ее ощущение собственного «я» базировалось на полной нормальности и здравом смысле. Теа всегда думала о себе, как о надежном человеке, но внезапно, из-за снов, это оказалось совсем не так. Она взяла двухнедельный отпуск прямо в середине того самого периода, когда было много работы, а она была так непостоянна. То, что сейчас происходило с ней, бросало вызов ее здравому смыслу, бросало вызов ее попыткам понять, что же случилось. И, конечно же, это было ненормально - ночь за ночью, засыпая одной, испытывать пугающе интенсивные оргазмы.
Сдерживая слезы, она выбралась из кровати и через холл направилась в ванную. Она встала под душ и попыталась отмыться от прикосновений невидимых рук, все еще ощущавшихся на теле. Почувствовав себя намного спокойнее, она вытерлась, пошла на кухню, приготовила свежий кофе и, попивая его, сидела, наблюдая за тем, как солнечное утро сменяет рассвет.
Кухня находилась в задней части дома, так что из окна не было видно озера. Наблюдая за крошечными птичками на ближайшем дереве, порхающими с ветки на ветку, щебечущими и занимающимися разными птичьими делами, Теа постепенно расслабилась.
Она не должна допускать, чтобы сны так расстраивали ее. Несмотря на то, что они настолько тревожат, это только сны. Когда она смотрела на все это разумно, единственной вещью, которая действительно осложняла ей жизнь, был вызванный снами безрассудный страх перед водой. Она приехала на озеро, чтобы повернуться к этому страху лицом, перебороть его, и если бы ей это удалось, она была бы вполне удовлетворена. Может быть, это и не слишком нормально – видеть такие до предела насыщенные сексом сны, или видеть, как тот же самый мужчина, что доставлял ей такое удовольствие, в некоторых снах убивал ее, но она с этим справится. Кто знает, что вызывает такие сны. Возможно, это следствие эклектичного выбора книг, что она читала, или фильмов, что она смотрела, или из-за того и другого вместе. Возможно, они прекратятся так же внезапно, как и появились.
Тем временем, она уже потратила впустую один день из предписанного себе восстановительного периода. За исключением того единственного, вызывавшего тошноту, взгляда, брошенного на озеро по приезду, пока ей удавалось совсем не обращать внимания на воду.
Ну же, леди Теа, потихоньку бранила она себя. Перестань быть такой тряпкой. Не будь задницей и займись тем, для чего ты сюда приехала.
Бессознательным жестом она пропустила через пятерню пряди волос, почти подсохшие за то время, что она пила кофе и откладывала неизбежное. Под пальцами скручивались непослушные завитки, густые и пружинящие. Вероятно, она выглядит как страшилище, подумала она и порадовалась, что здесь ее никто не видит. В предстоящие две недели она может не особо заботиться о том, как выглядит, а просто соблюдать обычную гигиену. И она с нетерпением ждала этой свободы.
Для утешения она налила еще одну, последнюю, чашку и пошла с ней на веранду, сосредоточенно глядя вниз, чтобы не пролить горячий кофе. Да, подумала она с кривой усмешкой, это вполне достойное оправдание тому, чтобы не увидеть озеро сразу, как только откроется дверь.
Не поднимая глаз, она открыла переднюю дверь и почувствовала, как прохладный утренний воздух обдал ее босые ноги. После душа она вновь надела свою длинную ночную рубашку, и тонкая ткань отнюдь не являлась достойным противником прохладе, которую еще не разогнало солнце.
Что ж, пора. Крепко обхватив чашку, как некий якорь, она медленно поднимала глаза, так что сначала ее напряженный взгляд скользнул по полу веранды, затем по нестриженной траве, затем вниз, по пологому склону к озеру. Она предусмотрительно сконцентрировалась на узком поле зрения, так что все остальное оставалось не в фокусе. Слева были ивы и …
Он стоял под раскидистыми ветвями, точно так, как в ее сне.
Сердце Теа почти остановилось. Боже мой, теперь сон стал являться ей и тогда, когда она бодрствовала. У нее галлюцинации. Она попыталась мигнуть, силилась прогнать видение, но все, что она могла сделать – это, замерев от ужаса, смотреть на мужчину, стоявшего неподвижно, как статуя. Его аквамариновые глаза светились на расстоянии.
Когда он пошевелился, она дернулась, среагировав на его движение. И сразу же до нее дошли две вещи, каждая из которых беспокоила по своему.
Первое: видение было Ричардом Ченсом. Фигура под деревом была человеком из плоти и крови, а не плодом ее воображения.
Второе: она не осознавала это прежде, но в последнюю ночь, впервые за все время, ей удалось разглядеть лицо ее возлюбленного из снов. И это было лицо Ричарда Ченса.
Она уняла свое сумасшедшее сердцебиение. Ясно же, что это подсознание наделило его чертами любовника из снов, ибо в момент их встречи она была поражена сходством их глаз. По крайней мере, эта причуда ее снов поддавалась логическому объяснению.
Они посмотрели друг на друга поверх влажной травы и медленная улыбка коснулась жесткой линии его рта, снова заставив ее сердце нестись вскачь. Во благо своего здравого смысла она надеялась, что он будет улыбаться не слишком часто.
Ричард Ченс протянул ей руку и сказал:
- Идите ко мне.
Кровь отхлынула от лица Теа.
- Что вы сказали? – прошептала она.
Скорее всего, он ее не расслышал, потому что стоял в добрых тридцати ярдах[7] от нее; но его слова донеслись до нее так ясно, будто прозвучали в голове. Однако, выражение его лица неуловимо изменилось, оно стало настороженным, а взгляд пронзительным. Его протянутая рука внезапно показалась более властной, хотя в голосе появились просительные нотки.
– Теа, пойдемте со мной.
Пошатываясь, она шагнула назад, собираясь закрыть дверь. Ясно, что все это было чистейшей воды совпадением, но выглядело так, будто явилось привидение.
- Не убегайте, - мягко сказал он, - Не стоит. Я не причиню вам зла.
Теа никогда не считала себя трусихой. Наоборот, ее братья сказали бы, что она, во вред себе, слишком безрассудна. Она всегда упрямо хотела влезть именно на то дерево, на которое могли взобраться они, и так же, как они, высоко раскачаться на веревке, перед тем, как прыгнуть в озеро. Несмотря на сверхъестественное сходство между сном и тем, что он только что сказал, она взяла себя в руки и уставилась на Ричарда Ченса, стоящего под ивой в легком тумане. Она снова позволила невероятному совпадению напугать себя, а бояться она устала. Инстинктивно она понимала, что лучший способ победить свой страх – встать к нему лицом, поэтому и поехала на озеро. Она решила хорошенько рассмотреть мистера Ченса, чтобы найти сходство между ним и ее любовником из снов. Она смотрела и почти жалела, что вынуждена это делать.
